тебя о помощи прошу! Дай мне сил для лечения этого воина.

Вот только активировать заклинание я не смог и оно сорвалось, «расплескав» всю накопленную мощь. А дело в том, что мне снова обожгло грудь. Да так сильно, что я от боли свалился рядом с Егором и заорал.

— Да какого хрена? — произнёс я, часто-часто дыша, и надеясь, что подобное больше не повториться. — Какого хрена, Перун⁈ Ты не хочешь, чтобы я обращался к другим богам? Тогда дай мне сил сам! Ну же! Что ты как собака на сене⁈

К концу этой речи я уже кричал так, что слышно было, скорее всего, и на улице. Злость просто захлестывал меня. Злость и бессилие. И от бессилия злился лишь сильнее.

Сволочь! Ну какая же сволочь! Он меня что, в рабы свои записал? И что теперь делать? Как избавиться от чёртовой татуировки на груди, если она и не татуировка вовсе? И даже тот факт, что Перун меня сегодня спас, не дав Балховскому активировать какую-то особо мощную технику, Громовержца не оправдывает. Я не соглашался служить ему! Тем более на таких условиях!

Да и в задницу! Боги вообще, судя по всему, те ещё твари! Взять хоть Торсона, что меня сюда ни за что отправил. Про Перуна и вовсе промолчу. Пока что безвозмездно мне одна лишь Жива помогала. И то, наверняка, преследую какие-то свои интересы.

Ладно! Сейчас главное Егору помочь. С богами потом буду разбираться.

Снова скастовав «Среднее исцеление» я влил в него нужно количество манны и, активировав, направил на Зареченского. Только на этот раз к Живе не обращался.

Получилось. Синяки и кровоподтёки с тела Егора стали сходить. Дыхание его выровнялось. Но в себя парень так и не пришёл. Да и несколько более серьёзных ран на теле, которые сразу не так бросались в глаза из-за общего плохого вида Зареченского, не исчезли. Значит нужно ещё оно такое же заклинание.

Чёрт! Сволочной Перун! С помощью Живы я обморожение всего тела за раз убирал. А тут… Эх!

Махнув рукой, я сел прям на пол и прислонился спиной к стене. Нужно немного восстановить силы. Кажется, что этот бой дался мне даже тяжелее, чем думалось. Болело всё тело жутко. По-хорошему мне и самому сейчас «Среднее исцеление» не помешает. Ну да ничего, потерпим…

— Боярин! Боярин! Очнись!

Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо и что-то орал. Открыв глаза, я увидел встревоженное лицо Михалёва и тут же закрыл их обратно. От боли. Десятник меня походу добить решил, раз уж князь с подручными не справился.

— Боярин! — ещё сильнее начал меня трясти этот настырный человек. — Боярин, не засыпай!

— П-п-прек-ра-ти! — смог выговорить я.

— Что? — переспросил Михалёв, но трясти всё же перестал.

— Прекрати! — тихо произнёс я. — Не тряси. Болит всё.

— Тебе к целителю надо, боярин, — негромко сказал десятник.

— Я в порядке. Почти. Сначала надо Егору помочь.

— Точно? — недоверчиво спросил воин. И, не дожидаясь какого-либо ответа, добавил: — Егор в бреду, похоже. Стонет и слюни пускает. Ему бы тоже к целителю.

Снова открыв глаза, я перевёл взгляд на Зареченского. Действительно, постанывает. Насчёт «слюни пускает» — оказалось не совсем так. Просто нитка слюны тянется из уголка губ. Что, правда, тоже не радует.

Мысленно загнав свою боль куда подальше, я скастовал диагностическое заклинание и направил на раненого.

Чёрт! Откат от заклинания, точнее даже не откат, а информация о состоянии парня, что поступила мне сразу в мозг, отозвался очередной, особенно сильной вспышкой боли. Но, стиснув зубы стерпел.

Так, что у нас тут… Так. Та-ак… Вот дерьмо!

— Дерьмо! — выругался я уже вслух.

— Что случилось, боярин? — заволновался Михалёв.

— Подожди, — отмахнулся я. — Дай подумать!

А подумать было о чём! Повреждения организма в целом у Зареченского не были критичными. «Среднее исцеление» сработало как надо. Конечно, до идеального состоянии далеко, но в общем и целом норма — в ближайшее время не помрёт.

А вот с мозгом была беда. Он был буквально истерзан. Я даже понять не могу, специально это сделано, или же этот чёртов менталист просто только так работать и умел. В любом случае — всё плохо. И даже если я сейчас скастую на Егора ещё несколько «Средних исцелений», то может стать только хуже. Повреждения точно залечу, но мозг есть мозг. Нам как-то рассказывали про такие случае в Школе. Тут очень хороший специалист нужен, для устранения подобных повреждений. А стандартная, хоть и мощная, лечилка лишь усугубит. Мозг будет здоровым, но Зареченский стает идиотом. И вряд ли местные целители с этим справятся. Особенно учитывая насколько редки в этом мире менталисты. Да и времени мало. Я своим заклинанием лишь усугубил ситуацию. То есть немного подлечил пострадавший мозг и теперь он вполне себе регенерировал. Полностью стирая личность Егора.

Чёрт! Да как так-то⁈ И что теперь делать? Думаю, тут помог бы полноценный ритуал в месте Силы Живы. Но как мне его провести, если проклятый Перун даже просто обратиться к богине мне не даёт.

— Боярин, ты вообще как? — снова заговорил Михалёв. — И что тут произошло? Мы гром слышали и шум битвы. Выждали немного, как ты и приказывал. А потом я сюда прибежал. А тут, вон, трупы безголовые. Дом разрушен. Да и ты в крови весь с ног до головы. Словно кожу живьём сдирали…

— Хм… — посмотрел я на десятника. — Точно! Кожу! Михалёв, ты молодец!

— Э-э… Боярин, может всё же к целителю?

— К целителю успеем. Остальные бойцы где?

— По периметру сидят. Присматривают. Сюда я один зашёл.

— Зови! — приказал я. И, дождавшись когда десятник выйдет, начал кастовать «Среднее исцеление». Для себя. В скором времени мне понадобятся силы. Много сил и здоровья. Ещё бы пожрать что-нибудь…

— Михаил Владимирович, а может всё же разбудить? — услышал я тихий голос Вторуши.

— Приказа не было, — ответили ему.

— Ну не дело это, что боярин наш тут среди трупаков лежит. А если восстанут они? Не успеем и сделать ничего.

— Да с чего они восстать-то должны? Ты Вторак говори, да не заговаривайся! У нас тут не земли мёртвого бога, где каждый угол светить надо. На нашей земле наши Боги подобного не допустят. Если только колдун какой сильный не заведётся, что их обмануть сможет.

— А если завелся? Откуда мы знаем, кого тут наш боярин напластал? Вдруг и колдун был! Ты погляди, как он ослаб. С чегой-то?

— С тогой-то! Хватит чушь городить! Противники сильные достались, вот и устал боярин.

— Так он и в прошлый раз с сильными противниками бился. С нами плечом к плечу. А потом ещё и смог боярина Каганова забороть. А сейчас вон — пластом лежит. Может, был тут колдун?

— Вторуша, ты заколебал!

— Так а если восстанут! И покусают боярина, пока спит.

— А мы на что тут?

— Так и нас покусают.

— И что ты предлагаешь?

— Так на улицу их вынести, а дом спалить к богам!

— Проснётся боярин тогда. А ему отдых нужен.

— Так может и пусть проснется? Ты же сам сказал, что он за нами послал. Значит дело ещё есть какое-то…

— Я и так уже проснулся, — пробурчал я, открыв глаза. Надо же, снова не заметил, как заснул.

— Вот то дело! — радостно воскликнул Вторуша.

Михалёв же лишь раздосадовано покачал головой и недобро посмотрел на Безфамильного.

— И часто у вас тут мертвяки восстают, — поинтересовался я.

— Да уже лет тридцать такого не было, — отмахнулся десятник. — Болтун наш Вторак, просто.

— Что есть, то есть, — хмыкнул я. И спросил: — А Михаил Владимирович — это ты выходит, десятник?

— Я боярин, — вздохнул Михалёв. — Вбил он себе в голову, что надо меня по имени отчеству называть. И называет теперь.

— Так уважение показать, Михаил Владимирович! — возмутился Вторуша.

— А меня почему не называешь? — заинтересовался я.

— Так ты, боярин — боярин! Куда уж уважительнее?

— Понятно. Долго я спал?

— Не очень, — покачал головой десятник. — Часа полтора. Я велел не будить. Слишком уж у тебя вид был уставший.

— Это уже вечер получается?

— Темнеет уже, — кивнул он.

— Чёрт! — потёр я лицо ладонями. — Может оно и к лучшему. Остальные бойцы где?