— Хочу, — произнесла она хрипло, будто заключая договор с дьяволом.

Искра желания зажгла его глаза.

— Подними руки.

Тара колебалась лишь мгновение, потом закинула руки за голову.

Она слышала, как его дыхание становится прерывистым, чувствовала его руки на своей талии. Клинт медленно потянул вверх ее синий топ, открывая белую хлопчатобумажную маечку.

— Мне продолжать? — спросил он хриплым голосом, бросив топ на пол.

Таре показалось, что она сходит с ума. Или, наоборот, ее истинная натура впервые вырвалась на свободу? Она не знала, да ее это и не заботило. Она хотела чувствовать на коже его жадные взгляды.

Тара снова подняла руки. Клинт снял и отбросил еще часть ее брони.

— Я не остановлюсь, пока ты сама не попросишь, — сказал он, нащупывая застежку бюстгальтера.

Тара в ответ смогла лишь слабо кивнуть головой.

Единственное, о чем она в состоянии была думать: как потрясающе чувствовать прикосновение его пальцев.

Клинт расстегнул застежку и спустил лямочки с ее хрупких плеч.

Тара ощутила, как теплый воздух щекочет ее соски, закрыла глаза и вздохнула.

— Сними с меня все, — попросила она, чувствуя его взгляд, понимая, что это уже не воздух, а пальцы Клинта ласкают ее грудь.

Она слышала, как его дыхание становится все чаще и тяжелее. Его руки опять опустились к ее талии, расстегнули молнию джинсов и спустили их вниз.

— Тара… — произнес Клинт хрипло. Она открыла глаза.

Клинт стоял в метре от нее, яростно блестя глазами, будто голодный хищник, который не решается накинуться на свою добычу.

— Ванна остынет, — сказал он резко.

— Что?

Она стояла перед ним полуголая и растерянная.

— Тара…

Тара видела муку на его лице. Ту же муку, которая терзала ее.

Это был страх утратить контроль над собой. Тара готова была пойти на это. Клинт — нет.

— Я пойду…

— Клинт…

Но он уже вышел.

Свечи мерцали вокруг нее. Воздух благоухал ванилью. А вот романтика улетучилась.

Клинт сидел у ее постели, глядя, как тени ветреной зимней ночи скользят по тонкому лицу.

На Таре была бледно-зеленая маечка. Что было под ней, он не видел из-за одеяла. Она выглядела совсем девочкой. Хотя Клинт отчетливо помнил ее прекрасные формы, которые видел сегодня в ванной комнате.

Клинт позволил себе немного помечтать об утренней сцене: нежная прозрачная кожа, узкая талия круто перетекает в округлые бедра, полная грудь, возбужденно торчащие соски…

Весь день он только о том и думал, что мог поцеловать эту налитую грудь, подразнить языком темные ягодки, и Тара не оттолкнула бы его.

Одна эта мысль заставляла его мужское существо вздыматься и твердеть.

А он сбежал.

Почему? Ради нее? Ради себя?

Чтобы не дать расцвести желанию, которое, он был уверен, им не дано удовлетворить?

Желанию, которое могло разрушить их жизнь, лишить ее упорядоченности и предсказуемости, за которую они оба цеплялись.

Шрам на его груди внезапно заныл, но Клинт решил не обращать на это внимания и наслаждаться зрелищем открывающейся красоты, пока она была ему доступна.

Борясь с желанием дотронуться до Тары, он скрестил руки на груди. Клинт поражался собственному стремлению постоянно быть рядом с этой женщиной. Не только для того, чтобы защитить ее или насладиться ею.

Здесь есть что-то еще.

Он давно понял: когда Тара рядом, когда она смотрит ему в глаза, произносит его имя, на ее призыв внутри Клинта откликается какой-то другой человек, незнакомый даже ему самому. Живой человек, а не ходячий труп, в который он превратился за последние три года. И пусть новое чувство тревожило и мучило его, но это была жизнь. Разве мог Клинт от нее отказаться?

А Тара мирно спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Вдруг ее ресницы затрепетали. Тара открыла глаза и посмотрела на Клинта без страха и удивления, только немного смущенно.

— Доброе утро, — произнесла она тихим и немного хриплым спросонья голосом.

— Уже день, — ответил Клинт, ругая себя в душе последними словами за то, что попался.

— Который час?

— Около пяти.

Тара резко села в кровати.

— Я столько проспала?

— Вот и хорошо.

— Я же целый день потеряла!

Она выглядела такой нежной и сексуальной, что Клинту отчаянно захотелось сорвать одеяло и наброситься на нее.

— Это все из-за ванны. — Тара наконец спохватилась и стала лихорадочно приглаживать волосы. — Она на меня так расслабляюще подействовала…

Это было выше его сил. Клинт наклонился и прошептал ей в самое ухо:

— Странно. А на меня она подействовала совсем наоборот.

— Что-то не похоже.

Клинт с трудом оторвался от ее уха, но теперь ее губы оказались в опасной близости от его рта.

— Это не потому, что я не хотел тебя, Тара.

— Вот как?

— Это потому, что я слишком тебя хотел.

Она судорожно перевела дыхание.

— Ага… И… А в остальном все в порядке? Джейн звонила?

Клинт выпрямился и кивнул головой.

— Все в порядке. Джейн звонила. Они с Мариссой украшают елку. Она очень не хотела уезжать, и я разрешил ей остаться у Сорренсонов под присмотром Гарри. Дэвид дома, так что я там не нужен.

— Значит…

Он кивнул.

— Я остаюсь здесь.

— Ладно. — Тара опустила глаза, но тут же вскинула их снова. — Но подожди, Эндовер. Если Джейн в порядке, почему ты…

— Почему я сижу у твой постели?

Она кивнула.

— Думаю, если я скажу, что охраняю тебя, ты мне не поверишь?

— Не поверю.

— Ну и правильно. Просто мне пришла в голову одна мысль.

Тара удивленно подняла брови.

— Какая?

— Тебе нужно одеться.

Тара подождала секунд десять.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— Пока да.

— Тебе не кажется, что все это слишком таинственно?

— Такая работа, любимая.

Напряжение, которое он чувствовал внизу живота, пока смотрел на спящую Тару, теперь поднялось вверх и заставляло его язык выдавать совершенно неразумные вещи, которые он вовсе не собирался говорить.