— У вас большая зарплата?

— Нормальная. На жизнь хватает, — сдержанно ответила она.

— А почему вы спрашиваете? Хотите выяснить, могу ли япозволить себе такие сигареты? Могу. У меня хорошая для Москвы зарплата, и яживу одна.

— Можно узнать, какая именно?

— Вас интересует зарплата по ведомости или сколько ядействительно получаю?

— И то, и другое.

— Двести по ведомости и тысячу сверху. Чуть больше того.

— Вы давно работаете с Борисом Алексеевичем?

— Нет. Я думаю, что он вам уже успел все рассказать. И промою работу, и про мою зарплату,  молодая женщина была не просто толковымчеловеком, она обладала зачатками аналитического ума, и Дронго с невольнымуважением взглянул на нее.

— Какова тема вашей диссертации? — неожиданно спросил он.

Она остановилась. Снова закусила губу. Потом улыбнулась.

— Вы опасный человек, — сказала она, смакуя эти слова.

 — Откуда вы узнали о моей профессии? Вам рассказал БорисАлексеевич? Хотя нет. Он не знает темы моей диссертации.

— Вы мне тоже не сказали, — напомнил Дронго.

— «Психология внутреннего диалога», — сообщила она сулыбкой.

— Я защищаю диссертацию по психологии. Как вы догадались?

— Я обратил внимание, как вы ведете разговор. Вы ведь раньшеработали у вице-президента компании. Сколько ему лет?

— Тридцать два. Он был молодой и холостой, если именно этовас интересует.

— Сколько вы там получали?

— Примерно столько же. Чуть меньше.

— Почему же вы согласились перейти к другому руководителю?Борис Алексеевич старше вас на полтора десятка лет и женатый человек. Или высчитаете, что таким образом обеспечили себе служебный рост?

— Нет, — улыбнулась она, — совсем не поэтому. Хотя… отчасти.Дело в том, что вице-президент, у которого я работала, решил жениться. Кактолько я увидела его супругу, то сразу поняла, что моя служебная карьера подбольшой угрозой. Этакая типичная стервочка. И ростом мне по пояс. Он тоже неочень высокий, поэтому млел в моем присутствии. Представляете, что с ней было,когда она меня увидела? Я по ее глазам поняла, что все кончено. Хотя работаменя устраивала.

— Могу я задать вам нескромный вопрос?

— Не нужно. Я знаю, что вы хотите меня спросить. Спала ли яс ним. Конечно, спала.

Иначе бы меня там не терпели. Он начал приставать ко мне спервого же дня. Самолюбию маленького мужчины всегда льстит обладание высокойженщиной. Он наслаждался властью надо мной. Зато в постели был не очень состоятелен, жестко заметила она.  Но в общем это было не так уж важно. Я сразу решила уйти.И тут оказалось, что у Бориса Алексеевича свободно место секретаря.

— Ратушинский сказал мне, что он сам обратил на васвнимание.

Она усмехнулась.

— Я выделялась среди остальных своим ростом,  сказала она,лукаво взглянув на Дронго.  Но вообще-то меня рекомендовала моя двоюроднаясестра, которая уже не работает в компании.

Они отошли от дома уже довольно далеко. Навстречу шелпожилой мужчина, очевидно, совершавший свой вечерний моцион. Юлия приветливо сним поздоровалась, и мужчина кивнул ей в знак приветствия, строго взглянув наее спутника.

— Вы знаете, кто это такой? — шепотом спросила Юлия.

— Нет, я его никогда не видел, хотя лицо кажется знакомым, —признался Дронго. — Видимо, ему лет восемьдесят…

— Восемьдесят пять, — заговорщически подмигнула ему Юлия.

— Это отец вице-премьера, который отвечает за энергетику.Когда-то старик работал в Госплане. Отец и сын очень похожи друг на друга,поэтому его лицо и показалось вам знакомым.

— Вы всех здесь знаете?

— Многих… — уклонилась она от ответа.  Вон в том доме живет,между прочим, один из заместителей руководителя президентской администрации.

— Часто здесь бываете?

Она остановилась. Машинально достала пачку сигарет изкармана. Повертела в руках и снова положила обратно. Потом с некоторым вызовомспросила:

— Хотите узнать, какие у меня отношения с Ратушинским? Имогла ли я украсть его документы?

— Хочу, — кивнул Дронго,  мне важно понять психологию вашихотношений.

— В отличие от своего заместителя он производит болееблагоприятное впечатление, — дипломатично сказала она.

— Вы с ним встречались?

— Несколько раз. Только не удивляйтесь. Трудно, получаятакие деньги, не быть со своим шефом в близких отношениях. Я вообще считаю этонормальным. Если мужчина не переспит с женщиной, он подсознательно не может ейдоверять. Она — не его женщина. Это на уровне первобытных инстинктов. Где-тодалеко в глубине души…

— Вот именно, инстинктов, — невежливо перебил ее Дронго.

— Ненавижу, когда мужчина использует зависимость женщины.По-моему, гораздо честнее просто платить деньги женщинам, которых тыприглашаешь на час или два. Но не проявлять таким образом свои «инстинкты»,заставляя зависимую от тебя женщину вступать в интимную связь.

— Кто вам сказал, что заставляет? — рассмеялась Юлия.  Выстаромодны, господин Дронго.

— Очень старомоден, — согласился он,  и вряд ли уже смогуизмениться. Как вы думаете, его супруга знает о ваших отношениях?.

— Вы действительно думаете, что ее должны волновать подобныевопросы?

— А вы считаете, что нет?

— Конечно, нет. У них брак не по любви, а по расчету, Нужнобыло объединить капиталы двух семей, вот Борис Алексеевич после смерти ее мужаи приударил за Майей Александровной. И она, по-моему, это прекраснопонимает.    Я думаю, что они уже несколько лет не живут как супруги…

— Кто-то заменяет ему жену?

— Во всяком случае, это не я. А насчет замены… Зачем емунужны замены. Он человек состоятельный, даже очень состоятельный. Любаяженщина, которая ему понравится, уже через два часа будет в его постели. Ондостаточно брутален, но в то же время не позволяет себе опускаться до хамскогопренебрежения к женщинам. В общем, в нем есть и мужское обаяние, и мужскаясила. Он—лидер по натуре и привык везде быть первым.

— И жена позволяет проявляться его «увлечениям»?

— Не знаю. С одной стороны, он ужасно боится потерять еедоверие. И поэтому не афиширует своих связей. При жене он превращается впослушного ягненка, которым она вертит, как хочет. Но, с другой стороны, она,конечно, догадывается о его амурных приключениях. И, кажется, относится к этомуснисходительно.