– Вставай, рыцарь печального образа, – поддержала игру Раиса. – А ты мне спеть не хочешь? Вон пианино стоит.

Гера пожал плечами и неохотно протянул:

– Но я так, один куплет для представления, да?

– Слушай, с ленью надо бороться. Пой всю песню от начала и до конца. Я тебе не пирожное предлагаю, а строительство твоей карьеры.

– Да я ничего. Просто пиво и все такое…

Гера сел за инструмент, сделал несколько аккордов, и его сонное, недовольное лицо вдруг стало ясным, внимательным, сосредоточенным. Мальчик запел, и Раиса удивленно уставилась на него. Ничего себе! Это же настоящий артист с чудесным голосом. Она полагала, что Гера просто умеет блеять под музыку, как все те ребята и девушки, что возникают на эстраде по чьей-нибудь прихоти. Раиса облокотилась на пианино и, не моргая, разглядывала молодое, притягательное лицо. Она казалась себе курицей, нашедшей бриллиант среди разного сора. Ему не бандерша нужна с тугим кошельком. Не только она. Ему бы настоящего учителя, мастера, который знает, как шлифуют алмазы. Ну ничего. Найдем и мастера. Дарование Геры, открывшееся Раисе, скорректировало ее планы. Парень оказался особенным, а такие требуют соответствующего к себе отношения. Когда Гера закончил петь, Раиса ласково потрепала его по голове.

– Молодец. Я даже не рассчитывала на то, что ты так прекрасно поешь.

– А на что вы рассчитывали?

– На человеческий такт и благодарность. Люблю, видишь ли, помогать молодым. Но, знаешь, мои люди и мне помогают.

– Это как?

– По обстоятельствам. А пока иди. У меня дела.

Проводив Геру до дверей, Раиса сунула в карман его куртки несколько стодолларовых купюр.

– Питайся получше. Может, куртку приличную купишь. Нет, не надо ничего покупать. Просто ешь. За одеждой вместе поедем. Я тебе позвоню.

Возвратившись в гостиную, Раиса выпила еще коньяка, устало развалилась в кресле, протянув к огню отекшие за день ноги. Потом потянулась за мобильником, набрала номер, услышала: «Абонент недоступен», набрала другой, ей ответил молодой женский голос.

– Опять в подполье? – не здороваясь, спросила Раиса. – Не доведут тебя до добра эти твои прятки с мужиками. Я по делу. Завтра с утра в офисе. Заказ есть.

* * *

Сергей вошел в комнату, где уже второй час допрашивали Степана.

– Что с кровью? – шепотом спросил он у следователя. – Экспертиза готова?

– Да, – шепнул следователь. – Его кровь. На ноже тоже ничего. – И продолжил громко: – Ну, что, Степан Головля, вспомнил, где порезался?

– Не где порезался, – назидательно произнес Степан, – а почему порезался. Потому что кровь моя жертвенная потребовалась Носителю истины.

– Вот так целый час, – вздохнул следователь. – Кончай придуриваться, Головля. Вы признаете, что убили Марину Федорову?

– Я признаю, что невинная жертва угодна моему кумиру, освещающему темноту и ведущему человечество к свету. Но я не убивал Марину Федорову.

– Вмазать ему, что ли? – задумчиво произнес сержант, сидевший за соседним столом. – Уши вянут от этого бреда. Дайте мне разок ему по балде долбануть. Может, перестанет выделываться.

– Не перестанет, – сочувственно вздохнул Сергей. – На учете он. На глухом учете в психдиспансере. Так что оформляйте его на освидетельствование в родной дурильник. Пока его кто-нибудь не отправил к Носителю истины прямым ходом.

Утром во дворе к Дине подплыла полная томная дама в вишневом кожаном пальто с капюшоном.

– Меня зовут Неля. Я ваша соседка снизу. Помните, вы предлагали мне помощь, когда я рыдала ночью? Спасибо. Дай бог вам здоровья.

– Ну что вы. Я же не помогла… Меня Дина зовут. У вас что-то случилось? Если не секрет, конечно.

– Случилось? Вы еще не знаете, что у меня случилось? – Неля горько рассмеялась. – Случилось то, что мой муж убийца, пьяница и подонок. А я вся больная из-за него. Он хочет моей смерти, чтоб ему квартира досталась.

– Что вы говорите? И он открыто этого хочет?

– Вы можете спросить у всех малолетних проституток района, насколько открыто он этого хочет.

– Малолетних?

– Именно малолетних! Он «Виагру» жрет килограммами.

– Но это же вредно. Сколько ему лет?

– Этот козел на двенадцать лет старше меня. А мне пятьдесят. Я отдала ему молодость. Любила его, как безумная. Эту грязную тварь. – Из подкрашенных глаз Нели аккуратно поползли по щеке две слезы.

– Муж вас физически обижает?

– Он истязает меня, издевается. И приговаривает: «Все равно тебя убью».

– Он вас бьет?

– Пытается. Откровенно избивать, конечно, боится. Он и пьет так, что, кроме меня, этого никто не видит. Приходит домой с бутылкой коньяка, приносит всякую вкусную еду. Ест, пьет и орет, чтоб я не вздумала у него что-то стянуть. Он же выгнал меня из холодильника!

– В смысле – не разрешает им пользоваться?

– В смысле – может отравить. Вы его не знаете. Эта падаль на все способна… – Неля перешла на громкий шепот. – Я никому не говорила, но он мог убить ребенка. Этого ребенка. В тот день он пришел домой часов в десять утра. Он охранником в банке работает. Пил и рычал.

– Девочку убили до девяти. Не стоял же он на лестнице. И вообще: для такого страшного преступления требуется или мотив, или совсем плохой диагноз.

– Я об этом и говорю, дорогая. У него есть и то, и другое.

– А какой мотив?

– «Виагра»!!! Он свихнулся от нее.

Неля резко повернулась и пошла к дому, оставив Дину в некотором недоумении. Чудная компания собралась под этой крышей!

Дина с Топиком мерзли уже часа полтора во дворе, поджидая Веру. Та ушла из дому с хозяйственной сумкой впервые за последние два дня. На работу она еще не ходит. Стало быть, отправилась за продуктами. Пора бы уже ей вернуться обратно. Первым Веру заметил Топик, бросился к ней навстречу. Он очень радовался тому, что научился узнавать соседей по новому дому. Дина подошла к Вере, поздоровалась.

– Давай сумку одну понесу. Я тоже навьючиваюсь в магазине, только бы лишний раз не выходить.

– Да мне не тяжело. Ну возьми.

– А мы уже нагулялись. Домой возвращаемся. Ты не хочешь к нам зайти? Посидим, чаю попьем.

– Често говоря, мне домой неохота. Ноги не идут. Я б у тебя с удовольствием чаю выпила. У меня и печенье в сумке есть.

Первым в кухню забежал Топик и влюбленным взором уставился на холодильник.

– Умница! – восхитилась Дина. – Он всегда знает, когда оттуда должна появиться его еда. Слушай, Вера. А не составить ли нам ему компанию? У меня, правда, из еды одна печенка. Но это же хорошо. Топику – сырая, а нам я поджарю. Не сильно, с кровью. Есть соленые помидоры, я каждый день у одной тетки за углом покупаю, хорошее красное вино… Словом, почти диета для малокровных. Давай?