Обозначив, SS-25 как разновидность SS-13, афера Устинова сохранила SS-25 и гарантировала дальнейшее экономическое процветание Воткинска.

Ракеты означали деньги, а деньги означали, что Садовников мог продвигать интересы своего завода, его рабочих, их семей и других граждан Воткинска. Когда дело касалось оборонной промышленности, существовала огромная конкуренция за ресурсы государства, и не каждый завод или конструкторское бюро получали такую прибыль, как Воткинсий завод и бюро Надирадзе.

Причина их успеха отчасти заключалась в высоком качестве продукта. Но Воткинск также получал больше, чем положено по оборонным контрактам. В первую очередь это было потому, что Устинов финансировал проекты по своему усмотрению.

Садовников знал: в руководстве его страны понимали, что продукция заводов, таких как его, способствует обострению напряжения между США и СССР. Сам же Устинов был реалистом в отношении ядерного оружия. «Может ли кто-нибудь в здравом уме всерьез говорить о какой-либо ограниченной ядерной войне?» — цитировались слова министра обороны в выпуске «Правды» от 25 июля 1981 года. «Должно быть совершенно ясно, что действия агрессора мгновенно и неизбежно вызовут сокрушительный контрудар другой стороны. Никто, кроме совершенно безответственных людей не может утверждать, что ядерная война должна вестись по заранее принятым правилам, когда ядерные ракеты взрываются «по-джентельменски» над строго обозначенными целями и щадят население».

Но поддержка Устиновым развертывания ракеты SS-20 в конце 1970-х годов привела к ответу Америки — развертывание в Европе усовершенствованных крылатых ракет «Першинг II» и ракет наземного базирования, которые Советы рассматривали как экзистенциальную угрозу. «Американские «Першинг» и крылатые ракеты, запланированные к размещению в Европе, — заявил Устинов на встрече министров обороны стран Варшавского договора в октябре 1983 года, — являются частью стратегии достижения превосходства над странами Варшавского договора и нанесения первого ядерного удара».

Речь Устинова была произнесена в разгар ежегодных военных учений США и НАТО, известных как REFORGER («Возвращение войск в Германию»). Повторение этих учений в 1983 году, известных как «Осенняя кузница «83», было особенно масштабным, в нем участвовали десятки тысяч военнослужащих и тысячи единиц техники и самолетов. Они имитировали крупномасштабный конфликт с Варшавским договором, кульминацией которого стали двухнедельные командно-штабные учения, «Опытный лучник» (Able archer), имели чрезвычайно реалистичный сценарий: НАТО планирует применение ядерного оружия против стран Варшавского договора и Советского Союза.

Учения «Осенняя кузница «83» привлекли особое внимание Советского Союза. «Опасный характер военных учений США и НАТО в последние годы привлекает внимание», — сказал Устинов «Правде» 19 ноября 1983 года — через две недели после завершения Able Archer. «Эти учения характеризуются огромным размахом, и их становится все труднее отличить от реального развертывания вооруженных сил для агрессии».

Советский Генштаб разделял выводы Устинова, отметив в отчете о результатах операции, опубликованном 2 февраля 1984 года, что «в 1983 году [учения] проходили в таком масштабе и были так близки к реальной боевой обстановке, что… было трудно уловить разницу между отработкой тренировочных вопросов и фактической подготовкой крупномасштабной агрессии». В статье отмечалось, что учения 1983 года были репетицией «ограниченной ядерной войны», инициированной НАТО.

В замечаниях, опубликованных «Правдой», Устинов отметил, что Советский Союз не станет бездействовать перед лицом таких угроз. «Резкое обострение международной обстановки, — писал Устинов, — предъявляет еще более высокие требования к уровню подготовленности советских Вооруженных сил, к совершенствованию их управления и технического оснащения».

«Техническое оснащение» включало ракеты, произведенные Садовниковым на его заводе. Действительно, все советские ракеты SS-20 — детище Воткинского завода — были приведены в боевую готовность во время учений «Осенняя кузница». Начальник советского Генштаба маршал Николай Огарков находился на укрепленном подземном командном пункте во время заключительной фазы учений «Опытный лучник» и получал последние разведданные каждые шесть часов. Командующий советскими Ракетными войсками стратегического назначения маршал Владимир Толубко также наблюдал за учениями НАТО.

Советская доктрина, в то время известная, как «запуск под атакой», предполагала задействование всех советских стратегических ядерных сил для всеобъемлющего ответного удара в тот момент, когда будет сделан вывод, что против СССР было начато ядерное нападение. Этот удар бы накрыл Европу и Соединенные Штаты более чем 12 000 ядерных боеголовок, включая более 900 боеголовок мощностью 150 килотонн, которые несли более 300 мобильных пусковых установок SS-20, находившихся в то время на вооружении.

Однажды принятое решение о запуске дошло бы до советского ядерного арсенала в течение 30 секунд.

В середине июля 1982 года, перед «Осенней кузницей «83» и «Опытным лучником», американские и советские переговорщики по контролю за вооружениями сели друг напротив друга в Женеве, для предварительных переговоров о ядерных силах средней дальности (РСМД). Решение США разместить «Першинг-П» и крылатые ракеты в Европе в ответ на размещение советскими войсками ракет SS-20 явилось поводом для срочности этих переговоров. Однако атмосфера не была позитивной. Президент Рональд Рейган выдвинул новую переговорную позицию, основанную на предпосылке, что США откажутся от размещения своего оружия в Европе, если Советский Союз избавится от своего арсенала SS-20. Устинов в статье в «Правде», опубликованной накануне переговоров, отклонил это предложение. «Этот нулевой вариант, — заявил Устинов, — предназначен для того, чтобы принудить Советский Союз к одностороннему разоружению».

23 ноября 1983 года, когда переговоры зашли в тупик, советская делегация вышла из переговоров с США относительно сокращения ядерных сил средней дальности, что было поддержано Устиновым. Советы аналогичным образом прекратили свое участие в переговорах по Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (START)[23] 8 декабря 1983 года. Садовников следил за переговорами, будучи всегда готовым к любым событиям, которые могли повлиять на экономические интересы его завода. С прекращением переговоров о контроле над вооружениями Садовникову больше не нужно было беспокоиться — ракеты продолжали бы покидать производственный цех завода, и заказы на новые ракеты продолжали бы поступать.

Но кризис «Осенней кузницы «83» вынудил как США, так и СССР четко признать, что статус-кво был неустойчивым. Ракеты «Першинг II» начали поступать в Европу в ноябре 1983 года. Со скоростью, в девять раз превышающей скорость звука, ракеты могли поразить Москву в течение 6–9 минут после запуска. Будущий генеральный секретарь Михаил Горбачев сравнил это с «заряженным пистолетом, направленным нам в голову». Даже президент Рейган признал эту реальность, отметив в своем обращении к Генассамблее ООН 24 сентября 1983 года то, что США и Советскому Союзу необходимо «расширить процесс контроля над вооружениями, чтобы создать более широкий зонт, под которым он может действовать — «дорожную карту», если хотите, показывающую, к чему в ближайшие 20 лет или около того могут привести эти индивидуальные усилия».

Обычно вопросами, связанными с контролем над вооружениями, такими как подготовка ответа на заявление Рейгана, занимался Устинов. Но вскоре после