Почему же он вновь уехал? Если верить Энтрамбасагуасу, Лопе хотел избежать ответственности за последствия своих любовных похождений, каковые, видимо, были уже очень заметны, короче говоря, он хотел избежать официальной процедуры признания отцовства. А может быть, как утверждает Монтальван, Лопе на самом деле хотел бежать из атмосферы скорби и боли, охватившей мастерскую отца из-за траура? Увидев в своей семье полный разброд и разобщенность в связи с тем, что «главный распорядитель», то есть хозяин, умер и унес вместе с собой в могилу и строгий порядок, и строгую семейную мораль, а также ощутив себя внезапно свободным от чувства долга и от всех обязательств по отношению к возлюбленной, не услышал ли Лопе некий голос, призывавший его повидать мир? Так или иначе, но произошло то, что произошло: подхваченный мощным потоком жизненных сил, Лопе отправился в путь и впутался в довольно странную одиссею.

Безрассудно смелое предприятие

Весьма вероятно, что по прибытии в Мадрид Лопе познакомился с юношей, своим ровесником по имени Эрнандо Муньос, ставшим его «сообщником» во многих авантюрах. Экспансивные, пылкие, склонные к приключениям юноши быстро нашли общий язык и провели вместе несколько чудесных недель, о которых в зрелом возрасте будут вспоминать как о драгоценном наследии юности. Итак, судьба, дабы подготовить жизненный путь, следуя законам драматургии, похоже, устроила в первом акте встречу двух персонажей, один из коих только ярче подчеркнет своеобразие личности другого. Бесстрашные наделенные сильной волей юноши строили всяческие планы и подготовили все необходимое, чтобы совершить путешествие, о маршруте которого нам известно благодаря Монтальвану: «Они отправились в путь пешком и добрались до Сеговии, где купили за пятнадцать дукатов лошадь, затем добрались до Баньесы, а там и до Асторги». Нельзя не подивиться беспристрастности и сдержанности автора панегирика, обычно более склонного к гиперболизированным восторгам, в данном случае даже с каким-то поразительным спокойствием описывавшим то, что можно на вполне законных основаниях было бы назвать безрассудно-смелым предприятием или отчаянно-смелой выходкой. Действительно, молодые люди преодолели не менее восьмисот километров, сначала пешком, потом восседая вдвоем на одной лошади, и путь их лежал через поля, леса, поросшие вереском пустоши и болота. Кроме того, для этих двух юношей, почти мальчиков, настоящих «городских крыс», привычных только к условиям городской жизни и знавших сельскую жизнь (по крайней мере, это касалось Лопе) только по пасторалям Вергилия, это путешествие действительно было делом трудным и опасным. Город Асторга расположен в самой западной части Иберийского полуострова, и по сей день его окрестности рождают у удивленного путешественника чувство некоторой потерянности, поражают мощью своих диких пейзажей и производят впечатление какого-то затерянного уголка, края света. Великолепный город, основанный римлянами и приводивший в такой восторг Плиния, в XVI веке был всего лишь небольшим, довольно невзрачным и негостеприимным городом, чьи домишки лепились друг к другу вокруг замечательного кафедрального собора. Поэтому мы нисколько не удивимся, когда узнаем, что «молодые люди вскоре затосковали по дому и решили вернуться». Итак, они вновь отправились в путь, пересекая в обратном направлении равнины и густые леса, что лежат между Галисией и Леоном и что триста лет спустя будут наводить ужас на французских путешественников. Теперь они знали в этих краях и прямые, и окольные пути, а потому ехали то по дорогам, то по едва приметным лесным тропинкам и наконец добрались до хвойного леса, который хорошо запомнили; вдали они заметили высившиеся по обе стороны дороги скалы. От подножия горного массива, который им еще предстояло преодолеть, им внезапно открылся вид города Сеговии, вознесенного ввысь, к самому небу, словно орлиное гнездо. На самой верхней точке города возвышался алькасар, то есть укрепленный замок или дворец-крепость, чьи стены и башни были вырублены в скалах. Направляясь к городу, юноши увидели великолепный акведук, гигантское творение рук человеческих. Молодые люди поспешили в город и, оказавшись внутри, увидели, что он навевает меланхолию, ибо уж очень уныл и мрачен: дома знатных вельмож, построенные еще в Средние века, возвышались на узких и плохо замощенных улицах. Именно на одной из таких улочек молодые люди нашли то, что искали: лавку ювелира, «где они хотели обменять дублоны и продать цепочку». Наивная неосторожность стала причиной окончания их приключений и свободного бродяжничества. Ювелир, увидев, сколь ценны предложенные к обмену предметы, вообразил самое худшее и предупредил представителей правосудия, каковые выслали стражей порядка, те схватили юнцов и бросили их в тюрьму. Это был первый и далеко не последний тюремный опыт Лопе. Но, к счастью, первый опыт был кратковременным, ибо «судья, видимо, пребывавший в большом согласии со своим рассудком и совестью, а потому способный поверить в то, что и другой человек может быть в согласии со своим рассудком и совестью, осмотрел юношей, заметил и оценил их одеяния и манеры, выслушал показания каждого в отдельности, быстро пришел к выводу, что версии событий, высказанные ими, полностью совпадают, а следовательно, они говорят правду и что проступок их объясняется молодостью, а не злым умыслом. Потому судья отпустил их на свободу и вызвал альгвасила, каковой и сопроводил их до дому вместе с их дублонами и цепочкой».

Сегодня мы можем усмотреть в этом забавном приключении не только банальное желание избавиться от пут семейного принуждения и утвердить свою свободу и независимость, но прежде всего проявление наиболее характерной черты личности Лопе, а именно присущей ему как никому другому непоседливости, охоте к перемене мест. Это было первое путешествие будущего литератора, которое в его творчестве обретет название «Странник в своем отечестве», а затем, в период зрелости, воплотится в один из самых крупных его романов. Он выскажет в нем одно из своих главных чувств — любовь к родине, к Испании, и в особенности ярко покажет, что для него истинными приключениями были «приключения духа и сердца». Действительно, сей великий творец, чье поэтическое воображение не ведало границ, чья отвага в области литературы была воистину головокружительна и чья «любовная жизнь» пренебрегла всеми моральными запретами, практически не покидал пределов своей страны. Кратковременные «набеги», которые он совершал в чужие края (а именно на земли на границе с Францией), были всего лишь тайными поездками, предпринятыми во исполнение профессионального долга. К тому же те две военные экспедиции, в коих он принял участие, проходили на море, Лопе стоял на палубе корабля под испанским флагом и ни разу этой палубы не покинул. Итак, героем Лопе, знаковым, символическим героем, олицетворяющим его самого, станет паломник, страстный путешественник, задавшийся целью посетить все великие храмы и святилища, посвященные Деве Марии, расположенные на Иберийском полуострове, и этот его герой переживет самые невероятные, самые необычайные приключения в стиле Рокамболя, героя романов Понсона дю Террайля, и будет подвергнут самым ужасным и жестоким испытаниям.

О матери Лопе

Итак, после того как на пути Лопе была поставлена предопределившая его судьбу веха, которую его семья могла счесть за катастрофу, самим Лопе овладело добродетельное рвение. Он конечно же не вернулся в отчий дом на площади Пуэрта-де-Гвадалахара, где, кстати, все пришло в расстройство: Франсиска Фернандес дель Карпьо, став вдовой и увидев, что не может повлиять на сына, отошла от дел и поручила руководство мастерской своего покойного мужа Луису (Луи) Росиклеру, мастеру-вышивальщику, давно работавшему в ней и женившемуся на ее старшей дочери Изабелле. Сама Франсиска обосновалась в доме на улице Махадерикос (Кружевниц), где и прожила десять лет до своей смерти, последовавшей 22 сентября 1589 года. Лопе унаследовал этот дом, в котором никогда не жил, но квартал Виктория, где стоял этот дом, стал излюбленным местом действия его пьес, в особенности для свиданий влюбленных.