На голос собаки из здания вышел вооружённый автоматом охранник.

– Кто здесь?

Алекс не знал, что отвечать. Мечась по лесу, он думал лишь о том, как из него выбраться. Поставив себе целью обнаружить «вышку», а потом дойти до неё, он сумел выполнить задуманное, но что делать теперь, не представлял. Ему нужно было каким-то образом отыскать Сургона.

– Это я, – отозвался Алекс.

– Кто я?

– Я… потерял дорогу в лесу и нашёл вас.

Теперь охранник видел, с кем разговаривает, и, прикрикнув на собаку, подошёл к ограждению. Внимательно рассмотрев Алекса, он указал в ту сторону, откуда Алекс только что пришёл:

– Вон там дорога. Идите прямо по ней, она выведет вас в город. Фонарик у вас есть?

– Нет.

Охранник подумал.

– Могу одолжить, – сказал он, – если обещаете потом вернуть.

Алекс молчал.

– Ну, так что, нужен фонарик?

– Дело в том, – решившись, заговорил Алекс, подбирая самые простые русские слова, – что я гость, приехал в Миасс, издалека.

– Слышу, что издалека, – сказал охранник.

– У меня есть в городе друзья, но без телефона я не смогу их найти. А телефона у себя я не имею. Мне надо позвонить, и друзья придут сюда.

– Телефон? – снова подумав, охранник достал из кармана трубку. – Ну, на, позвони. Только учти: если вздумаешь бежать – пальну из оружия.

Алекс взял протянутую трубку. Номер Сургона он помнил наизусть: на случай, если в Екатеринбурге им не удалось бы встретиться, они договорились созвониться. Номер был несложный. Алекс набрал его и поднёс телефон к уху. Сургон долго не отвечал.

– Аллё, – раздался наконец его настороженный голос.

– Сургон, это я, Алекс.

Воцарилась пауза.

– Откуда ты звонишь? – прервал её Сургон.

– Я потерял дорогу в лесу, – повторил Алекс то же, что сказал охраннику. – Я пришёл в «вышке», и здесь человек дал мне телефон.

– Что за человек?

– Он секьюрити.

Сургон ещё помолчал.

– Хорошо. В беседы с охранником не вступай и к нему не заходи. Если спросит, откуда ты, скажи, как договаривались, что приехал в командировку из Молдовы. Часа через два я тебя заберу. Мой номер у него на телефоне сейчас же сотри. Всё понял?

– Да.

Сургон нажал отбой. Удалив набранный номер, Алекс протянул трубку охраннику.

– Ну как, приедут за тобой друзья? – спросил тот с любопытством.

– Да.

– Иностранец, что ли?

– Что?

– Ну, ты, иностранец?

– Я из Молдовы.

– Понятно. Хорошо там у вас в Молдове, тепло, фруктов много. Вино, опять же, – затевал разговор охранник.

Видимо, ему было скучно одному на работе.

– Заходи,– пригласил он, – вон калитка, сейчас открою, подождёшь у меня своих друзей.

– Спасибо, – отказался Алекс, – я здесь подожду.

– А что так?

– Нет, нет, я здесь.

– Ну, дело хозяйское, – не стал охранник настаивать. – Если передумаешь, подойди к калитке, собака залает.

Забросив автомат на плечо, он вернулся в здание.

Сургон пришёл позже, чем обещал, и Алекс к тому времени сильно продрог. Перед приходом Сургона ему вновь стало казаться, будто кто-то наблюдает за ним из леса, но события дня были столь насыщенными, что Алекс испытывал почти безразличие к новым тревогам. Появился Сургон, не здороваясь и не улыбаясь, держа в руке фонарь и стараясь избегать света прожекторов.

– Иди за мной, – сказал он и, развернувшись, зашагал по дороге.

Алекс пошёл за ним. Когда их стало не видно от «вышки», Сургон остановился.

– Я просил тебя не уходить далеко от дома! – зло сказал он. – Я просил тебя не вступать в контакт с местным населением. А ты не просто вступил, ты ещё и позвонил мне!

Последнюю фразу Сургон уже кричал. Его лицо с «потёкшей» щекой было искажено от ярости. Жестикулируя, он размахивал фонарём, свет от которого метался по тёмным деревьям. Дождавшись, когда Сургон замолчит, Алекс посмотрел ему в глаза и, с трудом сдерживая вспыхнувшую ярость, заговорил:

– Почему ты позволяешь себе общаться со мной таким тоном? Разве ты босс, а я подчинённый? Разве ты сержант, а я солдат? Или наши отношения вышли за рамки договора нанимателя и исполнителя?

– Если мы хотим, чтобы этот договор продолжал действовать…

– Или, может быть, я являюсь у тебя пленником?! – крикнул Алекс, нервы которого были на пределе.

Натолкнувшись на столь же жёсткий отпор, Сургон замолчал.

– Ну, о чём ты говоришь, каким пленником? – заговорил он уже совсем другим тоном. – Ты абсолютно свободный человек… – Сургон явно хотел загасить вспыхнувший было конфликт. – Прошу прощения, что не сдержался. Просто, пока ты не позвонил, мы не знали, что и думать. Я сейчас тебе всё объясню. Пойдём, – позвал он по-дружески, – до лаборатории путь неблизкий.

Подождав Алекса, Сургон зашагал с ним рядом, светя фонариком на дорогу.

– Видишь ли, Алекс, – мягко заговорил Сургон, – мне кажется, ты не очень хорошо сознаёшь угрозу, которую для нас обоих представляет твоё нахождение в Миассе. Если тебя как американского гражданина здесь обнаружат, то непременно посадят в тюрьму и, конечно же, посадят меня. А ты знаешь, что такое русская тюрьма? В большинстве своём это так называемые «исправительно-трудовые колонии». В них заключённые находятся не в отдельных камерах, а живут сообща, колониями, в больших бараках, и после отбоя внутрь колоний не заходит даже охрана. Пойми, я беспокоюсь за твою жизнь. И за свою, конечно.

Эти аргументы произвели на Алекса впечатление. Он и раньше не испытывал восторга от перспектив попасть в русскую тюрьму, но не думал, что там всё ещё хуже, чем можно было предположить. Сидеть в одном бараке со множеством преступников ему не хотелось. Злость Алекса мало-помалу стала утихать. Становилось понятным желание Сургона оградить от беды приехавшего к нему гостя – или не совсем гостя, а нанимателя, как в запале перебранки расставил акценты сам Алекс. Он уже испытывал неловкость от своей, может быть, чрезмерной реакции на простительную нервозность Сургона и был не прочь установить прежнюю непринужденность отношений. Так что в лабораторию наниматель и исполнитель вернулись вполне примирёнными.

Там их ждала встревоженная Тая. Она испытующе смотрела на Алекса, пытаясь понять, не случилось ли с ним чего-то серьёзного? Сургон поспешил её успокоить. А Алекс вдруг понял, что последнюю часть дороги только и думал о предстоящей встрече с Таей. При виде девушки неприятности, выпавшие на его долю, отступили, будто их не было. Тая показалась ему прекрасной даже в своей тревоге. Не говоря о том, что тревожилась она не о ком-нибудь, а о нём, об Алексе. И какое облегчение отразилось на её лице, когда выяснилось, что с ним всё в порядке! «Неужели, – думал Алекс, – надо притащиться на другую сторону земли, чтобы встретить того, кто будет о тебе так сильно переживать? Может быть, и надо».