— Мы по-прежнему говорим о Барбаре? Или уже о вас?

Его сердце учащенно забилось, когда Элли снова подняла на него глаза. В такие мгновения Вьятт не мог ей сопротивляться. Годы одиночества не выработали в нем иммунитет к женской красоте.

Шагнув вперед, он обнял ладонями ее лицо и поцеловал. Все сомнения и обвинения в собственный адрес улетучились. В эти несколько блаженных мгновений ничто не имело значения. Вьятт ощущал только близость Элли, мягкость ее кожи, вкус ее влажных губ. Она слегка простонала, и он стал целовать ее настойчивее.

— Зачем ты это сделал? — спросила она шепотом, хотя каждое слово было отчетливо слышно. Его поцелуй заставил ее снова почувствовать себя женщиной. Но ей хотелось услышать его ответ. Ей требовалось его признание в том, что он к ней неравнодушен.

— Я не знаю, что на меня нашло.

На этот раз Элли отказалась верить интуиции. Она знала, что Вьятт не считает ее привлекательной.

— Ты смотрела на меня, и я… — Умолкнув, он отошел и опустил руки.

— Ты? — побуждала она его, желая, что он договорил. Ее тело жаждало близости с ним.

— Я не устоял.

Элли окутало приятное блаженство. Именно такого признания ей не хватало. Как давно она не слышала признания в том, что желанна.

Он пристально ее разглядывал.

— Но вероятно, я совершил ошибку. Мы не можем усложнять ситуацию, Элли. Дарси должна быть для нас на первом месте.

Конечно, Дарси на первом месте. Работнице социальной службы Вьятт сказал о том, что Элли его друг и помогает заботиться о племяннице. Забота о ребенке — первостепенная задача.

И все же Элли показались обидными слова Вьятта. Хотя их отношения ни к чему не приведут, и он был абсолютно прав.

— Конечно. — Она собралась с мыслями и взяла прихватки, затем вынула цыпленка из духовки. Она стала по-иному относиться к Вьятту, и ей это нравилось. Ей хотелось о нем заботиться.

— Элли, я не знаю, как мне тебя за все отблагодарить…

Он посмотрел на Дарси, и при виде нежного выражения его лица у Элли сжалось сердце. Понимает ли он, что почти полюбил свою племянницу?

Это Элли следует его благодарить за то, что он вытащил ее из унылого существования и подарил цель в жизни. Благодарить за то, что впервые за многие месяцы она ощутила себя женщиной. Но Элли не могла признаться в этом Вьятту, не рассказав о своем прошлом. Поэтому в ответ она произнесла:

— Всегда рада помочь.

Наступило неловкое молчание, поэтому Элли принялась выкладывать на тарелки еду. Потом она поменяла подгузник Дарси. А затем она и Вьятт уселись за стол.

В приглушенном свете они вполголоса обсуждали то, что произошло в больнице. Так было до тех пор, пока Вьятт не предложил Элли остаться. Наступила долгая-долгая пауза.

— Что ты имеешь в виду, предлагая мне остаться?

Вьятт отложил вилку:

— Мы сказали работнику социальной службы, что ты помогаешь, верно?

— Ну да, но…

— Но мне нужно заниматься стадом на ранчо, Элли. Я знаю, что несу ответственность за Дарси, но я не могу представить, что мне удастся заниматься ей ночью, а днем работать. — Он помолчал, смотря на тарелку, потом поднял глаза. — Нам следует обсудить твою заработную плату. Я не жду, что ты станешь мне помогать даром. За прошедшие два дня ты сделала больше чем достаточно.

У Элли вспыхнуло лицо. Ей не хотелось обсуждать денежные вопросы.

— Мы можем поговорить об этом позже.

— Но, Элли…

— Спешить некуда, Вьятт. Уверяю тебя, забота о Дарси не отвлекает меня ни от каких более важных дел.

— Значит, ты остаешься?

Идея была соблазнительной. Элли не могла признаться в том, что дом Камеронов был большим, красивым и ужасно пустым. В доме Вьятта, несмотря на беспорядок, чувствовалась жизнь, радость и цель существования. Но понимает ли Элли, во что ввязывается? Вьятт ее поцеловал. Находясь с ним рядом сутки напролет, она рискует.

— Если я понадоблюсь, ты найдешь меня в соседнем доме.

Несколько секунд он прожигал ее взглядом, потом взял вилку и нож и принялся за еду, но вскоре отложил столовые приборы, громко звякнув ими.

— Это связано с тем, что я тебя поцеловал, Элли?

Ей не хотелось поднимать на него глаза, но пришлось. Он смотрел на нее совершенно искренне, словно пытаясь понять. Но несомненно, понять ее он не мог.

— Нет, Вьятт, честно говоря, это не связано с поцелуем, — наполовину солгала она.

— Тебе будет где ночевать, — тихо и резко произнес он. — Я не против того, чтобы спать на диване.

— Вьятт… Я могу тебе помочь, но ты должен понять… У меня имеются кое-какие дела. Я записалась на заочные бухгалтерские курсы.

Несколько долгих мгновений он безмолвствовал. Элли удивленно посмотрела на него, когда он расправил плечи и выпятил челюсть. Он казался человеком, собравшимся встретиться лицом к лицу со своим палачом; человеком, который собирался сказать нечто очень неприятное. У нее засосало под ложечкой.

— Элли, единственное, чего я не могу позволить, — отдать ребенка на воспитание в другую семью. И мне не удастся справиться одному. Прошлой ночью я едва поспал несколько часов. Ты нужна мне, Элли. Я не позволю, чтобы органы опеки забрали этого ребенка.

Она постаралась отмахнуться от поспешных эмоций, которые нахлынули на нее после его слов. Элли недавно познакомилась с Вьяттом, но уже поняла, что он слишком горделив и упрям, чтобы признаваться в своей слабости.

Он не нуждается лично в ней — это она понимала. Ему требуется ее помощь. Несомненно, она может ее оказать. Разве Дарси этого не достойна? Если бы на месте девочки оказался Уильям, разве Элли не захотела бы, чтобы кто-нибудь ему помог?

Этот довод оказался решающим. Конечно, она единственный человек, способный помочь ребенку. Будет слишком эгоистично, если она поставит собственные интересы выше благополучия малышки.

— Почему ты решил, что ее заберут? — Элли отпила воды. Вьятт вел себя намного откровеннее; появилась хорошая возможность узнать его получше.

— Посмотри вокруг. — Он отодвинул тарелку. — Жилище не похоже на семейный дом. Я холостяк, не умеющий обращаться с младенцами. Все против меня. Мне нужно превратить это жилище в настоящий дом.

— Почему ты думаешь, что их цель — отнять у тебя малышку Дарси?

— Может, я и не прав, но ты не понимаешь, что это значит для ребенка — быть лишенным семьи. Остаться без матери.

Она услышала страдание в его голосе, ее сердце болезненно сжалось.

— Дарси всего несколько месяцев. Она ничего не вспомнит, Вьятт.

— Откуда ты знаешь? Почему ты решила, что кто-то еще будет с ней добр? Что случилось с Барбарой? Ты знаешь, что сказала доктор? Она сказала, что Барбара предпринимала усилия, чтобы Дарси наверняка оказалась в безопасности. Она отдала дочь на воспитание тому, кому доверяла. Несмотря на свое состояние, она принимала решение, руководствуясь материнским инстинктом. Я не предам ее доверия.