пускал пол ночи… Я не знала, как справиться с ним. Даже полицейские, и те мимо прошли… А я, я так замерзла и напугалась… Что мне теперь делать? Я боюсь его, и расстаться не могу.» – моя помощница превратилась из грозовой тучи в маленькое озерцо слез и соплей.

«М-да…, – я засопела от гнева…история». Конечно, я уже не первый день знаю Катерину и в курсе ее амурных дел. Но, это что-то из ряда вон выходящее. Видимо надо разобраться. «Пошли, – говорю я – чаю попьем и поговорим. Расскажи мне все по порядку, а то я не могу пазлы собрать в голове». Она покорно сложила тетрадки и поплелась к столу с чайником и печеньками. Мы собрали на стол и уселись беседовать.

«Понимаете, я с ним познакомилась в тренинговом центре. Он такой умный, но немного странный. Такой Обломов в очках. Трогательный что ли. Вот меня и затронуло. Да так, что я и не заметила, как влюбилась в него по уши. А он заметил и давай подначивать всячески – туда пойдем, здесь посидим. Вроде по делу говорим, а все-таки как парочка. Тут как на грех на курсе упражнение было и нас выбрали в паре работать. Мы стыд кажется прорабатывали. Я должна была просить прощения у него за то, что изменила ему, пока он в плавании был. У нас типа семья и трое детей. А я вот такая потаскуха, не стерпела и поддалась соблазну. Он вроде бы ругал меня, я прямо по-настоящему страдала, как в жизни. А потом, как бы он простил, и мы обнимались при всех, как два любящих и близких человека. И так меня проняло все это дело, что я буквально за 5 минут переродилась. Сила такая внутри меня открылась, огонь. Аж жарко стало. Тренинг закончился, мне бы дуре домой идти, а я осталась с тренером поговорить, да и этот тут же присел. Короче, мы домой вместе ехали, чего-то про секс говорили… влипла я тогда по полной». – Катюшка отхлебнула из чашки, и я поняла, точно влипла дивчина.

«Ну-ну. А дальше?» – я ждала продолжения.

«А дальше. – она загрустила… – он стал мне показывать разные стороны жизни, которые мне бы не видеть… – то в закусочную заведет чаю попить… то лекцию продинамит и меня с собой уведет. Сарказм у него такой ядовитый, аж смерть. Но я почему-то терпела все, молчала, будто ждала, что он одумается и сам себя разоблачит. Дура набитая. Еще я стала замечать, что он мне завидует, мои успехам и знаниям, жилье у меня свое опять же. А он гол как сокол, и в себе ужасно не уверен. Стал он меня донимать вопросами дурацкими на занятиях, провоцировать по-всякому. А потом, напился в хлам. А я его домой провожала, жалко ведь дурака… Так и повелось с той поры… я жалею – он наглеет. Решила я все мол хватит, прощаемся. Так он стал угрожать.

«А вчера… – Катенька опять всплакнула – он встретил меня возле дома. Стал что-то выяснять про нас, про мои смс ему, про любовь и верность. Потом схватил меня за одежду стал трясти. На мне бусы были из ниток, подружка сама сделала и подарила. Так он их сорвал и в снег затоптал. Мерзавец! Я отбивалась сначала, потом струхнула – не уходит и никак не уговорить его. Глаза безумные. Стала его уговаривать, тоже никак. Зима, ночь, вокруг никого. Я в подъезд зайти не могу, окоченела вся, аж до слез. Реву, а он бьет меня еще злее. Упала я тогда в снег и плачу лежу. Смотрю патруль идет полицейский, нас заметил. Этот как увидал полицию, испугался отошел от меня, притих. Я им кричу – Помогите! Домой не пускают. А они ржать давай – мол влюбленные бранятся, только тешатся. И ушли… Представляете. Ушли прочь… – тут Катерина зарыдала в голос – А он давай издеваться надо мной, ногами пинать. Разозлился от страха еще больше… Бранит меня матом и лупит. Я не помню, как вырвалась и к подъезду. Он по дороге меня нагнал, сзади ногами пинает, за волосы хватает… Собрала я все силы свои и оттолкнула его в снег. Пока он выбирался из сугроба, я домой забежала, дверь закрыла и сидела так у двери чуть не утра, так страшно было, что он станет ломиться ко мне… Спать не получилось конечно… Боялась. Утром уже переоделась и сюда. Здесь хоть спокойно. Что потом будет не знаю… Думать даже страшно…» – загрустила моя помощница и только слезы из глаз капают в чай, одна за другой.

Сижу я и думаю. Что ж за воспитание такое нынче, что не может дивчина молодая различить, где славный парень, а где террорист поганый. Ведь это надо с малых лет обозначать дочерям, чтобы потом вот таких историй не было на свете.

«Ты – говорю я Катерине – вот что. Давай дистанцию с ним увеличивай. Теперь то уж наверное не хочешь с ним встречаться?»

Смотрю – она молчит. Глаза прячет. «Ты что?! В своем уме, Катя? Неужели еще думаешь продолжать отношения?» – я почти выкрикнула последнюю фразу.

«Ну, не знаю. Он такой несчастный. Аруна Юрьевна. Ему одному ведь плохо. Вот он и мучается и других мучает. Может теперь ему стыдно станет, и он одумается, а?» – моя помощница явно не с той стороны смотрела на происходящее. Как же ее образумить? Я молчала и пила чай, чтобы выиграть время и снять напряжение вопроса, идиотского по своей сути, но такого знакомого нам – быть или не быть рядом с тем, кто ни меня ни себя ни в грош не ставит…

Стыдно ей глупой бросить абьюзера, и быть с ним страшно. Вот задачка то…

Девушка с адекватной самооценкой просто решает такие задачи. Ты мне не пара Вова, Витя, Вася – так что давай родной, иди – не возвращайся. А те, кому не повезло вырасти в здоровой семье и получить наказы любящих родителей, вынуждены искать одобрение окружающих, порой ценой собственной жизни. Ведь, если такой хлопец лишка выпьет, может и на безрассудный поступок решиться сгоряча.

Посмотрела я на Катьку и говорю: «Ну хорошо. Ты хоть защищать то себя собираешься? Или безропотно будешь сносить его рукоприкладство?»

«Ну что вы. Конечно. Я вот думаю, наверное, надо другую дорогу домой поискать. А потом баллончик с газом купить, на всякий случай. Опять же некоторое время у друзей пожить, пока он не успокоится. А потом…» – Катя