и пинаю дворецкого между ног. Он, скрючившись, падает на колени. Я снова заношу ногу, не целясь никуда конкретно, яростное желание выместить на нем весь гнев затмевает все остальные чувства.

Плечи накрывает тепло чужих рук. Оно приводит меня в себя. Немного.

— Тише, ваша светлость. Тише, — ласково приговаривает Розье, отпихивает меня в сторону и резко опускает кулак об лицо истязателя, исторгая из этого соприкосновения смачный звук.

Кто бы говорил! Кажется, кто-то недосчитается зубов.

Уоллис падает без сознания на пол.

Эдвард удивленно хлопает глазами, все еще в немом шоке от нашего с другом его брата появления.

— Ты в порядке? Сильно болит? — опускаюсь рядом с ним на колени, осматривая спину.

Она покрыта глубокими красными бороздами поверх старых шрамов. В некоторых местах кровит.

Я вдруг начинаю лучше понимать, какой Эдвард человек.

Он легко поддается чужому влиянию, он отказался от мечты, потому что не было того, кто бы мог его поддержать, он молча принимал подобное отношение, потому что знал, что никто его не защитит, или потому, что часть его верила, что он заслуживает наказания.

За то, что не такой как другие, за то, что странный и плохо разбирается в людях и не может ни с кем ладить, за то, что родился магом в семье, что славится своим умением строить бизнес.

Все те маги, которых я видела сегодня в книжном и на улицах квартала Треугольник немного не такие как мы. Это проявлялось у каждого по — разному, но в глаза бросалась эта инаковость.

Уоллис видел подобное в Эдварде. И использовал весь свой неистраченный садизм, чтобы выкорчевать это с корнем.

— Не очень. Терпимо…

— Брат знает? — перебивает Розье, смотря на нас сверху вниз. Без уточнений понятно, какого брата он имеет в виду.

— Нет, — морщится Эд.

Парнишка не знает, как ему реагировать. Растерянность во взгляде очевидна. Ну да, неловко ему, уже взрослый, совершеннолетний, но нуждается в помощи других. Позволил так с собой обращаться дворецкому, когда мужчина должен уметь сам за себя постоять.

Но все мы разные. И взрослеем по-разному. И не всегда можем защитить себя и свои интересы. Так бывает.

Майкл стягивает с шеи галстук и связывает руки потерявшего сознание Уоллиса. Лицо его красное от ярости. Руки двигаются умело, отмечаю про себя я. Видать, не впервой.

— Как долго подобное продолжается?

Эдвард отворачивается, не желая встречать требовательный взгляд друга старшего брата. Он ошибочно принимает злость в его тоне в свой адрес. А может думает, что Майкл имеет что-то против магов.

Я мягко глажу младшенького по волосам. Все хорошо, дружочек. Теперь все будет хорошо.

Майкл пятерней зачесывает назад непослушную челку, все идет не так, как ему бы хотелось, и грозно поглядывает на бездыханное тело дворецкого, словно размышляя о том, чтобы ударить его еще парочку раз.

Слышится девичий всхлип. Не мой, я вообще не падкая на слезы дамочка.

Ирма тихонько ревет в коридоре, так и не войдя внутрь спальни. Честно, я вообще про нее забыла. Выбитая дверь шатается на одной петле, распахнутая настежь, и прекрасно не скрывает то, что было внутри.

— Ты. Как долго подобное продолжается? — вопрос мужчины адресован в этот раз служанке, привлекшей к себе внимание всхлипами.

Мне и самой интересно, я держу ухо в остро, и параллельно помогаю Эдварду подняться и сесть. Сколько он стоял на коленях, что ноги его не держат? Во мне снова просыпается желание отвесить Уоллису пинка. И плевать мне на его возраст.

— Я п-пришла в этот дом д-два года наза-ад. И такое уже происходило с т-третьим г-господином. Дворецкий Уоллис…все знали, что он ненавидит магов. Два года назад Эду семнадцати не было…

— Магов? — цепляется Майкл.

— Но в-ведь у господина нет магии, в-верно? Мы думали, что это лишь надуманный предлог!

Голубые глаза внимательно оглядывают меня и Эда. Их обладатель схватывает на лету. Теперь он знает, что парень обладает неординарными способностями и понимает, что они и стали причиной такого отношения Уоллиса.

— Где все слуги?

— Он их отпустил. Это часто происходит после отъезда герцога, — Ирма подтверждает мои догадки. Он — это дворецкий.

Прошлая Юнис тоже понятия не имела, быстро сканирую доставшуюся мне от нее память. С завидным постоянством она могла подолгу не возвращаться в этот дом, предпочитая ночевать в гостиницах и отелях.

Розье взваливает себе на плечо, словно мешок с картошкой, тело дворецкого — ну и силища — и мы идем в его кабинет. Я говорю Ирме обработать раны Эдварда и приготовить ему что-нибудь поесть.

После тряски Уоллис приходит в себя. Его губы недовольно кривятся, а в глазах вспыхивает праведный гнев, когда он, привязанный Майклом к стулу в собственном кабинете, замечает меня.

— Как вы смеете? Мальчишка на побегушках (это он про Розье) и девица сомнительного происхождения! На кого посмели поднять руку! Я — главный в этом доме!

— Где ключ от сейфа? — рычит на него мужчина, нависнув коршуном над дворецким, опасно наклонив стул за спинку так, что реши он отпустить, Уоллис полетит вниз.

— Да ты…щенок! Как смеешь со мной так обращаться…

— Ключ! — орет ему в лицо Майкл.

Как же хорошо, что я решила быть с ним на одной стороне. И вдвойне прекрасно, что мне остается лишь следить за воплощением моего плана его руками, самой не ударив и пальца о палец. Хотя, признаем честно, давно уже намеченные мной шаги, претерпели не зависящие от меня изменения.

Уоллис бегает глазенками по кабинету, слежу, но не могу увидеть в этом действии никаких подсказок. Розье угрожает кулаком. Дворецкий вжимается всем телом в спинку стула, напряженно и отчаянно что-то обдумывая.

— М-может быть, вам со-сообщили что-то…ошибочное…За-за-а-чем вам нужен мой сейф. Там, там всего-то сметы расходов и доходов поместья, сводки бюджета… — шепелявит заискивающе дворецкий. Все же зубов у него стало поменьше.

Сопротивляется до последнего, зараза!

— Я могу открыть, — от голоса Эдварда сзади я подпрыгиваю на месте.

6

— Честно слово, Юнис, ко льву в вольер залезла, а боишься каждого шороха, — деверь проходит внутрь кабинета, огибая меня, застывшую почти на пороге.

— Белая еще как мел… — бурчит под нос Эд.

Брови Розье снова взлетают наверх, теряясь под густой челкой.

Он переводит взгляд с меня на младшенького. Нетрудно догадаться, что он раздумывает, когда же у нас так потеплели отношения. Эд ведет себя как мой настоящий брат, и относится как к старшей непутевой сестрице, а не как к навязанной приживалке. Для меня самой такое отношение тоже в новинку.

Не