перешла на ты и дерзко вскинула подбородок. Хотя, конечно, меня выдавали дрожащие губы и влажный взгляд, так что все было зря.

— Так вот. Ты понимаешь, что я в тебе заинтересован. И?

— Что и?

— Как ты сама к этому относишься?

— Как я могу относиться к мужчине, который вот-вот женится? — попыталась я съехать.

— Ерунда. Давай исходить из того, что мы оба свободны.

Он поймал мой взгляд, и я увидела ту его сторону, которую Артур никогда мне не показывал — жесткую, требовательную, подчиняющую. Увидела и поняла, насколько он был ко мне снисходительно терпелив до этого.

— Я совершенно запуталась, — прошептала. — О чем ты спросил?

— Ты бы хотела попробовать? — он снова коснулся моей щеки пальцами и повернул к себе.

— Что? Встречаться? — вздохнула я, как под гипнозом, глядя в его требовательные глаза.

— Встречаться? — переспросил с насмешливой, но ничуть при том не обидной улыбкой. — Ну, да… Начать можно и с этого.

Мы почему-то шептали. В крышу машины колотил дождь. Бедняга швейцар топтался с зонтом, не зная, бежать ли встречать дорогих гостей, или оставаться на месте. Я открыла рот, чтобы ответить Вершинину что-то внятное. Но тут он смял мои губы пальцем, и все мысли выветрились из головы, лишь одна осталась — почему я думала, что он старый?

— Так что? Соглашайся.

Его голос гипнотизировал, искушал. Аромат кружил голову, пробуждая незнакомое томление в теле.

— А как?

— Что? — переспросил едва слышно, недвусмысленно склоняясь ко мне.

— Как мы будем встречаться? Я буду жить здесь, ты — на острове…

— Я решу эти вопросы, — усмехнулся он. — Поверь, это меньшее, о чем тебе стоит волноваться.

— А еще гастроли… Я не откажусь от сцены.

— Разве я прошу?

Сейчас нет. И если мы продолжим встречаться, может, и не попросит. А вот если это перерастет во что-то большее, как знать? Не каждый мужчина смирится с такой судьбой. Впрочем, я, наверное, слишком далеко забегаю. Прямо как те дурочки, что на первом свидании начинают выбирать имена детям.

А это свидание?

— Нет?

— Нет. Это все, что тебя останавливает? Или будут еще какие-то пожелания?

— Можно мы не будем спешить? — прошептала я, вжавшись лбом в его висок, сумев тем самым избежать поцелуя. И ведь не потому, что мне его не хотелось! К тому моменту я уже дрожала как осиновый лист. Просто все происходило и менялось так быстро, что мой организм совершенно не успевал приспосабливаться. Тысячи мыслей в моей голове гудели на все голоса…

— Какое-то время, наверное, можно, — хищно усмехнулся Вершинин. Я покачала головой. — Что?

— Я поверить не могу, что все вот так… Еще утром я об этом даже не думала.

— Ты вообще обо мне не думаешь, да? — оскалился он.

— Артур…

— Ничего-ничего, так даже интереснее… — горячие губы коснулись моего виска, — будет проще тебя приручать. Повтори еще, — скомандовал, резко меняя тему.

— Что?

— Мое имя.

— Артур, — повторила я, но мой голос утонул в громком урчании живота.

— Пойдем есть. Совсем я тебя заболтал, — сыто оскалился Вершинин.

Глава 8.1

Чуть более чем за год до основных событий

Еда, как и всегда в этом ресторане, была превосходной. Но сытым меня делала не она. Я Есению жрал взглядом, не в силах поверить, что она и правда рядом, вот, только руку протяни через стол — и можно сгрести, сжать в лапах. Подумал так, и не смог себе отказать в желании ее коснуться. Она как раз тянулась к бокалу с водой, когда я поймал ее ладонь. Моя рука выглядела такой большой на фоне ее женственной ручки. И такой загорелой! Провел пальцами по ее тоненьким пальчикам с коротко подстриженными ноготками.

— Ты никогда не красишь ногти?

— Редко, — прошептала она, смочив губы. — Оно не должно выделяться, когда я на сцене. Что-то не так?

Кроме того что мне каждый ее пальчик хочется взять в рот и облизать? Ну-у-у, это как сказать. Представив, как ее этим шокирую, мысленно усмехнулся. Настроение было — лучше не придумаешь. Внутри будто атомный реактор включился. Даже просто оставаться на месте было не так-то просто, хотелось, как в детстве, вскочить и помчаться вперед, расставив по сторонам руки. Энергия перла через край, вибрировала внутри, текла по венам и обостряла вкус к жизни.

— Все прекрасно. Мне нравится.

Поднес наши переплетенные руки к губам. Поцеловал. Есения зарделась и опустила взгляд в тарелку.

— Погода отвратительная, — попыталась сменить тему.

— Мне все равно. У меня внутри солнце светит.

Она притихла. Пригладила белые как лен волосы. Я мечтал, как когда-нибудь вытащу из ее строгого пучка все до одной шпильки и, распустив по хрупкой спине, плечам, аккуратной груди, зароюсь пальцами. И так, запутавшись в этом шелке, толкну Есению вниз. На колени.

— Доволен собой?

Ни хрена. Я же поставил точку… Но стоило ей поманить меня пальцем, и вот я, у ее ног. Так что правдивее было бы сказать, что у меня к себе много вопросов. Правда, сейчас, когда она находилась рядом, мне совершенно не хотелось посыпать голову пеплом. С собой я разберусь потом. Как-нибудь. С собой и с Катей, закрывая для себя эту историю.

— Давай лучше поговорим о тебе. Как ты вообще?

— Нормально, учитывая обстоятельства.

— А этот твой партнер?

— А что с ним? — Есения вскинула брови. Те у нее были на несколько тонов темнее, чем волосы, но светлее глаз цвета горького шоколада. Очень необычное, экзотическое сочетание — взгляда не отвести.

— Ну… Как он тебе? Нормальный? Или, может…

— Нет! Не вмешивайся в это, — испугалась Есения. — Вообще в мою карьеру не лезь. Я предпочитаю всего в этой жизни добиваться сама, мне не нужны никакие… помощники.

Я знал это. В свое время я ж не зря за ней приглядывал. Пусть своим умом я бы и не дошел до того, как и что в этих проклятых театрах заведено, но добрые люди просветили. Так что я напрягся одно время, да, было дело… Думал, и ее, глупую, втянут в эту грязь — и не находил себе места. Потом только понял, что вообще зря переживал. Эта девочка не искала легких путей. Правда, с тех пор все могло измениться. Травма эта… Ее отчаяние. Вряд ли я бы смог упрекнуть Есению за то, что она сломалась. Особенно учитывая, что меня рядом не было. Зато сколько желающих ее заполучить! Как угодно, да… Все равно, на каких условиях. Я даже в какой-то мере понимал этих мудаков — до того сам на ней свихнулся. Но я бы соврал,