— Вы свои покои им предлагает отдать? — как-то потерянно уточнил мэрш Адриан.

— Если у вас есть другие, то давайте другие.

— Других нет, — тут же отрезал ректор. И я понял — есть, но он не даст. Впрочем, мне и не надо.

— Значит, отдаем мои.

— А вас куда?

— Да хоть в одну из комнат, которые сейчас занимают курсантки.

— Так там же без удобств.

— Я взрослый мужчина, который прошел не одну боевую компанию, поверьте, мне будет не так сложно воспользоваться общим душем, в отличие от девочек, которых выдернули из привычного комфорта. Я понять не могу, у вас дочери нет, что ли, мэрш Адриан? По глазам вижу — есть, а вот представьте, что это она сейчас шла с первого на третий этаж академии в одном полотенце. Представили? Прекрасно, а теперь быстро решите проблему, чтобы подобное больше не повторилось ни при каких обстоятельствах!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Знаете, гранд-мэрш… протянул ректор. — Там же на четвертом этаже есть еще одна свободная комната. Нам неловко было ее вам предлагать, так как она одна и небольшая. Ни гардеробной, ни камина, но, по крайней мере, она с душем. Ну и к вверенной вам группе будете поближе, раз уж вы к ним прикипели. Только подготовим мы ее к вечеру не раньше. Там нужно убраться, а мы и так весь день, сегодня только и делаем, что убираемся.

— Ну, это вы сами виноваты. Надо было раньше подготовиться, а не оставлять все на последний момент. Приводите в порядок помещения. Думаю, сегодняшнюю ночь девушки переночуют в старых комнатах, но завтра с утра до начала занятий мои вещи должны быть в новой комнате, а мои покои надо успеть переоборудовать под жилые комнаты для женской группы.

— Как скажете, только вы бы брючки надели, а то секретарша смущается, — попросил ректор. — А то неприлично ведь, а у нас все же элитное учебное заведение.

— Бардак у вас, а не элитное учебное заведение. Брючки я надену, как вопросы текущие решу. А секретаршу надо искать более психологически устойчивую. А то почти десять лет девица у вас в приемной сидит и до сих пор одна.

— У нее детство тяжелое и характер сложный, — как-то даже смущенно отозвался ректор, а я только махнул рукой и вышел прочь.

***

Рина

Гранд-мэрш как истинный джентльмен проводил меня до комнаты. Я под конец шла исключительно на силе воли и едва не разрыдалась, как только захлопнула за собой дверь. Руки у меня дрожали ощутимо, и я думала, что сегодня точно не решусь выйти за пределы комнаты, хотя желудок протестующе заурчал. Мы с девчонками еще ни разу не наведались в местную столовую. Даже самой было странно, как после таких потрясений я все еще могу хотеть есть? Все же пройти почти голой через всю академию — это еще то испытание. Я с ним справилась и справилась отлично, но сейчас наступил откат. И меня бы накрыла истерика, если бы не два обстоятельства. Первое — теперь я жила не одна.

— Риночка! — кинулись ко мне девчонки. Они выглядели какими-то чрезмерно встревоженными раньше времени. — Что с тобой? Почему ты в таком виде?

— Я их ненавижу, и буду мстить! — заявила я, почти раздумав реветь, и выдала как на духу все мои увлекательные и не очень приличные приключения. Услышала бы о них мама, упала бы в обморок, а соседки, ничего, оказались понимающие и стойкие.

Они выслушали меня внимательно, но несколько нервно, словно их занимало что-то еще, кроме моего повествования.

— Я сейчас переоденусь и засяду за обдумывание планов мести, — заявила я в заключение, и тут меня накрыло второе обстоятельство, которое не дало мне спрятаться под подушкой и пострадать под предлогом обдумывания планов мести.

— Планы мести — это хорошо, — тихо и вкрадчиво начала Элоиза. — Но, сначала нам придется решить одну проблему…

— Проблему? — Я нахмурилась. — У нас еще какая-то проблема, кроме того, что мои трусы в качестве трофея забрал какой-то извращенец! А меня в полотенце видели абсолютно все курсанты, которые успели приехать?

— Ну, небольшая, такая проблемка. Мы бы, может, и сами ее решили, но не успели до твоего прихода, — поддержала подругу Зейна и посмотрела на меня… очень странно, заискивающе. Совсем непохоже на себя. И вот тут мне стало страшно.

— Да что случилось?

— Ну… у тебя немного сбежала Тварь, — пискнула Элоиза и сжалась на кровати, подобрав под себя ноги и обхватив руками худенькие плечи, будто боялась моей реакции.

— Что? — Я побледнела и кинулась в тот угол, где скрытая пологом невидимости стояла клетка. Развеяла заклинание и увидела обкусанные металлические прутья. Да что б ее! Знала же, что, как и все грифоны, Тварь обладает зубами, способными прогрызть даже металлический люк канализации, но раньше моя зверюшка вела себя примерно. Точнее, примерно она себя никогда не вела, но и клетки не портила. А тут, видимо, переживала, что меня долго нет, и пошла искать. Плохо, что меня тварь так и не нашла, а значит, ее что-то отвлекло. А отвлечь эту прожорливую эгоистичную скотину могла только еда.

— Девочки, это не у меня сбежала Тварь, — задумчиво разглядывая раскуроченную клетку, выдала я. — Это у нас сбежала тварь, и нам ее очень и очень надо найти.

— Пока ее не нашел кто-то другой и не обидел? — уточнила Элоиза, которая еще очень плохо знала моего питомца. К счастью. А то бы она не стала вообще акцентировать внимание на том, что Тварь сбежала. Я бы сама заметила, но, возможно, чуть позже.

— Пока она не нашла кого-нибудь и не обидела сама, — хмыкнула я. — Хотя…

— Что?

— Пожалуй, я могу предположить, где она могла задержаться… — На лицо сама собой наползла нехорошая улыбочка. — Тварь вообще не очень дружелюбна, но больше всех в своей жизни она терпеть не может Адама.

— Думаешь, она пошла пакостить твоему бывшему? — с несвойственной ей кровожадностью уточнила Элоиза.

— Думаю, она пошла искать меня, потом ей по дороге попалось что-то, что ее отвлекло.

— Адам?

— Или Адам, или еда, — сказала я. — Сдается мне, Адама тут встретить проще.

— Или… — задумчиво протянула Зейна. — Еда у Адама…

— А вот это будет интересно. — Я хмыкнула и сказала. — Так, я одеваться и потом пойдем спасать Тварь. Или Боевую академию от твари. Тут уж как пойдет. Хотя… все же больше Тварь. Она хоть зловредная, но маленькая. Если Адам ее увидит, то сдаст. Если не сделает чего хуже… — помрачнев, добавила я. На душе было беспокойно. Я не привыкла волноваться за жизнь беззащитного создания. На моей памяти Твари при всем ее поганом характере никогда и ничего не угрожало. Даже мама, хоть и грозила сдать ее на живодерню, не думаю, что когда-нибудь смогла бы реализовать свою угрозу.