войны, одних медалей боевых, пять штук, не считая полного Георгиевского банта и наградного оружия.

Орел, который он сейчас покидал — милый городок, не пострадавший от обстрелов и не бывший под оккупацией, но идущая полтора года война, сильно изменила город. Он стал серым, хмурым и каким-то потрепанным. Почти у каждого второго, частного дома, в прошлом по виду — зажиточного, а ныне как-то осевшего, сгорбленного — траурный венок с лентой на воротах. Значит кто-то погиб…или муж, или сын, брат или зять… У рабочих многоэтажек — во дворах, скромные обелиски с табличками фамилий солдат, ушедших навсегда.

Механизированный корпус Громова, опять поменявший номер, отведенный с фронта на пополнение после стремительного разгрома южного фланга группы армий «Центр» в ходе операции «Румянцев», с максимальным комфортом, разместился недалеко от городка Ливны, огромным механизированным, табором, заполнившим окрестные леса. Помимо механизированного корпуса в окрестностях Ливен, базировался резервный армейский корпус, запасная зенитно-ракетная бригада и еще куча всяких соединений, в которых танкисты Громова, просто растворились. Об этом Филиппову поведал рослый адъютант генерала, заявившийся в гарнизонный госпиталь с грозным предписанием от начальника отдела формирования и кадров штаба Западного фронта. Начальник госпиталя, полковник Денис Григорьевич Фохт был неслыханно возмущен «похищением» не долечившегося майора, но — приказ есть приказ.

Через четыре часа, командирский двухосный «Волк» остановился у небольшого, но сделанного в современном «курляндском» стиле частного дома, где временно квартировал генерал-майор Дмитрий Иванович Громов.

— Привет! Привет чертяка!!! Заорал Дмитрий Иванович, заключая Филиппова в свои медвежьи объятья.

— Нет-нет! Дима, не надо обнимашек! Отскочил в сторону Сергей. Мои ребра, этого не выдержат! Еле срослись, корсет этот гадский неделю назад сняли.

Генерал вздохнул.

— Вот немчура, ты Серега и есть, немчура. Одним словом- Дельвиг. Как был, так и останешься, как фамилию не меняй. Не ценишь ты наших традиций православных и высокой духовности. Нет, чтобы по русскому обычаю, троекратно облобызаться, с Гвардии генерал-майором ты, Серега, морду свою воротишь…

— Вот еще. Не хочу я с тобой лобызаться. Накой ты мне нужен, хрыч в кожаной куртке…в тон генералу ответил Серёга и оба довольно, не стесняясь, заржали в голос, как жеребцы…

Стол, не сказать, чтобы ломился от яств и выпивки, но был весьма хорош, особенно для военного времени.

— Ты уж не поваром личным обзавелся?

— Никогда. Вот еще, мелкобуржуазное мещанство! Все проще. Деньги теперь, только у военных остались. А деньги как известно, правят миром. За пару-тройку сотенных бумажек, местные красотки сготовят самое лучшее из натуральных продуктов. Погребки — есть почти у всех. А там и соленья, и копчености и настойки домашние. Так что, считай, как лучшие московские ресторации.

— Давай по рябиновой, для начала? Филиппов поднял один из графинов мирно покоящийся рядом с заливным и салатом.

— Наливайте, господин майор!

Выпили и накинулись, как звери, на закуску, даром не урча от удовольствия.

Со второй тянуть не стали, после закурили.

— Ты извини меня, Серега…Тогда под Сельцами, здорово я тебя подставил. Лишив артиллерийской поддержки в разгар атаки…Сколько людей потеряли. Но, перспективы открылись — блестящие.

— Они сработали?

— Кто? Не понял Громов, оторвав взгляд, от тлеющего кончика сигары.

— Перспективы?

— Да. Мы разгромили 40 панцер-корпус, по частям и раскололи фронт пополам севернее Брянска.

— Потери большие были?

— Умеренные…тебя конкретные цифры интересуют?

— Значит, задача по разгрому бронетанкового соединения противника и задача по выходу на оперативный простор, была выполнена с умеренными потерями?

— Так. Именно так!

— Та что же вы, господин гвардии генерал-майор, здесь из себя барышню малахольную разыгрываете? На войне каждый своим делом, должен быть занят. Мое дело, как командира штурмового батальона — выгрызать у фрицев безымянные высотки, выжигая каждый метр земли и укладывать в землю сотни своих солдат. Твоя задача, Дима — как командира отборного мехкорпуса, вести на запад, свои быстроходные «восьмидесятки», круша резервы противника, рваться к германцам в тыл. И ты тоже, с этой работой справляешься… Судя по результату…Так какие могут быть обиды, Дима?

Громов довольно крякнул. Сразу видно, камень с души упал. Аж порозовели уши от удовольствия.

— Накатим, господин майор? Не каждый день вам поди, гвардейские генералы, наливают?

— Так точно, господин генерал-майор. Вы лейте, лейте, вам краёв, что ли не видно…?

* * *

— Как там наш третий мушкетер? Спросил, Громова Серега, наваливая себе в тарелку, невесть откуда взявшихся домашних колбасок с жаренной картошкой. Экая роскошь!

— Нормально все с полковником жандармерии, Женькой Небогатовым. Отозвался генерал. Воюет. Сын вот его в морской кадетский корпус поступил. В Ревельский, на электронщика учится…

— Это Ярослав который, Нос Кнопкой?

— Он самый. Сейчас уже вымахал, будь здоров…Отца, небось обогнал.

— Ты знаешь, где Женька? В лоб спросил Филиппов. От него же с прошлого года вестей нет…

Громов помотал головой.

— Точно, не знаю и знать не хочу. Полгода связи с ним не было, теперь все нормально. Большой начальник в жандармерии, по партизанской части. Где-то в тылу у германцев, командует. Что, где и как- секрет. Думаю, и так много сказал…

— Более чем. Согласился Филиппов. Лезть в дела жандармерии или разведки, особенно в военное время — верх глупости.

— Кто тебя подставил, Сергей? Наконец спросил Громов откинувшись в кресле. Арестовать боевого офицера, на передовой, да еще с Георгиевским бантом, это надо связи иметь. Чуть ли не в Ставке…

Сузив глаза, спросил Громов.

Филиппов нейтрально пожал плечами и отставив полую бутыль домашней наливки потянулся к «Арарату», пятнадцатилетней выдержки…

— Мммм…. Какая прелесть. Давно, такое не пил! Откуда сия амброзия?

— От уездного прокурора…Из-под Брянска. Он сбежал, как немцы пришли, его коньячную коллекцию, немцы забрали, комендант уездный, гаулейтера почивал. Потом мои орлы, коллекцию изъяли у уже мёртвого коменданта, геноссе Штерна…

— Отличный был вкус у геноссе коменданта…как и у беглого прокурора…

— Ты мне, Серёга, зубы то не заговаривай. Мне что бы тебя вытащить, с главкомом фронта, общаться пришлось. Он разгон Горбатовскому дал — тебя выпустили.

— Горбатовский? Это кто?

— Начштаба фронта, на сегодняшний день. Толковый и волевой генерал, из числа «новой волны», как и я…а донос пришел от генерал-майора Петра Дессино, генерал-квартирмейстера 11 армии. Теперь понял, уровень?

— Дессино…не знаю такого. Это вообще, другая армия.

— Зато он тебя знает. Сработали четко, подключили военную прокуратуру, особый отдел армейского уровня, писак столичных. Чуть ли не сам Дубровин, как начальник Генштаба, приказал скандал замять.

Филиппов присвистнул.

— Вот это уровень!

— Вот и я про то. Я сам подробностей не знаю, но скандал вышел знатный. Поэтому повторяю вопрос. Кто по твоим старым делам — тебя так подставить мог? Кому из влиятельных людей, ты или твой этот текстильный король, Хлынов — на мозоль наступили?

Сергей, снова пожал плечами.

— Знал бы- сказал. Хлынов — мужик