Всё. Это конец.

– Лгунья! Не доверяешь мне? – его руки рефлекторно сомкнулись на моей шее.

– Перестань, ты пьян. Одумайся, – по щекам бурным потоком хлынули слёзы, лёгкие превратились в камень. – Сына разбудишь.

– Не лезь в мои дела, поняла?! Бесит… Потом спасибо скажешь, когда я тебя на «Мерсе» в норковой шубе возить буду! – Андрей грубо меня встряхнул. Затошнило.

– Разве мне это надо? – тихонько шепнула. – Нет. Мне ты нужен! А Димке нашему – папа, а не бизнесмен… неудачник.

Чёрт. Зря я это сказала.

Шлепок. Лицо обожгло огнём.

Он ударил меня. Сильно. Прямо по лицу.

– Дрянь. Ничтожество. Да кому ты нужна? Если бы не я… Кто бы тебя взял такую! Порченую… Сироту немощную! Сама виновата, что залетела. Нужно было аборт делать. Зря подруг тогда не послушала.

Больно. Как же мне больно! Не потому, что на горле уже гематомы от криков, потому что в душу наплевал, а слезами моими… умылся.

– Я с тобой, если честно, только из-за денег был. И плевать на всё. И на ребёнка тоже. Я ещё не готов быть отцом. Денег у меня нет. Как заработаю, тогда и буду нормально малым заниматься. Игрушки там всякие дарить, на рыбалку и на кружки водить. Я вообще-то Ленку любил. Подружку твою. Но её родители работали водителями троллейбуса. И не они, к сожалению, выиграли в лотерею. Да и задница у неё лучше, чем у некоторых будет.

– Мразь!

Ещё один удар. Теперь уже я ударила. Но мой удар разозлил гниду ещё больше. А когда я всеми силами вцепилась в конверт, намереваясь забрать МОИ последние деньги, он снова меня ударил. Но уже намного сильнее. Кулаком. Так, что я полетела назад и врезалась спиной в зеркало.

Треск стекла. Шум в ушах. Боль во всём теле… – всё, что в итоге я обрела за пять лет, бок о бок прожив с мужчиной, который сначала меня оскорбил, затем ограбил, и в завершение избил.

Зажав рот дрожащими ладошками, я вскрикнула. Испугалась.

Больно. Везде. Особенно в груди. Я на время лишилась дара речи, не могла говорить. Лишь мычала, глядя на то, как входная дверь со скрипом бьётся о косяк.

Ушёл. Сбежал, как самый настоящий ублюдок, оставив меня одну. Раненую, разбитую, зарёванную… в куче острых осколков, окроплённых собственной кровью.

* * *

Оглянулась, а зеркало разбито в крошку. Дрожащими руками дотронулась до спины – жутко запекло. По плечу провела и на ладонь глянула – в крови вся. Меня затошнило. Ненавижу кровь.

Услышав плачь, я вздрогнула. Димочка проснулся. Быстро вытерла слёзы, вымыла руки и, дождавшись рассвета, собрала всё самое необходимое в дорожную сумку, взяла испуганного Димку на руки и выскочила на улицу.

Пока будем жить в приюте. Но как долго? У нас ведь неделя всего… А деньги? Боже милый! Деньги он украл.

Сволочь! Ненавижу… Презираю! Тварь! Что же теперь делать?

Попробую продать квартиру, чтобы хватило на аренду. Однозначно придётся разводится. Квартира 50 на 50 по долям числится. Так, или иначе, но этот сарай меня не спасёт.

Меня, Димку и ещё двенадцать обездоленных малышей. Теперь я поняла, почему у ребёнка психологическая травма, и почему он до сих пор молчит. Из-за Андрея, видимо. Потому что ударил меня. Правда, было это давно. Года два назад. Он тогда впервые руку на меня поднять осмелился. Напился, отобрал у меня всю зарплату, пустил на очередную ерунду, мол для бизнеса.

Ребёнок подсмотрел. Я думала, Димочка уснул, а он всё видел. Видел, как его мудак-отец одним сильным ударом губу мне рассёк. А потом ещё и за волосы хорошенько тряхнул. После побоев я уже тогда собралась бежать в ЗАГС бежать, но он, отлежавшись после похмелья, в ноги мне упал, о прощении молить начал, на жалость давил. Я, как обычно, простила. Ну подумаешь, с кем не бывает! Погорячился. На взводе был. Его ведь коллекторы тогда давили.

После этого случая Дима перестал к подходить отцу. Убегал постоянно. Других мужчин побаивался. Как и детей, в принципе. Плакал ещё часто. Только меня признавал.

А я дура! Дура безмозглая, ослеплённая школьной любовью! Столько раз прощала, и все заново повторялось. А он мне клялся. Клялся, что исправится, пить бросит и на нормальную работу устроится. Я же, идиотка, верила. Потому что любила. Но теперь поняла, что, оказывается, любила по привычке. А когда мы с ним расписались, Андрей переродился в сущего нелюдя, открыв мне свою истинную сущность. Но уже было поздно что-то менять. Сын родился. А я осталась совершенно одна. Отец умер. Через четыре месяца после свадьбы. Не знаю, как я выдержала весь этот ад. Едва Димки не лишилась. На сохранении три недели лежала.

Небо затянулось черными тучами, а в воздухе ощущалась прохлада. Я бросила вещи в багажник, Димку положила в салоне – пусть поспит ещё немного. Бедненький. Почему дети больше всех страдают, когда родители ссорятся? Ах, если бы можно было время назад отмотать… я бы всё исправила.

До приюта оставалось меньше двадцати минут езды. Наша ржавая рухлядь неожиданно сломалась.

– Дьявол! – я покрутила ключ в зажигании, но тщетно. Сдохла моя старушка. Давно уже пора пора. Как обычно, я до самого момента тянула с ремонтом, откладывая на потом важное дело. Вот и дотянула. Так и бросила машину посреди дороги. Времени ждать эвакуатор не было, да и денег, конечно же, тоже, пришлось тащиться своим ходом. Маршрутка подошла через двадцать минут. Но мы сели не на тот автобус. Он только полпути ехал в нужном направлении, а потом повернул в другое село.

Спина очень болела, как и лицо, и сердце. Со злости я даже раны не обработала, прочь убраться спешила. Димка всё время хныкал. Кушать просил. Но у меня деньги были только на дорогу. Пришлось весь оставшийся путь идти пешком. А это примерно плюс ещё двадцать минут ходу. И как на зло дождь хлынул. Не просто дождь, а ливень с грозой. Я Димку в свой шарф закутала, на руки взяла и пошла вдоль трассы, шлёпая балетками по грязным лужам. А на трассе, как обычно, ни одной машины. Лишь поле гиблое с сухой травой. Ни людей, ни животных, ни деревьев.

Чёрт. А я ведь с вечера ничего не ела. Аппетит на год вперёд пропал, когда я узнала, каким двуличным кретином оказался мой муж. Я подумала об этом как раз в тот момент, когда моя голова дико закружилась.

Нет, только не сейчас! Как же не вовремя…

Ноги подкосились, в глазах потемнело. Даже вскрикнуть не успела… Так и упала посреди дороги, потеряв сознание. Потому что поесть забыла. И потому, что укол вовремя не сделала.

Одной рукой её подхватил, другой – пацана зарёванного, и к машине помчался, ведь сейчас каждая секунда на счету. Внедорожник под моими руками и ногами грозно заревел, резко с места сорвался, ракетой устремившись в сторону города. В больницу ей нужно. Немедленно!

Сердце колотилось так лихо, словно кросс я пробежал. На выживание причём. Думал, взлетим от такой скорости сумасшедшей. Всё время к ней поворачивался. Пульс трогал, дыхание проверял, по волосам гладил, нашёптывая всевозможные глупые вещи, которые ни капли не помогали.