И остались там.

В университете считается, что Вера погибла, ее мама уехала.

Следы потеряны.

Только мамина подруга, которая сдает их однокомнатную квартиру и кладет в банк эти небольшие деньги, она иногда отвечает на их зарубежные телефонные звонки и все спрашивает: «Да где же вы».

– Мы за границей.

– А где?

– Да в Германии.

– В ГДР, что ли? – спрашивает подруга мамы, все еще пользующаяся советскими названиями.

– Да, приблизительно.

А Вера по Интернету следит за Козловым и Самохваловым.

Козлова посадили за взятки в особо крупных размерах и смертельный исход на допросе, Самохвалов стал генералом, но не в Москве.

Вера ждет, когда и его посадят, дело к тому идет. Потому что Козловым занимались ее люди. И занимаются теперь Самохваловым, до победного конца.

Она уже оплатила им и следователю собственной полицейской безопасности следующий счет.

Когда все это произойдет, можно будет вернуться.

Вера, кроме того, наводила справки о Раскольникове. По фамилии дедушки.

Ей было сообщено, что он жил в доме инвалидов по психосоматике, в ПНИ, и он там умер от сердечного приступа.

Уже некому стало посылать деньги, как она собиралась.

Пока суть да дело, Вера с мамой выучили местный язык.

Ma poco-poco.

И Вера опять стала преподавать английский детям, изи инглиш.

Алмаз она носит на цепочке на шее, рядом с крестиком.

Верочка нашла краткие курсы ювелирного дела. Обучалась работать с серебряной проволокой, купила станок.

Поехала в Бельгию, в Брюссель, там самые крупные мастера по бриллиантам, целые династии, и пошла учиться в школу огранки, работала там на дешевом хрустале.

Училась, овладевала азами, но еще не профессией. Десяток лет нужно, да быть еще и потомком огранщиков. Унаследовав это ремесло.

У некоторых преподавателей глаз загорался при лицезрении тусклого Вериного украшения. С голубыми отстветами.

Это были знатоки.

Кому-то из них она нелегально продала алмаз поменьше, в четыре карата. На что, собственно, семья и существует.

Что касается голубого алмаза, шейного амулета, то пока что она сделала две серебряные чашечки, соединила их двумя полосками серебра, вставила внутрь, между ними, и закрепила (с большим уважением и точно взвешенный) 6-каратный алмаз и теперь с ним не расстается, даже когда плавает в бассейне. Так-то алмаз выглядит мутноватым стеклом.

Все хорошо, Вера только скучает по своим московским малышам, которых учила английскому, ищет их в Сети, смотрит на их любимые умные мордочки. Родители публикуют фотки. Некоторые ее ученики уже пошли в школу!

У Веры до недавна был бойфренд в соседнем государстве, познакомились на катере, который ходит между их двумя странами. Ездили – то она туда, то он сюда. Объединялись в путешествиях и на уик-эндах. Ни стирки носков, ни готовки, ни вопросов где ночь провел. Общались по скайпу.

В результате он ее полюбил, ревниво, подозревая во всем.

Подозревая, что она очень богата – были приметы.

Например, купила себе катер.

И, главное, две парковки в бухтах. С чем были большие сложности на обоих берегах.

Предложил пожениться, свадьбу хотел подешевле.

Вера пожала плечами – зачем, и так хорошо.

Тень бывшего мужа витала над этим красавцем, Джеймсом Бондом. И его тоже нельзя было взбалтывать.

Но взболтала своими отказами и уклончивыми улыбками.

Он перестал предохраняться.

Он не знал, что она тоже, и уже давно.

Но когда Вера забеременела, она сразу рассталась с кавалером. Сказала, что прежний муж из России угрожает убить соперника. И что она не хочет оставаться вдовой. Предыдущего претендента муж ликвидировал в знаменитом крушении поезда Гренобль-Париж – такую она придумала версию. Что речь идет о террористах.

Это подействовало мгновенно.

Бойфренд даже страну поменял. Уехал куда-то, общие знакомые сказали, на родину, в Канаду, в леса.

Но Вера знала, что не туда.

Всемирные сети на что существуют?

Ребенка она ни с кем делить не будет. Отец о нем и не подозревает. Рожать поедет в Москву, нашла дорогую клинику. Чтобы не было никаких претензий у чужой страны.

Фамилия будет наша.

А то бывало, что детеныша по заявлению отца чужое государство отбирало.

В их доме постоянно дежурят охранники. Они сопровождают Веру посменно. Охранники – иностранцы. Местных брать нельзя. Ленивы и любопытны.

Так что у Веры и ее мамы работают честные ребята из Таджикистана.

Они с Памира. Они не таджики, у них другая национальность.

Но по-русски понимают и говорят. И на местном языке тоже. Один из них поедет с Верой в Москву.

Это два сына уборщицы из местного суперсама, с которой Вера подружилась и которой помогла, когда у нее начался флюс. Отвезла ночью к зубному, сказала на ресепшене, что это ее мама. У мамы тут была страховка тоже. Ко всему Вера подготовилась.

Эта уборщица – профессор, собиратель фольклора. Но тут это никому не нужно. На родине теперь уже тоже.

Что касается мамы Лоры, то она начала ходить в спортзал для пенсионеров.

Предстоит же физическая работа, купать, гулять, переодевать!

Старший охранник тут женат, трое детей. Был после университета менеджером по продаже телефонов. Туда же устроил младшего, закончившего в Париже Сорбонну, искусствоведение.

Младший совершенно определенно хочет жениться на Вере.

Ловкий, стройный, умный.

Их отца, декана университета, увезли какие-то люди. После чего, прождав год, мама окольными путями, через Китай, сбежала с детьми в Европу.

Сама Вера знает, что где-то, по дороге в Шереметьево, ждет ее пенек с черным пакетиком и куском кирпича на нем, но она не решила еще, как поступить с крадеными алмазами.

Данные того события, на каком километре была взорвана машина, у нее уже есть.

Возможно, Вера откроет частный сиротский дом. И своего ребенка будет воспитывать с другими детьми.

Возможно, что найдет грузинских родственников своего настоящего отца.

В Грузии нет детских домов. Нету сирот.

Мама уже призналась Вере, что ее отец Вахтанг.

Его тогда комиссовали по причине туберкулеза, и больше он ее маме, врачу-пульманологу, не написал. Может быть, стеснялся. А диагноз поставила ему именно мама Оля, чтобы остался жив, уехал в горы.