проблемой. Однако тем не менее он был готов бороться с ней. Изменения в оборонной политике были в порядке вещей, но время, доступное для подготовки к этому вызову, так и не нашлось, а терпение граждан, на которое он рассчитывал, давно испарилось. В то время, как Садовников изо всех сил пытался найти подходящую работу для тех, кто ранее выпускал SS-20 и SS-23, ему приходили письма от разгневанных рабочих, которые обвиняли его во всех своих бедах. Перестройка, нацеленная на восстановление советской экономики, была в самом разгаре. И все же никто, казалось, не знал, что именно это было и как этого предполагалось достичь.

Первый секретарь областного комитета Коммунистической партии, союзник Горбачева набросился на то, что последний назвал «старой гвардией» — тех управляющих, кто занимал свои должности со времен Брежнева, требуя их замены более молодыми кадрами. Садовников был упомянут по имени как один из тех, кому нужно было уйти. Министр оборонной промышленности Павел Финогенов лично выступил от имени Садовникова, недвусмысленно дав понять партии, что вопросы обороны ее не касаются. Критика, однако, потрясла Садовникова, заставив его усомниться во всем, чего он достиг своей жизни. Он всегда считал себя частью эшелона, возглавляющего борьбу за построение современного социалистического рая. Теперь те, чьим именем он творил, открыто подвергали сомнению дело всей его жизни.

Владимир Садовников вернулся из своего визита в «Магну», штат Юта, сломленным человеком. Америка, говорил он своим друзьям и семье, была «страной сказок». Недосказанным осталось осознание Садовниковым того, что «враг номер один», казалось, достиг того, над чем он работал всю свою жизнь и все же потерпел неудачу: невоплощенный рай для рабочих, наполненный всем, на что гражданин мог когда-либо надеяться и даже большим.

Садовников уволился с поста директора завода вскоре после своего возвращения. Было ли это осознанием того, что он не достиг своей цели, или того, что его слабеющее здоровье помешает ему помочь Воткинскому заводу пережить предстоящие трудные времена — или и то, и другое — его время в качестве руководителя Воткинска подошло к концу. Его отставка была официально принята в начале сентября. Городу и заводу, которые он лелеял и которыми управлял последние 22 года, предстояло столкнуться с американским присутствием и изменениями, без его участия в этом.

Дитя холодной войны

Я вырос, как дитя холодной войны, как побочный продукт семьи военных эпохи 1960-х и 1970-х годов. Среди моих самых ранних воспоминаний — ожидание на военной взлетно-посадочной полосе в 1964 году, когда мой отец высаживался из транспортного самолета, который доставил его домой после шестимесячной командировки в Измир, Турция. Там он служил офицером по техническому обслуживанию истребителей-бомбардировщиков F-100, когда они находились в состоянии боевой готовности. Самолеты были полностью заправлены и загружены ядерными бомбами, пилоты сидели в кабинах, ожидая сигнала, который отправил бы их на задание по атаке целей в Советском Союзе. Это было через год после Кубинского кризиса, когда Джон Ф. Кеннеди заключил не столь секретную сделку с Никитой Хрущевым о выводе ракет с ядерным вооружением класса «Юпитер» из Турции в обмен на то, что Советы выведут свои ракеты средней и меньшей дальности SS-4 и SS-5 с ядерными боеголовками с Кубы. Развертывание F-100 на авиабазе Сигле, недалеко от прибрежного города Измир, было частью попыток американцев по изменению потенциала ядерного удара, утраченного после демонтажа ракет «Юпитер» (также базировавшихся в Сигле).

Я не был осведомлен ни о геополитических, ни о военных реалиях, связанных с командировками моего отца — я узнал об этом позже, подслушав обрывки разговоров, которые он вел с моей матерью и другими офицерами. Все, что я знал, это то, что он уехал очень далеко. Год спустя он был снова направлен на этот раз на 12 месяцев в состав 10-й эскадрильи истребителей-коммандос («Тигры Скоши»), которые были ответственны за использование нового истребителя-бомбардировщика F-5C во вьетнамском конфликте. Я мало, что знал о Вьетнаме или о причинах, по которым моему отцу пришлось отправиться туда, но мне понравились красочная нашивка эскадрильи с головой ревущего тигра и демилитаризованные 20-миллиметровые пушечные снаряды, которые мой отец привез в качестве подарков для меня.

По возвращении домой мой отец был назначен в 94-ю эскадрилью истребителей-перехватчиков (FIS), подразделение «Шляпа на ринге», прославленное Эдди Рикенбекером, самым известным асом Америки во время Первой мировой войны. Они размещались на различных авиабазах, связанных с Североамериканским командованием противовоздушной обороны (NORAD), сначала на Пейн-Филд, в Эверетте, штат Вашингтон (На месте нынешней испытательной взлетно-посадочной полосы Boeing), а затем на базе ВВС Селфридж, за пределами Детройта, штат Мичиган. 94-я летала на сверхзвуковых перехватчиках F-106 «Дельта Дарт», вооруженных ядерными ракетами класса «воздух — воздух» «Джинн». Действуя с аварийных аэродромов на Аляске, истребители F-106 регулярно перехватывали советские бомбардировщики, пролетавшие над Беринговым морем. Во время войны им пришлось бы сбивать советские самолеты своими ракетами с ядерными боеголовками, прежде чем те смогли бы достичь своих целей в Соединенных Штатах.

В июне 1969 года мой отец был направлен с 94-й FIS в Осан, Корея, в рамках наращивания американской военной мощи в регионе в ответ на захват американского эсминца «Пуэбло» и последующее уничтожение северокорейцами разведывательного самолета ВМС США. На этот раз отца не было шесть месяцев, и этот факт врезался мне в память, когда я был вынужден наблюдать, как Нил Армстронг высаживается на Луну без него (большое дело для восьмилетнего мальчика, увлеченного космической программой США). Когда он вернулся домой, мы снова переехали. На этот раз на военно-воздушную базу Вюртсмит, новый дом 94-й FIS.

У меня сохранились отчетливые воспоминания о моей комнате в то время. Мои стены украшали два плаката в рамках, на одном из которых были написаны слова первой статьи Кодекса поведения США («Я американец, сражаюсь в силах, которые охраняют мою страну и наш образ жизни. Я готов отдать свою жизнь в их защиту»). На другом изображен силуэт Джона Ф. Кеннеди с надписью «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас. Спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны». Мои родители не пытались промыть мне мозги — таковы были жизнь и реальность сопляка в то время. Я все больше узнавал мир, в котором жил — на моем столе лежала карта мира, на которой Северная Корея была обведена красным. Еще один красный круг был вокруг Аляски, где мой отец часто дислоцировался с самолетом оповещения. И Вьетнам тоже был обведен, потому что в 1970 году моего дядю Рика отправили туда