- Как хорошо, - прошептала она, но при этом все-таки подумала, что ей нельзя проявлять слабость и впускать Антонио в свою душу так, как это сделал он.

- Что хорошо? Что ты обрела надо мной такую власть?

- Нет, что я могу тебя исцелить. - Она улыбнулась, погладила его по щеке и прижала руку к тому месту, где у него билось сердце. - Я рада, что ты снова начал чувствовать, Антонио. Нельзя жить и не испытывать все радости жизни. - Она добавила про себя: даже если ты добьешься этого, сломав мою жизнь.

- Возвращение чувств имеет свои недостатки, - криво усмехнулся Антонио. - Хоть и восхитительно было показывать тебе, как получить удовольствие от мужчины, я не могу не желать большее.

- Не знаю, что тут можно поделать, - прошептала Мария.

- А по-моему, отлично знаешь.

- Я... раньше... я больше ничего не понимаю! - Она вздохнула. - Но мечта стоящая, не правда ли?

- О муже и детях? Стоящая, Мария. Ценная.

Он всматривался в нее, как будто хотел заглянуть в душу. - Но не вини меня за то, что я хочу обладать тобой. Несколько недель, месяцев. Будь моя воля, я бы держал тебя здесь столько, сколько ты захочешь.

Она смотрела испуганно и возбужденно. Он хочет сделать ее своей женщиной. Чтобы она жила с ним, как будто они женаты. Хотя это не одно и то же.

- Ну как?

- Мне надо подумать. Очень трудно выбирать между настоящим и будущим.

- Я знаю, - сказал Антонио и нежно поцеловал ее в губы. - Я знаю, саrа.

Под золотым итальянским солнцем Мария расцвела. Дни были долгие, наполненные солнцем и работой, и все-таки она была спокойна, как никогда в Вашингтоне.

Она одевалась в просторные штаны, подвернутые на щиколотках, длинную хлопковую белую рубашку и сандалии, распускала по плечам волосы и чувствовала себя свободной как никогда.

Странно, что, несмотря на постоянный риск, она была оживленной и веселой.

Риск. Так она определяла ситуацию. И принимала этот риск. Была ли с Антонио или одна, Мария с отчаянной силой хотела его ласк, хотела заниматься любовью без ограничений, понимая при этом, что с ним у нее нет будущего.

Если Мария целиком отдаст себя принцу, она, может быть, со временем выйдет замуж, но это будет совсем не то. Может быть, муж и примирится с тем, что у нее был другой мужчина. Но она всегда будет об этом помнить.

Это неправильно. Ее клятва при венчании должна быть честной. Душой и телом она отдастся мужу. Но ее будет преследовать память об Антонио. Его глаза она будет видеть, занимаясь любовью, его губы, целующие ее, его руки, ласкающие ее тело. Ей никогда не забыть того, что они делали. Хуже всего - он тоже этого не забудет.

- Синьорина Мария! - раздалось сзади. По высокой траве к ней бежала горничная Женевры. -Подождите, пожалуйста!

- Что случилось, Анжела?

- Синьора. Она в большом неудобстве.

- Она хочет, чтобы я побыла с Микеле? - спросила Мария.

Горничная колебалась.

- Она бы сама взяла его, если бы могла, но он хочет бегать и играть в шумные игры. Он же маленький, - извиняющимся тоном закончила Анжела.

- С ним она не может отдыхать, а у вас есть своя работа. Понимаю.

Мария также понимала, что Женевра не хочет, чтобы американка занималась с ее внуком. Девушка старалась игнорировать неприязненные взгляды, которые бросала Женевра при редких встречах во дворе или в доме. Мария ничем не могла ей угодить. Но нужно позаботиться о сыне Антонио.

- Я возьму Микеле, и мы поищем его отца. Скажите своей хозяйке, что отведете его к Антонио. Она не станет возражать.

Анжела с облегчением улыбнулась и побежала назад, а Мария просмотрела в электронной записной книжке свои заметки, щелкнула кнопкой, закрывая компьютер, и сунула его в глубокий карман.

Через десять минут она шла к дому, обдумывая «Американский ланч Бонифаче». Сознание частично прокручивало возможную стратегию, привлекательные сюжеты, зацепки, а частично следило за дорогой, которая вилась по холмистой местности как змея.

Надо как-то связать рекламу с местностью, с традициями, думала она. Вот эта дорога проложена сотни лет назад и до сих пор ведет людей от деревни к деревне, потом к морю, оттуда - в Грецию, Египет, в огромный мир.

Невдалеке мелькнула черная машина. «Феррари» остановился возле нее.

- Чао! - крикнул Антонио, высунувшись из окна. - Возвращаешься?

- Несколько минут назад меня поймала Анжела: у твоей матери опять приступ.

Антонио вскинул брови.

- И она послала за тобой? Добрый знак!

- Не совсем так. По-моему, это идея служанки. Анжела доложит матери, что Микеле отвели к тебе.

- Она придет в ярость, когда обнаружит, что ей солгали. - Антонио нахмурился.

Упершись обеими руками в машину, Мария наклонилась к нему.

- Никакой лжи. Я бы в конце концов привела мальчика к тебе. В любом случае ты должен проводить с ним больше времени, - твердо заключила она.

- Ты приказываешь мне проводить больше времени с сыном? - изумился Антонио.

- Нет, предлагаю. Антонио, я знаю, что ты очень занят, но, если я побуду с ним два часа, пока ты работаешь, вы бы потом вместе пообедали. Может быть, к тому времени и твоей матери станет лучше.

- Ладно, - согласился он, и уголки полных губ изогнулись в улыбке. - Так, глядишь, у меня войдет в привычку обедать с сыном.

- Вам обоим это понравится.

- Залезай, подвезу.

Мария скользнула на переднее сиденье. Дверца звонко защелкнулась. Она удивилась: неужели эта великолепная машина и ее тесная колымага, купленная с третьих рук, имеют одно название -автомобиль?

Ведя машину, Антонио не прерывал беседу, высказав целый ряд идей насчет продвижения своего масла в Америку.

- Все это хорошо, - заметила Мария, покусывая ноготь, - но неправильно.

- Что ты имеешь в виду?

- Ясли бы не большая конкуренция, я бы ухватилась за твою идею о знаменитом шеф-поваре. Изучение рынка показывает, что домашняя кухня - а она является твоей главной целью - уже имеет ряд известных брендов. Им и будет отдано предпочтение, если ты не предложишь что-то уникальное, что-то такое, что заставит людей попробовать новый продукт. Только так можно победить.

Она увидела, как Антонио нахмурился, и подумала, что он рассердился на нее за то, что она отвергла его идею, но тут же поняла, что он смотрит на что-то за воротами имения.

Прикрывшись рукой от бьющего в глаза солнца, Мария увидела, как среди зарослей мелькнула кепка, которая могла принадлежать любому мужчине из деревни, но она мгновенно подумала только об одном.