как открытую книгу. Только ее соблазнительная улыбка и сексуальные движения выдавали истинную сущность. Принять ее означало признать свою слабость; отослать ее назад означало бы то же самое. В любом случае, я в полном дерьме.

— Чего ты хочешь? — сказала она манящим голосом.

— Никаких разговоров, — прорычал я, прижимая ее к себе. — А теперь соси мой член.

Она упала на колени, а я запрокинул голову и уставился в потолок, украшенный древнеримской мозаикой. Я не смотрел на нее, когда она делала мне минет, не смотрел на нее, когда трахал ее. В моем сознании возникли образы другой блондинки, и мои движения стали почти порочными, когда проститутка опустилась передо мной на колени, но образы были искажены, затуманены горечью и тошнотворной жаждой мести.

Удовлетворение не поселилось во мне, даже когда я кончил. Все, что наполняло меня это чувство поражения.

Глава 5

Более трех лет спустя

София

Я не могла вспомнить, когда именно увидела первую фотографию Данило с блондинкой рядом с ним. Это произошло несколько месяцев назад, вскоре после Нового Года. Я просматривала сайты газет Индианаполиса, чтобы познакомиться со своим будущим домом и, если быть честной, почувствовать себя ближе к своему жениху. Мое сердце замерло, когда образ Данило, выходящего из клуба с высокой блондинкой, издевался надо мной с экрана моего ноутбука. Кто она такая? Была ли причиной того, что он редко связывался со мной? Она заняла место Серафины в его сердце?

Мои мысли неслись со скоростью сто миль в час. Я не могла спросить об этом Сэмюэля или своих родителей, поэтому сделала то, что делала всегда — позвонила Анне и попросила у нее совета.

Она отговорила меня, а на следующее утро прислала мне еще несколько статей, которые, очевидно, были удалены вскоре после публикации, и все они содержали фотографии Данило с блондинками. Никто не мог занять место Серафины в сердце Данило. С каждым новым завоеванием он, казалось, искал ее точную копию. Впервые вспышка гнева смешалась с моим обычным ощущением собственной неполноценности.

Мы еще не были официально помолвлены, но, конечно, все в нашем кругу знали, что мы обещаны друг другу. Люди сплетничали о том, что я заняла место Серафины, казалось, целую вечность. Все, казалось, оплакивали ее потерю, всегда сравнивая ее неземную красоту и светлые волосы с моей менее ангельской внешностью. Когда я была более юной, я не возражала против папиных каштановых волос, и в большинстве случаев я по сей день не была против, но иногда мне ничего так не хотелось, как быть с маминым светлым цветом волос.

Знание того, что Данило встречается с блондинками, чтобы помнить мою сестру, причиняло мне боль первые несколько раз, но в конечном итоге раздражение добавилось к смеси. Он явно старался держать свои дела в секрете, судя по тому, как быстро удалялись все статьи. Но теперь, зная правду, она засела в моем сердце, как постоянно расширяющаяся черная дыра. Иногда мне удавалось убедить себя, что он просто любит блондинок и не ищет Серафину номер два, но знала, что лгу себе.

За прошедшие с тех пор три месяца я ни с кем, кроме Анны, не говорила о своем открытии, но в голове у меня все время крутились разные мысли.

Завтра мне исполнится шестнадцать, и Анна со своей семьей сегодня приедет, чтобы отпраздновать вместе с нами. Как и в прошлом году, Данило не приезжал в гости. Я видела его пару раз с тех пор, как он провел ночь после побега Фины, но мы не говорили больше нескольких слов. Я разрывалась между облегчением и разочарованием. Возможно, это и к лучшему, что мне не придется встречаться с ним, пока я не избавлюсь от его пристрастия к блондинкам. Но когда это произойдёт?

Я знала, что он пришлет Эмму и подарок на мой день рождения, а потом позвонит мне, как положено. Мои глупые мечты потанцевать с ним на одном из наших светских раутов еще не сбылись.

Как только прозвенел звонок, возвещая о прибытии Анны и ее семьи, я выбежала из своей комнаты, взволнованная тем, что снова увижу свою лучшую подругу. Мы болтали по телефону и переписывались каждый день, но виделись только раз в месяц. Мама с папой уже стояли в фойе. После того как Фина сбежала, нашим семьям потребовалось некоторое время, чтобы найти обратный путь друг к другу. Я была рада, что наши родители все уладили, потому что это позволило мне видеться с Анной. Она заметила меня на лестнице и широко улыбнулась. Она выглядела потрясающе в милой клетчатой юбке и простой белой футболке с эмблемой Gucci. Всякий раз видя ее и восхищаясь ее каштановыми волосами, я напоминала себе, что у меня почти такой же цвет волос, так почему бы мне не быть счастливой с ними, когда мне это нравится на ней?

Леонас выглядел, как обычно, скучающим, слишком хладнокровным для этого мира, в то время как маленькая Беатрис, которой было всего два годика, казалась легкомысленной.

Я бросилась вниз и обняла Анну, прежде чем поздороваться с остальными.

— Мы можем пойти в мою комнату? — спросила я, как только выполнила свои обязанности хозяина.

Папа посмотрел на меня с упреком, но улыбнулся.

— Хорошо, но ужин через час.

Я схватила Анну за руку и повела ее к лестнице, когда заметила Беатрис, ее светлые косички дико раскачивались, и спотыкаясь она следовала за нами.

Анна раздраженно вздохнула.

— Она прилипла ко мне. — она повернулась к Валентине. — Мама, пожалуйста, забери ее. Мы с Софией сто лет не виделись, нам надо поговорить.

— Вчера вы больше часа разговаривали по телефону, — пробормотал Леонас.

— Кто тебя спрашивал, блондинчик? — прорычала Анна.

— Анна, — предупредил Данте, но улыбнулся мне.

Вэл подняла Беатрис, несмотря на ее громкие протесты, и мы с Анной воспользовались этим шансом, чтобы убежать и спрятаться в моей комнате. Мы запрыгнули на мою кровать. Готовясь к нашему девичьему разговору, я поставила на ночной столик шоколад, чипсы и фрукты для перекуса.

— Как дела с Сантино? — спросила я, когда мы устроились на моей кровати, подложив под спину несколько подушек и поставив между нами тарелку с чипсами.

Даже если моя проблема с Данило прожгла дыру в моей голове, я не хотела быть раздражающей подругой, которая никогда не затыкается о своих проблемах.

Анна закатила глаза.

— Он меня раздражает. Обращается со мной, как с невежественным ребенком, командует, будто мой босс. Ведет себя так, словно работает