— В душ, Рина. В душ.

— А сюда меня любезно проводили.

— Кто-то из курсантов?

— Да.

— Скажи мне кто, и его накажут, — жестко приказал Натаниэль, но я покачала головой.

— А я не уверена, что это была его идея. Сама выясню. Вы сначала с пропажей своих вещей разберитесь. А то неловко вышло.

— Разберусь не переживай! — кровожадно прищурился он, и я поверила, что так оно и будет.

— И вообще, раз вы наш куратор, так выбейте нам душ нормальный и рядом с комнатами! Иначе, боюсь, эта ситуация в разных вариациях будет повторяться постоянно.

— А у вас, что душа нет? — удивленно поинтересовался он.

— Нет, конечно! — фыркнула я уже из кабинки. — Иначе зачем, вы думаете, я тут?

— Да черт вас аристократок знает, — задумчиво отозвался он, а я скинула полотенце и открыла воду. Даже неловкость отступила. Сильно сомневаюсь, что гранд-мэрш будет подглядывать за мной в душе. А если и будет… что же, он сам говорил про смущение. Обезоруживание и прочее. Вот пусть и смущается. В конце концов, смущение перед девчонками меня привело в душ к мужику.

Зря я думала, что будет просто и смущение ушло. Нет. Едва я осталась одна, в голову полезли мысли. Всякие и много. И ни одну из этих мыслей я категорически не хотела думать, поэтому и гнала прочь. Конечно, горячая, вода, душистый гель для душа, который хитрые ироды не стали воровать — все это добавило оптимизма и позволило отключиться от насущных проблем и ситуации с зашкаливающим идиотизмом, но едва я высушилась сама, высушила волосы и полотенце — спасибо вам родители за сильную наследственную магию, которая позволила это сделать — напал ступор.

Мне снова было нужно выходить к накаченному, взрослому и злому мужику, который в ближайшие четыре года будет куратором моей группы. А я уже перепутала его с официантом, прошлась с ним под ручку по ковровой дорожке перед всем цветом аристократии и видела его голым в душе. А учеба начинается только завтра. Больше ни с кем меня не связывало сразу столько глупо-неловких ситуаций.

Вот не таких отношений я хотела с преподавателем. Я вообще не хотела никаких отношений с преподавателями, даже сугубо рабочих, потому что учиться закончила и почти вышла замуж. Я снова вернулась мыслями к своей не сложившейся идеальной судьбе, но потом вспомнила Адама и то, как он поступил, и подумала, что, возможно, все к лучшему. Интересно, на каком этапе наших отношения я узнала бы о муже много всего интересного?

— Рина, ты там долго?

Грозный рык заставил меня вздрогнуть и, прихватив душевые принадлежности, веселым сайгаком выскочить в коридорчик и разозленному Натаниэлю.

— Я уже!

— Ты бы еще макияж наложила! — раздраженно буркнул он, посмотрев почти с ненавистью на мои длинные волосы, спускающиеся по плечам золотистыми волнами. Без особой укладки они завивались крупными кольцами и придавали мне романтично-легкомысленный вид. Ну и розовенькое полотенчико, прикрывающее меня до середины бедра, серьезности не добавляло.

— Я бы наложила, если бы взяла с собой косметику, но как-то не подумала. В следующий раз учту.

Натаниэль в ответ на мое признание закатил глаза. А я, сжалившись, пояснила.

— Ну а что? Вы же сами сказали. Надо смутить противника. Макияж — это очень хорошее оружие. С макияжем смущать получается лучше.

— И не поспоришь! — отозвался он и скомандовал. — Заклинание с двери снимай и пошли, я и так проторчал тут почти час.

— А может быть, вас того…

— Что того? — Он обернулся ко мне, продемонстрировав угрожающее выражение лица.

— Ну, посушить. — Я неопределенно указала пальцем на его все еще мокрое полотенце. Правда, тут же смутилась и спрятала руку за спину. Не хватает еще тыкать пальцами в полотенчики кураторов.

— Я уже посушился, — рыкнул он, продемонстрировав обгоревшую кромку полотенца. — Спасибо. Пошли уже.

Я сняла заклинание с двери под пристальным взглядом гранд-мэрша.

— Что? — нервно поинтересовалась я, чувствуя, что начинаю переживать сильнее. Вроде бы все так делала.

— Смотрю, с чем придется работать, — отозвался он и от души отлегло. Потому что внимательный взгляд зеленых глаз настораживал.

— Ну и?

— Ты можешь убрать заклинание, которое сама создала. Это уже хорошо, — туманно отозвался он и открыл дверь. Я зажмурилась, выдохнула и сделала решительный шаг следом за ним. Руки дрожали, колени подкашивались, и сейчас я чувствовала себя, пожалуй, даже хуже, чем когда осталась совершенно одна на ковровой дорожке. Только воспоминание о том дне позволило мне по-королевски гордо задрать подбородок и ступить в коридор, заполненный народом.

Нашего появления ждали. Мне было интересно, Натаниэль сразу начнет орать и призывать к ответу. Магически вычислит виновных и устроит суд на месте, но он меня снова удивил.

Он просто пошел вперед, ленивой походкой уверенного в себе человека, поигрывая всеми своими мышцами и без стеснения демонстрируя разворот плеч, которым пока не могли похвастаться не до конца возмужавшие курсанты. Я себя рядом с ним чувствовала маленькой и хрупкой феей, хотя характер у меня был скорее от вредной фейри. Гранд-мэрш вообще не обращал внимания на жадные взгляды, ехидные улыбки и повышенное внимание. Он как ни в чем не бывало обратился ко мне с дежурным вопросом.

— То есть я правильно понимаю, ваша экспериментальная, созданная по приказу короля группа оказалась без возможности нормально принять душ?

Я взглянула на него с удивлением, но без вопросов приняла правила игры и отозвалась.

— Все именно так, гранд-мэрш. Мы вынуждены терпеть неудобства. Мы были готовы к спартанским условиям. Но согласитесь после физических упражнений, после грифоньих клеток странно бегать по всей академии, чтобы принять душ и при этом не оказаться скомпрометированными.

Натаниэль прищурился и одобрительно на меня взглянул, кажется, я оправдала его ожидания. Это радовало. Мы так и шли, увлеченно обсуждая нелегкий быт девушек в боевой академии.

— Я сейчас же обращусь к руководству и постараюсь решить эту проблему в кратчайшие сроки и обоюдному удовольствию, все причастных лиц, — пообещал он, искренне надеюсь, серьезно, а не для красного словца.

— Мы всей группой будем премного благодарны.

Это оказалось даже проще, чем я думала. Мы гордо вышагивали по коридору в полотенчиках и делали вид, будто на светском рауте и улыбки на лицах окружающих меркли. Наверное, если бы я шла одна, то скабрёзных шуточек было бы не избежать. Если гранд-мэрш что-то сказал бы или выразил недовольство, или попытался пристыдить, ему бы тоже ответили. Я уверена, ответ был приготовлен заранее и звучал бы безукоризненно вежливо, но со скрытой издевкой. Все как учат в высшем обществе, но гранд-мэрш делал вид, будто так и задумано, и никто не посмел завести разговор о нашем неподобающем виде. И единственное, что волновало меня в этой ситуации, какой мерзавец прикарманил мои трусы, купленные в бутике мадам Элеонор за сумму близкую к годовой зарплате нашего декана! Это для мужчин «ой, тряпочка, прикольная розовая и с бантом», а для нас нижнее белье часто самая дорогая вещь в гардеробе.