– Одно ваше слово, и я разбужу для вас ветер. Мы выпустим его на море, и вы будете со смехом наблюдать, как корабли Стернса бегут от берегов Вороньего острова. 

– Слишком утонченно, – проворчала Морвенна, но склянку не вернула. – Чтобы остановить Стернса нужны не ветер, а грубая сила. Нечто дикое, необузданное, не поддающееся контролю и пониманию, непобедимое. Может, тогда он начнёт слушать. Нам нужен Талайт, Рион. Пусть он покапает на мозги этому выскочке рассказами о проклятиях острова. Гай ведь, как никто иной, любит старые предания из книги пророчеств, – глаза королевы ярко сверкнули, на губах застыла злая ухмылка.

– Я слышал, Гайлард боится пророчеств книги, как огня. 

– Да, да, да, – воскликнула старуха, – книга – ключ к его душе. Мне бы не помешал этот ключ... Узнать бы, где он её хранит.

Ответ последовал подобно грому среди ясного неба, хотя последнее за окном и так было без единого облака.

– В рабочей библиотеке, она же одновременно служит лорду кабинетом.

– Откуда тебе известно?

Рион растянул губы в милой, хитрой улыбке. 

– У меня тоже есть приятели-сплетники.

– Она заперта в шкафу?

– Нет, стоит на одной из открытых полок ближе к потолку. Но, видите ли, ваше величество, хоть саму книгу и легко достать, но вот попасть в этот кабинет не так-то просто. Он открывается только на время созыва совета или же непосредственно Стернсом.

– У кого хранится ключ?

– Только у молодого лорда. Есть, правда, запасной. У камердинера по имени Риновар.

– Была б эта книга у меня… Говоришь, второй ключ хранится у слуги?

– Забрать ключ у Риновара равно как забрать у самого Стернса. Невозможно. 

– А если его подкупить?

– Вы не знаете Риновара. Ни подкупить, ни выкрасть. У него и мышь рисовой крупинки не унесет.

– Прямо такой неподкупный и совсем без слабостей? – с иронией переспросила Морвенна. – Наверняка, и он в чем-то уязвим.

– У всех есть слабости. Один влюблён, другой алчен. Даже ваша фарфоровая чашка разлетится на мелкие куски, стоит её бросить или хотя бы поставить на край стола и запустить в комнату шаловливых детей. У вас будут ко мне ещё вопросы? – Рион был крайне учтив.

– Вопросы... Боюсь, у тебя на них не будет ответов, мой мальчик. Ступай уже, – ласково пропела Морвенна и взмахнула рукой, словно вороньим крылом.

Рион выскользнул из покоев тихо и быстро.

– Стернс... – королева медленно и с наслаждением тянула каждую букву имени ненавистного соседа. Закрыв глаза, она откинулась на спинку кресла и беззвучно зашевелила губами, будто бормотала заклинание. 

Берлау и Нолфорт никогда не были дружны. Общего у них было только море, но кораблей Нолфорта в нём кишело будто клопов в старой перине, а у Берлау каждое судно было на вес золота. Королевство было маленьким, насчитывало пять островов, расположенных близко друг от друга, но заселены были только три. На самом большом стоял королевский замок. И не замок вовсе, а небольшая крепость, но правящие особы всегда тяготели к преувеличению и громким заявлениям. 

Мелкие раздоры начались давно. Каждый раз, стоило представителям нескольких государств собраться вместе по случаю какого-либо важного события, Стернсы стремились доказать своё превосходство. Если доходило до споров, они во что бы то ни стало спор стремились выиграть. Всё, о чём ни заходил бы разговор, должно было быть у Стернсов наивысшего качества. 

Морвенна помнила, как её – худенькую, темноволосую и неприметную – сватали за одного из правителей Нолфорта. Тот был статен и высок, как все мужчины его рода, уже успел вдохнуть запах крови и женского тела. На Морвенну посмотрел свысока, брезгливо скривился, развернулся и, громко стуча каблуками сапог, вышел из зала. О свадьбе можно было забыть, а в сердце Морвенны зародились обида и  жажда мести. Зародились и начали прорастать. 

– Стернс... – вновь сквозь зубы процедила старая королева. – Я не дам тебе и на милю приблизиться к Берлау. Вы унизили меня, наш древний род. Теперь настало время платить. Вы думаете, вам всё дозволено, но я найду в себе силы доказать обратное. Я найду в себе силы заставить тебя мучаться, Гайлард, как твой дед много лет назад заставил мучаться меня. Какое же это будет наслаждение видеть, как ты будешь страдать. Как страсть и гордость будут разрывать тебя на части. И как ты сгоришь в том пламени, которое сам и разожжёшь.

На иссохших, вытянутых в ниточку губах дряхлой женщины заиграла довольная улыбка. Её лицо было страшно величественным. Трепет – вот, что испытал бы каждый, увидев её в этот момент: седые волосы портретно обрамляли худое, немного вытянутое лицо с острым подбородком и вьющимися прядями, словно змейками, ниспадали на обвисшую грудь, спрятанную под темно-фиолетовой с золотой вышивкой тканью платья; худые, почти синего цвета длинные пальцы были украшены кольцами со вставками из драгоценных камней; подол платья был расшит жемчугом золотисто-медового оттенка, какой встречается только в юго-западных водах Хмурого моря и только в самые жаркие летние дни. 

Подувший с востока тёплый ветер ворвался в открытое окно и закружил в распущенных волосах Морвенны и многочисленных тканях. Казалось, взмахни королева широким рукавом, словно крылом, и она взлетит подобно птице. Но та только открыла глаза и мстительно их прищурила. Затем выудила из атласного кармашка на поясе небольшой пузырек с зеленоватой жидкостью. Старьё, внешне невероятно похожее на ту склянку, что дал ей Рион, но, в отличии от настойки лекаря, это жутко воняло дымом. 

Пузырёк достался Морвенне от прабабки, грузной женщины с двумя жирными бородавками над верхней губой. Бабка была настолько стара, что еле-еле выговаривала слова, половину из которых уже начисто забыла. Слуги ломали голову, пытаясь разгадать, что же она имела в виду, отдавая то или иное распоряжение. Часто не угадывали и получали то звонкий подзатыльник, то обглоданную куриную кость, брошенную в их сторону. Но вот одни слова бабка произнесла чётко и без запинки, будто на пару минут к ней вернулось прежнее сознание, или она стала на несколько десятков лет моложе.

Морвенна хорошо помнила то утро. Она была ещё бледной девчушкой, когда её поманили длинным костлявым пальцем и прошептали: «Девочка моя, возьми это».

В руках бабки сверкнула маленькая склянка. Зелёная жидкость внутри волнительно булькнула и успокоилась.

«Это душистая вода?» – полюбопытствовала черноволосая девчонка.

«Кхе-кхе, – бабка зашлась сдавленным смехом, – это больше, чем просто вода, моя милая. Храни это, как самое дорогое, и не открывай без надобности».

«Как же мне узнать, когда эта надобность наступит?»

«Узнаешь. Когда тучи заволокут солнце, когда все отвернутся от тебя и повернут против тебя лишь копья да стрелы, тогда и открой. Да будь осторожна. Смешай его с оборотным зельем, напои кровью да тогда и отпусти. И смотри, ничего не бойся. Душить будет, а ты терпи. Слепить будет, а ты на ощупь. Руки отнимутся, а ты зубами ложку держи да зелье мешай. Если не дрогнешь, то будет тебе сила великая против врага твоего. Высосет эта тварь всю его жизнь, заберет все силы и вывернет на изнанку всю его душу».