— Могу загрузить вам ее на монитор из моей фильмотеки, если хотите. — Он жестом подозвал меня к себе, набрал несколько команд, и на мониторе мгновенно появилось изображение. — А вам знакомо это ощущение, когда никак не можешь вспомнить мелодию? Проблема любителей хитов и кинофанатов. Я эту проблему тоже решил с помощью моей базы данных. Хотите услышать музыку из вашего любимого фильма?

— «Барри Линдон», — сказал я, и через несколько секунд раздалось начало сарабанды Генделя, хоть и писклявым тоном, но вполне узнаваемое: бам, бам, бабам, бам…

— Здорово! — похвалил я.

— Ну так что вас привело к нам, господин Зельк? Как видите, я сейчас занят, и времени, честно говоря, в обрез. Вы говорили, вас интересуют данные о выбросах?

— Совершенно верно. В связи с готовящимся материалом о них в нашем отделе информатики.

В комнату вошел его коллега.

— Послушай, ты опять развлекаешься со своими базами данных? А синхронизацией регистрационных данных для церквей должен заниматься я один? Знаешь, что я тебе скажу? Это в высшей степени неколлегиально с твоей стороны!

— Разрешите представить — мой коллега Гремлих. Йорг, это — господин Зельк из отдела информатики. Он собирается писать о моральном климате в РВЦ. Давай ворчи дальше, это как раз будет живая иллюстрация к теме.

— Ну, Петер, ну ты даешь!.. — Гремлих возмущенно надул щеки.

На мой взгляд, им было лет по тридцать пять, но Мишке производил впечатление зрелого двадцатипятилетнего юноши, а Гремлих — хорошо сохранившегося пятидесятилетнего ворчуна. Костюм «сафари» и длинные редеющие волосы еще больше подчеркивали его угрюмость. Это лишний раз подтвердило правильность моей привычки коротко стричь уже далеко не самые пышные волосы. И я лишний раз спросил себя, изменится ли еще количество и качество моих волос, или процесс их выпадения уже закончился, как, скажем, способность деторождения у женщин в постклимактерическом возрасте.

— Отчет ты, кстати, давно уже мог бы запросить через свой терминал. Я сейчас занимаюсь обработкой данных переписи транспорта. Ее надо отправить сегодня. Вот, господин Зельк, поэтому вряд ли нам удастся нормально поговорить. Разве что вы пригласите меня на обед? В «Макдоналдс», а?

Мы договорились встретиться в половине первого.

Я не спеша пошел по Хауптштрассе, ставшей жертвой разрушительной политики семидесятых годов в области коммунального хозяйства. Дождя вроде бы не было, но погода все никак не могла решить, какой сюрприз преподнести нам в выходные. Надо будет попросить Мишке сделать метеорограмму, подумал я. В торговом центре «Дармштэдтер Хоф» я обнаружил магазин пластинок. Я иногда беру пробы духа времени — покупаю какую-нибудь репрезентативную пластинку или книгу, смотрю «Рембо-2» или слушаю какую-нибудь предвыборную дискуссию. В продаже как раз имелась Мадонна. Молодая продавщица посмотрела на меня и спросила, упаковать ли мне пластинку как подарок.

— Ну что вы! — ответил я. — Разве я похож на человека, который захочет подарить это кому-нибудь?

Выйдя из торгового центра, я увидел перед собой Бисмаркплац. Я бы навестил старика Бисмарка, стоявшего на своем пьедестале, но слишком плотный поток машин не позволил это сделать. Я еще успел купить в табачной лавке на углу пачку «Свит Афтона», и мне уже пора было идти на встречу с Мишке.

В «Макдоналдсе» было столпотворение. Мишке, ловко работая локтями, проложил нам обоим дорогу к стойке. Я еще не успел проголодаться как следует и взял по его рекомендации фишмак с майонезом, маленькую порцию картофеля фри с кетчупом и кофе.

Мишке, высокий и стройный, заказал роял-чизбургер, большую порцию фри, три порции кетчупа, еще один гамбургер с собой «на потом», яблочный пирог, а к нему два молочных коктейля и кофе.

За полный поднос я заплатил без малого двадцать пять марок.

— Недорого, правда? За обед на двоих! Спасибо за приглашение.

Мы долго не могли найти два свободных места за одним столиком. Я попытался приставить свободный стул к другому столику, но он оказался привинчен к полу. Я был поражен: ни в качестве прокурора, ни в качестве частного сыщика мне не приходилось иметь дела с кражей стульев в ресторанах. В конце концов мы пристроились за столик к двум школьникам, которые завистливо покосились на поднос Мишке.

— Господин Мишке, автоматический мониторинг вредных выбросов привел к первому после переписи населения крупному правовому спору, связанному с информационными технологиями, который к тому же был вынесен на рассмотрение федерального Конституционного суда. Отдел информатики ждет от меня статью, освещающую данную проблематику с юридической точки зрения. Я специализируюсь на юридических вопросах. Но мне нужно лучше понимать техническую сторону, и тут я рассчитываю на вашу помощь.

— Мм… — промычал он, с довольным видом уминая свой роял-чизбургер.

— В чем, собственно, состоит ваше информационное взаимодействие с промышленными предприятиями, выбросы которых вы контролируете?

Мишке проглотил очередной кусок чизбургера.

— Ну, тут можно долго перечислять — технология передачи битов, байтов и бодов, оборудование, программное обеспечение и т. д. и т. п. Что вас конкретно интересует?

— Я не специалист в вашей области, и поэтому мне трудно точно формулировать вопросы. Мне хотелось бы, например, понять, как объявляется смоговая тревога.

Мишке тем временем развернул маленький гамбургер «на потом» и принялся щедро поливать его кетчупом.

— Это довольно просто. Там, где происходит выброс вредных веществ, установлены датчики, которые круглые сутки передают нам по стационарным линиям данные о количестве вредных веществ. Мы регистрируем показатели и вводим их в нашу метеорограмму. Метеорограмма является результатом метеорологических данных, которые мы получаем от Германской метеослужбы. Если показатели слишком высокие или погодные условия не могут нейтрализовать эти выбросы, то у нас в РВЦ раздается сигнал тревоги и запускается процедура объявления смоговой тревоги, которая, кстати, на прошлой неделе отлично сработала.

— Мне сказали, что предприятия получают те же данные о выбросах, что и вы. Как это происходит с технической точки зрения? Они что, тоже подсоединены к датчикам — как две лампы на двойном штепселе?

Мишке рассмеялся:

— Ну, что-то вроде того. Технически это выглядит немного иначе. Поскольку на предприятиях не один, а много датчиков, то отдельные линии передач уже на заводе объединяют в узел. С этого сборного пункта, если можно так выразиться, данные по жесткой линии связи поступают к нам. И предприятие, как и мы, тоже получает данные с этого «сборного пункта».

— А насколько это безопасно? Я подумал, что промышленные предприятия могут быть заинтересованы в корректировке данных — в свою пользу.

Эта мысль настолько поразила Мишке, что он опустил руку с яблочным пирогом, так и не откусив.