и стыд захлопывает крышку на сундуке памяти навечно. Бедная моя, бедная… Я тихо плакала вместе с ней. Про себя. Внешне же я смотрела мягко и нежно гладила её по голове. Благо, она уже не замечала, что, расстояние между нами давно сократилось.

И тут я осознала, что должна сейчас сделать… Я села перед ней на корточки и тихо произнесла: «Вы очень, очень, очень смелая и сильная Наталья… Ваши близкие бы вами гордились сейчас, поверьте».

Она резко подняла голову и испуганно посмотрела на меня, будто пытаясь обнаружить обман. «Вы серьёзно? О чем вы говорите? Я не смогла даже слово сказать в свою защиту… Даже просто спросить его, что он имеет в виду, зачем он просит меня об этом? Простые, здравые вопросы. А вы говорите – смелая! Вы издеваетесь?»

Я улыбнулась и смолчала… Потом подошла к своему креслу: «Да. Ему вы не смогли противостоять. Смятение оказалось сильнее вашего разума… тогда. Но… теперь то вы сознательно пришли ко мне… зная, что доверять людям уже нельзя… вы всё равно пришли и рискнули… Опять пришли к врачу, пусть и душевному. Несмотря на весь ужас и боль, которые были с вами все эти годы. На это способен только очень смелый человек. Разве не так?»

Мы молчали.

Часы тикали, отбивая минуты, а мы молчали. Я не торопила. Я знала, что сейчас пустоту после выплаканной боли и высказанного гнева нужно заполнить тем, что поведет Наталью по жизни. Поэтому я передавала ей принятие и любовь. Главное, чтобы она не испугалась взять, поверить в себя и выйти из образа жертвы. Но… чуда не случилось…

«Пожалуй мне пора… Я и так наверное вас задержала… простите» – Наталья резко встала и потянулась за пальто. «Сколько я вам должна за прием? – она достала кошелек из сумочки. Я молча наблюдала за ней. Потом встала и сказала, обходя кресло: «Как обычно, вот прайс. Но вам скидка 50 %, как жертве репрессий врача придурка» Тишина воцарилась гробовая… даже, часы притихли… Мы ждали… обе. Целая вечность прошла, прежде чем Наталья подняла на меня глаза и… расхохоталась…

«Жертве?! Репрессий? Придурка? Это, что мне теперь можно в очереди не стоять? И я по специальному тарифу буду билеты покупать на поезд и самолет?» – она говорила все громче и громче, распаляясь по ходу. «А вы мне удостоверение сейчас напишите или надо в дурдом сходить и там все объяснить заново?» – теперь мы уже вдвоем ржали в голос. «Да – рокотала я – и трусы с собой принести надо будет для достоверности, в которых вы у психиатра были. Пусть местные специалисты их внимательно изучат, чтобы не было сомнений в ваших словах. Цвет удостоверения красный или синий хотите? Надо же будет его в трамвае показывать, чтобы бесплатно ездить».

«В трамвае? Показывать? Щас описаюсь…ааааа…»

«А-ха-ха-ха, о-о-хо-хо, у-у-у, ха-ха-ха…» – мы почти катались по полу. Согнувшись в три погибели, мы хохотали еще минут 10. Потом, упали ничком на диван, чтобы отдышаться и прийти в себя. Какое-то время было слышно наше тяжелое дыхание. За окном гудели машины, говорили проходящие люди, падал снег и мерцали фонари – жизнь продолжалась. Она всегда так делает – продолжается – что бы ни происходило с нами, с людьми. И слава Богу!

Если возвести в трагедию то, что причинило боль, то мы невольно становимся заложниками своей же истории. Памятник ей (этой истории) давит на грудь, мешает свободно дышать, но дорог нам, как некое необычное, незаурядное хоть и травмирующее событие, наполнившее нашу серую жизнь смыслом – страданием от несправедливости, угрызений совести или своей беспомощности. Не важно отчего мы страдаем – главное, что наша энергия привязана, к человеку, к событию, к образу себя. Все вот просто так живут, а мы со смыслом, тайным причем… Это ж как возвеличивает нас, как отличает от остальных заурядных граждан, просто и скучно живущих день за днем свою жалкую ничем не примечательную жизнь!

Платой за подобный образ мыслей и настроений будет хроническая депрессия, невозможность наладить свою жизнь, тоска и зависть успеху других, ненависть к себе и прочее, прочее… Зато в образе. И в каком!!!!

Скажу сразу – сарказм и гротеск возможен только тогда, когда человек прошел все стадии расставания с тем, что долго хранил в себе как ценное и дорогое. И этот сарказм может родиться только внутри самого страдальца, в атмосфере близости и эмпатии тех, кому он раскрывает свои секреты. Иначе вы потеряете его доверие. И только укрепите синдром жертвы.

Терпение и труд – всё перетрут… даже веревку памяти, связывающую жертву и тирана…

Глава 2. Выход на позитив

В предыдущей главе мы с вами описали проявление и взаимодействие с такими чувствами, как грусть и сожаление. Обнаружив в себе море печали, не спешите осушать его, но и не плавайте там бесконечно. Помните, все хорошо в меру. Чаще спрашивайте себя «А сегодня у меня есть реальный повод для этих чувств или я смакую прошлые переживания»? Честный ответ все стразу расставит по своим местам.

Урок 13. Благодарность и сожаление

Когда вам по-настоящему захочется идти дальше по пути к самому себе, вы почувствуете благодарность и желание отпустить ситуацию на вольные хлеба. Только вам дано решить, сколько времени вы отдадите грусти и прощанию с обидами. Разумеется, нет ничего не важного в душе каждого человека, и любую утрату необходимо оплакать глубоко и искренне. Не стоит осуждать эти моменты своей жизни. В конце концов, внутри нас всегда есть и ребенок и родитель, и взрослый, которые способны держать ситуацию под контролем. Доверяйте им почаще, устраивайте совещания и тогда внутренние конфликты перестанут вам докучать. Вы почувствуете, что начинаете понимать себя с разных точек зрения. Подробнее этот механизм я опишу в главе «Ум».

Несомненно, каждому из нас доводилось испытывать признательность, благодарность к кому-либо или чему-либо. Вспомните, каким наполненным и значимым вы ощущали себя тогда. Благодарность – это чувство покоя, доверия и тепла внутри и улыбка и пожатие руки или объятие снаружи. Это ощущение, что все идет так, как задумали вы вместе с Богом, по вашему обоюдному уговору. И сохранить это светлое и высокое звучание своей души ох как не просто, когда Бог – за, а вы – против. Когда зависает ноутбук, когда вместо радости, ваши самые высокие порывы приводят к боли и разочарованию. Когда одиночество гложет сердце, а на уме только горькие мысли.