— Я не обращаю внимания на его слова. — Не глядя на него, она прошла мимо его тетки и села на диван неподалеку от него. Кроме того, она еще и зевнула.

— Ты ночью плохо спала? — спросил Хоук.

— Ошибаешься, я спала как убитая.

— Джулиана, ты знаешь, почему я здесь, — продолжал он. — Я хочу услышать твои объяснения и извинения.

— Марк, вчера она уже извинилась передо мной, — вмешалась Хестер. — Давай оставим все это в прошлом.

— Извинения его не удовлетворят, — сказала Джулиана. — Он хочет, чтобы я валялась у него в ногах.

— Может, расскажешь, почему ты меня вчера одурачила?

— Вы ведете себя так, — усмехнулась она, — словно я покалечила вас.

— Ты едва не погубила свою репутацию.

— Я нахожу ваши слова вопиющим лицемерием, поскольку ваша репутация давно уже вываляна в грязи.

— Если ты думаешь увести разговор в сторону, то глубоко ошибаешься. Твой брат поручил мне быть твоим опекуном, и я буду защищать тебя, нравится тебе это или нет.

Он, видимо, не понимает, что говорит.

— Полагаю, это объясняет твое вчерашнее поведение.

— Эй, эй! — воскликнула Хестер. — Она просто слегка выпила.

— Она была пьяной в дым, — проворчал он.

— Если бы вы не вели себя как невоспитанное чудовище, ничего подобного не случилось бы, — возразила Джулиана. Ведь он прилюдно выразил свои чувства, когда не отрывал от нее взгляда во время танца, а затем отрекся от них. У него просто нет сердца.

— Ты меня обвиняешь в том, что вела себя непотребно? — спросил он, повысив голос.

Собаки негромко зарычали.

— Вы даже Каро и Байрона сумели подговорить, — заметила Джулиана.

Рычание стало громче.

— Тихо! — крикнула Хестер.

Собаки начали лаять. Хоук велел им угомониться, но лай продолжался, отчего у Джулианы заломило в висках.

— Я присмотрю за ними, — сказала Хестер, поднимаясь. И хотя она обратилась к собакам ласково, те не послушались. Тогда Хестер взяла с чайного подноса два печенья и пошла к двери, призывая: — Угощение, угощение!

Собаки выбежали из гостиной.

Хестер последовала за ними и закрыла за собой дверь. Хоук сделал три широких шага и остановился у самых ног Джулианы.

— Теперь объясни мне все и не лги. Я сразу замечу.

Его слова, сказанные вчера, с прежней силой вонзились ей в сердце. «Леди Джулиана практически моя сестра». Он знал, что своим поведением в танце заморочил ей голову, и все на балу знали это.

— Отвечай, — велел он.

Она поднялась с дивана, не желая, чтобы он возвышался над ней. Но это не помогло: даже когда она стояла, он был на голову выше.

— Вы полагаете, что я вышла из зала с дурными намерениями?

— Это факт, а не предположение.

— Я покинула зал, потому что вы устроили сцену, когда Рамзи пригласил меня на танец. — Она не могла унять дрожь в руках. Если бы тогда не вмешались подруги, она, к своему стыду, разрыдалась бы.

— Я думал, в тебе достаточно такта, чтобы заявлять подобные вещи, — сердито произнес он.

— Вы поставили меня в неловкое положение перед моими подругами. — «Перед всем светом». Ее переполняло отчаяние. Ведь все слышали то, что он говорил. Те, что стояли рядом, ухмылялись. А он даже не понимал, в какое положение ее поставил.

— А, понимаю, — насмешливо произнес Хоук. — Ты убежала, чтобы утопить свои горести в вине.

Ей бы радоваться, что он не догадывается об истинной причине, которая заставила ее покинуть зал, но его бездушие усиливало ее боль.

— Мне нужно было что-то, чтобы успокоить нервы.

— Из всех оправданий, которые мне пришлось выслушать, это, пожалуй, самое нелепое.

Она смотрела на него, и ее так и подмывало спросить, а какое он придумает оправдание, зная, что морочил ее и всех остальных на балу. Но стоит лишь произнести этот вопрос, как он догадается, что она безумно влюблена в него. Нет, она никогда не доставит ему этого удовольствия.

— Вы устроили целое представление. Рамзи — брат моей подруги, а вы оскорбили его. Вы не имели права отказывать ему от моего имени.

На самом деле она сказалась бы усталой, чтобы не танцевать с Рамзи, но она не хотела признаваться в этом Хоуку.

— Я имел полное право сделать это, — сказал он с угрозой в голосе. — Ты и близко к нему не подойдешь.

Рамзи был ей глубоко безразличен, но она не позволит Хоуку командовать ею.

— Я не буду обращаться с братом моей подруги, словно с каким-то изгоем. Захочу с ним потанцевать — и потанцую.

— Если ты рассчитываешь дополнить именем Рамзи свой длинный список любовных побед, — процедил Хоук, прищурившись и едва сдерживая гнев, — то тебе лучше сначала дважды подумать. Он не относится к тем потерявшим голову юнцам, которые ловят каждое твое слово. Тебе с ним не справиться.

— Я не девчонка, только что окончившая школу, — возразила Джулиана. — И не могу понять вашу озабоченность нашими с ним отношениями.

— Я знаю этого человека. Он скандалист. Его поведение возмущает даже его отца. Маркиз настойчиво пытался женить его в надежде, что он переменится, но ничего не получилось.

— Понимаю. Вы не хотите, чтобы Рамзи женился, поскольку потеря одного холостяка может вызвать лавину других желающих вступить в брак. И все ваши беспутные друзья покинут вас ради своих жен. Перспектива остаться в одиночестве, должно быть, страшит даже такого повесу, как вы.

— Хватит нести чепуху, — сказал Хоук. — Рамзи хуже дьявола. Он видит в тебе лакомую добычу. Увлечь недоступную леди Джулиану — какой бальзам на его черную душу! Поверь мне, он настолько аморален, что скомпрометирует тебя так, что придется выйти за него замуж.

— Ох, я уже дрожу от страха как осиновый лист, — сказала она, не скрывая сарказма.

— Когда окажешься соблазненной, будет не до шуток.

— Боже, я этого и не подозревала.

Он стиснул зубы.

— Видимо, так, иначе ты не относилась бы к этому столь легкомысленно.

Очевидно, Хоук считает ее дурой.

— Даже если Рамзи попытается заставить меня сделать неосмотрительный шаг, в чем я сильно сомневаюсь, я не настолько глупа, чтобы оказаться в его ловушке.

— Ты даже не понимаешь, — он повысил голос, — что может случиться, когда уже поздно будет что-либо исправить. Либо ты согласишься держаться от него подальше, либо я отправлю тебя домой.

Как он смеет угрожать ей?!

— Я не позволю вам весь сезон помыкать мной.

— Тогда пакуй вещи, — решительно предложил он.