Ага, два. Через пятнадцать минут Зануда сделал ещё один нож. А потом ещё один. В итоге, когда ножей оказалось семь, то я ради смеха все их укрепив, раздал бойцам. Теперь у всех по деревянному ножу есть.

— Успокоился? — хмыкнув, спросил я у Михалёва. — Или палки кончились?

— Палки кончились, — вздохнул десятник. — А вообще, никогда не думал, что вырезать по дереву — это такое увлекательное занятие. Да ещё и успокаивает. Словно от мира остального отрешаешься.

— Ты лучше по сторонам смотри, отрешальщик!

— Да мы сейчас землям Дёминых едем. Что тут может случиться?

— А ты не забыл, что больше не Дёмин? — серьёзно спросил я.

— Помню, боярин, — так же серьёзно ответил он. — Но и Дёминых врагами не считаю. Да, есть там скоты разные. Но они везде есть. А так мы раньше дружным родом были. Все друг за друга горой.

— Я и не спорю, — пожал я плечами. — И тем более никого не настраиваю против Дёминых. Они и мне не совсем чужими были. Но осторожность проявить всё же стоит. Боярин Михаил сейчас, скорее всего, рвёт и мечет. А он старикан не самый добрый.

— Что есть, то есть, — согласился десятник. И вдруг нахмурился, вглядываясь куда-то вперёд. В темноту.

Посмотрев в ту же сторону, я понял, что темнота впереди не полная. Видно два довольно ярких огонька. Фонари, скорее всего. Вот только кто тут ночью с фонарями шляться может?

— Приготовиться! — негромко скомандовал Умник. Но бойцы услышали. Чуть заметно шевеление, пока все проверяли оружие и снаряжение, и вот по дороге едет пусть небольшой, но готовый к бою отряд.

— Ты чего это? — удивлённо спросил я.

— На заставу похоже, боярин, — пояснил свои действия десятник. И добавил: — А на этой дороге заставы с роду не ставили.

Теперь напрягся и я. Сильно сомневаюсь, что ждут именно нас. Но… Несмотря на сказанные ранее слова, от Дёминых я жду именно какой-нибудь подлянки. Михаил Васильевич — та ещё скотина.

— Не нравится мне это… — пробормотал Михалёв. — А ведь уже почти доехали.

— Стой! Кто идёт? — крикнули от заставы, когда до неё оставалось метров десять. А это была именно застава. Не ошибся десятник. Шлагбаум, перегораживающий дорогу. Чуть в стороне большая палатка, явно военного образца. И пара фонарей по краям дороги, освещающая всю эта красоту.

Ах да, ещё десяток солдат.

— Не идёт, а едет, — как можно более миролюбиво откликнулся я, выезжая вперёд. Умник, как привязанный, подъехал следом и встал справа. А слева, неожиданно для меня, остановился Боголюб.

— Да хоть ползёт! — откликнулись от заставы. — Обзовитесь!

— Боярин Северский со своими людьми.

— Северский⁈ — удивлённо воскликнули от палатки, и из неё вылез одиннадцатый боец. — Удачно-то как!

Чёрт! Знакомые все лица. Это был тот самый Гришаня. Боярский сын Яковлев, если не ошибаюсь. Тот самый хрен с горы, который не хотел пропускать меня на Китайскую улицу и в итоге отправился полетать.

— Как-то ты неправильно удачу определяешь, Гришаня! — хмыкнул я. И попытался увести разговор в сторону. Так сказать, заговорить этого придурка. — А с каких пор на землях Дёминых заставы стоят?

— А с тех пор, как по нашим землям нарушители лазают! — не растерялся Яковлев. — Такие как ты!

— Ошибся ты, воин, — покачал я головой. — Ничего мы не нарушаем. Просто мимо едем.

— А это уж позволь мне решать. Быстро всем спешиться и сложить оружие! Тогда никто не умрёт!

Услышав эти слова, двое его людей взвели небольшие арбалеты и направили их на нас. А нет, не на нас. На меня. И это к лучшему. Уж себя я защитить успею.

— Гришаня, ты дурак? — удивлённо уточнил я. — Мы не так давно уже один раз разогнали твой десяток. Причём на пинках разогнали. Так ты теперь хочешь и с оружием в руках силой померяться?

— Ты просто напал неожиданно, боярич! — явно разозлился после этих слов боярский сын. — Такие как ты только так и умеют!

— Боярин! Боярин, а не боярич, дебил! И поверь, в этот раз мы сдерживаться не будем. С дороги!

— Я сказал, спешиться и сложить оружие! — с нотками истерики в голосе заверещал Гришаня. — Считаю до трёх! Раз…

— Приготовиться, — тихо, так чтобы слышали только мои люди, скомандовал я. — Мои двое с арбалетами. Дальше по ситуации.

— Понял, — так же тихо отозвался Михалёв.

— Принял, — прошептал Боголюб.

— Два, — продолжил считать Яковлев.

Но дожидаться окончания его счёта я не стал. Одним движение выхватил пистолет и выстрелил в правого арбалетчика. А левому досталась небольшая молния со второй руки.

Чёрт! Молния нифига не небольшая. Она раза в четыре больше, чем должна быть. Да ещё и, почему-то, сработала со звуковым эффектом. А именно громом. Вот какого хрена надо греметь?

Но главное, что и она и выстрел из пистолета сделали своё дело и оба арбалетчика упали. Практически одновременно с моими действиями бросились в бой мои люди.

Михалёв и Боголюб одновременно, как по команде, пришпорили лошадей и бросили их вперёд. А затем так же слитно перемахнули шлагбаум.

Я же в это время перезаряжал пистолет. Бросаться с незнакомым мечом в руках в эту кучу малу совершенно не хотелось. Да и устал я сегодня как никогда.

Одновременно со вторым моим выстрелом мимо промчали остальные мои бойцы. И… В принципе всё и закончилось. Живых на этой заставе не осталось. Всё же правду я Гришане говорил.

— Все целы? — громко спросил я у своих бойцов. Они так и гарцевали верхом, даже не удосужившись спешиться. Слишком не равны были силы, чтобы они реально напряглись.

— Вроде, все, — отозвался Михалёв. И скомандовал: — Доклад!

Но доложить никто ничего не успел. Боголюб, который в данный момент находился от меня дальше всех, вдруг грохнулся с коня.

Первым около него оказался десятник. Спрыгнув с коня, он присел рядом с воином, но тут же повернулся и позвал меня:

— Боярин!

— Что тут? — без промедления подбежал я, соскочив с лошади.

— Нога, боярин!

Чёрт! Вижу, что нога! Левая. Отрублена нафиг чуть ниже колена.

— Твою же мать! — выругался я. — Чем это его так?

— Секира вон валяется, — подал голос Вторуша.

Но я лишь отмахнулся. Да и спрашивал скорее от растерянности. Зато сейчас начал действовать как по учебнику.

Кровоостанавливающее заклинание на Боголюба. И сохраняющее на отрубленную конечность. Всё! Теперь можно в больницу!

Чёрт! Какая нафиг больница⁈ Я же в грёбаном средневековье нахожусь! Хотя, к целителям можно. Умеют они конечности пришивать? Да даже если и умеют. Сколько времени займёт путь до ближайших целителей? С двумя ранеными на руках? Да ещё и Егор. Ему срочно надо пройти ритуал. Иначе так и останется дурачком. А пока будем с ним возиться, то сроки по приживлению ноги пройдут.

Да что же за засада такая⁈ Что делать⁈

— Боярин, поможешь? — с надеждой в голосе спросил Михалёв.

— Да как я помогу⁈ — вспылил я. — Я вам не бог!

И замер от пришедшей в голову мысли. Ну а почему бы и нет? Где один, там и двое…

— Быстро на коня его! И ногу не забудьте! Маршрут прежний!

До заветной поляны и правда оставалось совсем немного. Как и сказал десятник — полчаса ходу. И мы успели к самому рассвету.

Верхом в Славище Живы мы заезжать, само собой, не стали. Спешились метров за двести. Не хватало сейчас ещё и богиню оскорбить.

— Так… — начал я раздавать команды. — Раненых уложить и пока не тревожить. Развести костёр. Мне не мешать.

Убедившись что все всё поняли, я расстегнул пояс с оружием и бросил его на землю. А затем, вооружившись деревянным ножом, пошёл к заветному месту.

Странно! Круга снятого дёрна после моего прошлого ритуала не было. Я даже засомневался, то ли это место. Но сделав ещё несколько шагов, понял, что то. Потому что не смог пройти дальше. Словно в невидимую стену упёрся. Да ещё и чертова татуировка начала жечь не по-детски.

— Твою же мать! — выругался я и уселся прямо на землю, не обращая внимания на жгучую боль. — Михалёв!

— Здесь, боярин! — подбежал десятник.

— Ты на поляну зайти можешь?

— Эмм… — странно посмотрел он на меня. — Могу, наверное.

— Ну так попробуй!

Он бросил на меня ещё один странный взгляд и осторожно, словно впереди минное поле, пошёл вперёд. Как я и думал, его ни что не остановило.

— Отлично, — вздохнул я, стягивая куртку и рубаху. — Разжигайте костёр.