Осознав произошедшее, начали плакать дети. Нина чуть с ума не сошла, бегая из каюты в каюту. Потом в депресняк влетели и взрослые: родные, близкие, дом, работа… кошки-попугаи… Конкретно взбрыкнула Леночка, папаша-профессор с женой находились в тихой панике: у дочери, оказывается, есть скрытая любовь в Красноярске, какой-то Виталик. Теперь Леночка громогласно декларирует намерение от горя самозатопиться в Аракаре.

Сущий кошмар. На меня, естественно, тоже накатило, обвал планов, полная непонятка. В голове — несостоявшиеся встречи, невыполненные обязательства, хорошо, что таких мало, за последний месяц подтянул. Вместе с тем возникло странное чувство. Как объяснить… Ну, вот вы захотели, наконец-то, начать жить правильно — припекло. С завтрашнего дня начну по утрам бегать трусцой с целью воссоздания из пепла бесконечных бизнестёрок былого бодрого феникса. Энтузиазма ноль, но уже надо. И тут, вот ведь незадача, подворачиваете ногу, поднимаясь по лестнице в спальню. Ничего страшного, ходить от джипа к лифту вполне можно. А бегать уже нельзя. Отмаз железный. И так хорошо становится…

Баржа оказалась румынская. Вполне ещё крепкая и села-то недавно, в особо крутое половодье либо какое-то стихийное извержение с небес, когда вода поднялась выше всех пределов. Снять невозможно, и это не я сказал.

— Значит, Дунай, — решил капитан.

— Значит, имеем интернационал, коллеги, — дополнил профессор.

«Значит, это не локальный сбой, — с горечью подумал в свою очередь я. — Тут уже глобализацией пахнет, соответственно, проблема усложняется: чем сложней элементы множества, тем трудней найти решение».

Полон был лишь один танк, в остальных сухо, на палубе с уклоном на нос — дождевой воды по щиколотку пополам с растительным мусором. Птички железяку любили, заметно.

Вахты определили тройками. Я стоял с профессором и Семёном, капитан — с Сашком и боцманом. Кочегара с механиком пока не трогали, те весь вечер вкалывали по полной, им и с утра продолжать, пусть отдыхают.

Все трое — в спасжилетах. Но не опасение свалиться за борт было тому причиной, а стрелы. На ночной вахте риски возрастают — возможный неприятель может подкрасться поближе, а видимость резко падает. Правда, у меня есть «тепловик», вытащенный из объёмистого саквояжа «со слонами», французский тепловизор-бинокуляр Sophie CSF, до 1300 метров опознаёт силуэт животного размером с человека. Ещё вчера я безмятежно верил, что уж его-то точно распаковывать не придётся… Там вообще много чего полезного упрятано. И монокуляр лазерного дальномера достал, теперь он лежит на посту кормового плутонга, артиллеристам в помощь, самый подходящий прибор.

— Уважаемый Герман, как мне кажется, ни экипаж, ни пассажиры ещё не прочувствовали всю серьезность ситуации, несмотря на истерики и стрессы, — на втором часу вахты напарник, напитавшись аурой окружающей тьмы, решился поделиться опасениями. — Я вот думаю, что будет, если какая-нибудь водоплавающая мерзость длиной десяток метров решит нами поужинать? Чем отбиваться?

— Типун вам на язык, Володя! Чем… Импровизировать будем по мере накопления информации. Да и не всё так плохо, наше вооружение способно остановить слона. Так что если тут нет динозавров… Но вы правы. Народ не прочувствовал, так всегда бывает. Даже в сорок первом не прочувствовали, что тут делать. И это не проблема русских. Первая фраза, которую в экстриме произнесёт человек любой нации и народности, будет такова: «Этого просто не может быть!» Вторая: «Я не знаю, что это, но оно на нас надвигается!» Потом последует третья: «Соедините меня с президентом!» И только четвертая окажется более-менее продуктивной: «Нам понадобятся пушки побольше…»

— Соглашусь, именно так человек и устроен! Однако в обществе имеются и другие люди, способные действовать моментально.

— Если не одиночки, то это всего лишь исполнители, торпеды, ничего не решающие, либо решающие с катастрофическими для всех последствиями. Но никогда не руководители. Как наш бодрый боцман, в котором эта жилка присутствует, и уже потому его стоит сдерживать. Подобных генетических героев немного, и они в непонятной обстановке незнакомой среды, как правило, умирают первыми, — отрезал я.

— На том свете сразу попадая в кипящий котёл за то, что оставили женщин и детей выживать в страшных муках! — охотно подхватил профессор Мазин.

Единение душ! Вот и успокоили друг друга, отсекая героизм в сторону, чёрт-те что, чисто трусы! Объективно же стоящий у островка в дельте железный пароход есть пока самое безопасное место из всех возможных. Да и не многое изменится от Осознания.

Механик, правда, предложил капитану ввечеру:

— «Коктейли Молотова» надо сделать, для начала. А с рассвета можно озаботиться созданием огнемёта.

— Я те дам огнемёт, баламут! — шкипера чуть удар не хватил. — Не помнишь, как «Таёжный» месяц назад тушили? Бармен, мля! Спалим всё на хрен, а у меня детей целая свора! Где жить будем? Как передвигаться? Здесь дорог нет. Выкини из головы!

Потом они начали прикидывать возможность применения горячего пара — из машинного отделения подвести к залазоопасным местам, эту методику вроде применяли в Аденском заливе, как противопиратскую. И опять ТБ, материалы, которых не имеется, необходимость постоянно кочегарить машину… Много чего попёрло экзотического. Спецы сожалели, что на «Темзе» нет насосов высокого давления типа пожарных, смывающих гуронов с их пока чисто гипотетических пирог, не предусмотрено заводом-изготовителем.

Тут уж я не выдержал:

— Мужики, извините, но вы не туда заходите… Давайте вернёмся к старому доброму огнестрелу! Уверяю вас, какой бы я ни был стрелок, но, начиная с двухсот метров, из своего «Зауэра» успею навалить целый сноп папуасов. Малокалиберная винтовка будет эффективна против человека, тем более голого, начиная с сотни, а уж следом подключатся гладкоствольные ружья со всей их мощью. Я уже не говорю о кормовом орудии и двенадцатимиллиметровой картечи, которой туда можно насыпать целый кулёк! Есть дефицит нарезного, но тут самостоятельно ничего не придумаем. Да и в принципе, война — не наш метод, это не крейсер, и на «Темзе» далеко не морской спецназ.

На том заседание Генштаба и закончилось. Пока. Механик так просто не сдастся, заводной он человек.

…Под тропическим звёздным небом тёмный корпус баржи приобрел новый облик — зловещий, не думаю, что любители индустриала с восторгом остались бы там на ночь. Незнакомые, по уверениям капитана, созвездия ярко светились над нами, однозначно показывая, что мы не на родной Земле, хотя с этим полной ясности не было. Дело в том, что Луна осталась на месте — в небе сиял знакомый полумесяц с узнаваемыми контурами поверхности, частично успокаивая души. И солнце привычное. Как сказал Володя, создавалось впечатление, что копию «Солнечного модуля» поместили в какое-то другое место Вселенной.

Просто фантастика.

— А ваши проблемы и представить невозможно, — предположил Владимир, после очередного выплеска проблем своих. Подлил из термоса кофе. — Вам плеснуть?