Гвардейского полусотника понять не сложно. Ведь безопасность воеводы лежит на нем. И спросит народ по всей строгости. В Романова не только поверили, но и полюбили. А уж в жене его и вовсе души не чаяли. А еще, именно с ним связывали свою сытую жизнь, пусть порой и беспокойную. А где тот покой-то. Поди все прошли через полон или пограбленные дома.

— Хватит уже как наседка квохтать. Выдели мне десяток бойцов, этого более чем достаточно.

— Сам пойду.

— А вот сам ты останешься в Пограничном. Случись, ты прав окажешься, Елене и детям моим нужна будет опора.

— Знать опаску все же имеешь?

— В железо взять меня не даст Владимир. Он, не братец его молодой да неразумный. Но тот ведь может и иначе чего учудить. А Мономах в нем души не чает. Вон как ринулся в самое пекло братца вызволять. Вот на этот случай я и говорю.

В этот момент в кабинет вошел Борис. Разговоры с главным безопасником не для посторонних ушей, поэтому Михаил тут же выпроводил Гордея, готовить эскорт.

— Ну, докладывай, тайных дел мастер. Выяснил, что там стряслось на поле брани?

— Выяснил. Несколько человек видели, как Вторуша наушничал Ростиславу, мол эвон Худобей погнался за половцами, всю славу себе заберет. Ну тот и сорвался.

— Два молодых барана.

— Это да. А еще, он хочет обвинить тебя во всех бедах и потребовать, чтобы Владимир тебя заковал в железо.

— А что Владимир?

— Пеняет братцу, но не особо. Князь он конечно разумный, да только задело его, что на деле, битву эту ты выиграл. А еще понимает, что в помощи мы не нуждались, он же со своим войском больше мешал. Вот такие пироги с зайчатиной.

— Что Тераккан?

— К вечеру будет здесь.

— Это хорошо.

— Все же пойдешь?

— Они на нашей земле, а не наоборот. Ростислав даже не удосужился устроить лагерь на правом, переяславском, берегу. Так что, правда на нашей стороне.

— Это-то так. Только…

— Борис, уж ты-то не каркал бы.

— Не буду. Но все же разреши я зашлю в гости к союзничкм особую сотню.

— Если завертится, почем зря ребят положишь.

— Если завертится, они захватят шатер с пирующими, а там никто и не дернется. Даже помощь Тераккана не потребуется.

— Боря, ты так и не понял, что нам его помощь без надобности.

— Это я понимаю. Но к чему ты его вызвал, признаться не очень.

— Да просто все. Помог ли он нам когда на нас двинулся Ирмаккан? Нет. И что могли подумать о моем тесте Владимир, Ростислав, да и батюшка их Всеволод? А то, что нет у меня союзника. А тут вот он, во главе многотысячного войска, готовый встать плечом к плечу. И ведь понятно же, что разбив эти, по сути, остатки киевского войска, он встанет против Великого князя. Но все же готов это сделать.

— То есть, хочешь показать силу, что стоит за тобой?

— Ну, свою-то мы уже показали, и не единожды. Так пусть поглядят, что мы не одиноки. А еще, неплохо бы Тераккану переговорить с Владимиром. А то ведь не дело. Земля принадлежит его орде, а поселения там стоят русичей. Непорядок.

— Хм. Значит хочешь еще больше привязать тестя к себе и торговому пути. Хитро.

— Ну, насчет этого еще предстоит договориться. Но если получится, то будет просто замечательно.

Дверь отворилась и в кабинет вошли двое полковников. Гаврила и Арсений имели вид не менее озабоченный. И все из-за этого клятого приглашения на пир по случаю победы. Мол, коли воинству киевскому нет ходу в Пограничный, тогда милости просим к нашему шалашу.

Трое суток минуло со дня сражения. Были горячие головы, что предлагали закатить пир прямо там, на поле брани, оставшимся за русичами. Да Михаилу удалось отговорить Владимира. Все же, половцев они не побили, а разошлись по договору. Разница, однако. А потому расслабляться, когда неподалеку находится вполне себе боеспособный противник, все еще превосходящий их, верх глупости.

За прошедшие дни народ успел поостыть и прийти в себя. Обиходили всех раненых, число коих было велико. И в основе своей союзники. Однако, лекари не делали различий, как на поле боя, при оказании первой помощи, так и после того, как доставили к городу.

В больницу везти не стали. Там и мест-то столько нету. Поставили палаточный городок на берегу реки, где и пользовали. К слову сказать, Геласий заверил, что на ноги поставит многих. Недостатка в медикаментах и перевязочных материалах нет. Квалифицированных помощников хватает.

Старается врач не за страх, а за совесть. Очень уж ему хочется организовать в Пограничном медицинскую академию. Края конечно холодные, но если появится достаточное количество учеников за которых будут готовы внести плату, то и учителей получится приманить из Константинополя.

Сам Михаил не собирался взваливать себе на плечи подобное финансирование. Одно дело готовить кадры и содержать больницу для своих нужд. И совсем другое, думать об остальных княжествах. Вот и использует грек любую возможность в рекламных целях. К слову сказать, некоторые князья уже прислали в обучение молодых людей. И плату назначенную внесли. Этого пока все еще слишком мало, чтобы выйти на полное самофинансирование. Но начало положено.

Не сказать, что добрая слава о лекарях Пограничного на руку только будущей медицинской академии. Михаилу добрая слава среди русичей тоже не помешает. Она не в последнюю очередь способствует приросту населения. Ставку он делал далеко не только на выкупных холопов. Ручеек мигрантов его так же устраивал. Оттого и делится запасами медикаментов щедрой рукой…

— Михаил Федорович, не дело ты затеял… — начал было Гаврила.

— Все. Стоп. Прямо как сговорились. Незачем мне собачиться с князьями. Толку от этого не будет. Зато неприятностей, хоть ложкой ешь. Нам только рука об руку идти. А потому, первым я ссориться не стану.

— А коли… — начал было Арсений.

— А коли сами начнут, так мы и ответим, — перебил его Михаил. — Посему, полки держать наготове. Но тайно. Чтобы никто о том не прознал. Очень надеюсь, что это не понадобится. Борис, с тобой определились. Все, господа полковники, я пошел.

Перед отбытием не забыл навестить супругу и детей. О чем тут же и пожалел. Не водилось за ним такого, чтобы при вот таких недолгих отлучках, он захаживал попрощаться с семьей. Алия, которая Елена, приперла к стенке и начала пытать, какого собственно тут творится. Пришлось откровенно все ей разъяснить.

— Запомни, Миша, если с тобой что-то случится, я никого не пощажу. Все войско русов изведу, а князей прикажу порвать конями. А там и Переяславль сожжем.

— Э-э-э, потише, воительница. Я всего лишь на пир. А все эти разговоры всего лишь домыслы моих ближников, — попытался отшутиться он.

Потом взглянул на свою женушку и понял, что та не шутит. Как есть предаст славный град огню и зальет его кровью. О времена, о нравы.