– Не могу подобрать слов, – прошептал он. – Это необыкновенно.

– Чудесно. Как умно с твоей стороны убедить твоих друзей позволить мне побыть здесь. Потому что, должна сказать, дорогой, твоя гостиница очаровательна и хорошо устроена, но это место просто божественно. Глория и Лотти превосходные хозяйки. А студия…

Адель прижала руку к груди, Роб был поражен, когда увидел, что в ее глазах заблестели слезы.

– Когда я впервые приехала в Лондон, твой отец очень старался помочь мне найти работу, я нашла ее поблизости от нашего дома, он был такой же, как этот. Четырехэтажный старинный каменный особняк, словно с картин импрессионистов. Мне там нравилось до некоторого времени. – Она махнула рукой. – Старого не воротишь, а это давняя история, не стоит жить сожалениями. Странно. Я почти забыла, насколько необычен этот город.

– Лондон? Я думал, тебе здесь не нравится.

– Не нравится? – Мать повернулась к нему лицом. – О нет, дорогой. Вовсе нет. Я была молода и просто не могла найти себя. – Она перевела взгляд на крыши. – Мы оба прошли долгий путь с тех пор, детка. Чертовски долгий путь. – Убийственная улыбка осветила ее лицо. – Это чудесно, и я намерена насладиться каждой минутой до того, как отправлюсь в галерею. Не торопись уходить. Поговори с Йеном. Этот человек сотворил чудо с моим каталогом, да и Лотти нужна твоя помощь. Позвони мне, прежде чем уйдешь. А пока я чувствую себя просто великолепно.

И она снова отвернулась, взяла печенье и со стоном удовольствия откусила кусочек.

Уже много недель он не видел ее такой счастливой. Ну, значит, не стоит беспокоиться о том, что она сорвется! Возможно, придется благодарить Лотти Роузмаунт даже больше, чем он думал.

* * *

«Он очень любит свою мать», – прошептала Лотти, как только эта мысль пришла ей в голову. Она поняла, что ужасно ошибалась. Бросила быстрый взгляд на террасу, где Адель, совершенно счастливая, наслаждалась июньским солнцем, а Роб мило болтал рядом, обнимая ее жестом защитника. Для Лотти наступил момент настоящего унижения.

Она ошибалась.

Прошлой ночью Роб пытался спасти вовсе не свою репутацию.

Он делал все, чтобы защитить мать. Не себя.

Вот почему он так волновался о том, как им вернуться в отель.

Он был в ужасе оттого, что мать навредит себе, а журналисты поместят ее фотографии в полупьяном виде, вываливающейся из лимузина прямо под прицел их камер.

Как же она сглупила!

Когда Роб вошел в галерею, она видела в нем только человека, который поступил с ней несправедливо.

А как же все остальное? Все это только слухи. Все обсуждали скандальные победы Роба, и как он, не моргнув глазом, бросил Дебру.

Ее плечи содрогнулись, как от ледяного ветра.

Она дура. Даже еще хуже. Она позволила воспоминаниям затмить чувство справедливости. Это не просто несправедливо, это совершенно неверно.

Дура, дура, дура.

Она поставила себя в дурацкое положение и сделала то, чего обещала больше никогда не делать: судить о людях на основании того, что они совершили в прошлом.

Но если она и виновата, в ее силах все исправить.

Прямо сейчас.

– Роб. – Лотти с улыбкой вышла на террасу. – Могу я похитить вас у Адель на секунду? Вы эксперт в области кулинарных книг, а я написала только первую. Помните Йена? Милейший человек был настолько смел, что взял на себя труд изобразить мои новые пироги для дней рождения на фото вполне съедобными. Посмотрите на мой бюджетный фотомакет.

На белом блюде, на пьедестале посреди длинного стола с белой скатертью стоял торт в форме гоночной машинки, которую Роб видел несколько месяцев назад на афишах кинотеатров, призывавших детей смотреть новый мультфильм.

Длинный корпус был покрыт ярко-красной глазурью с белыми полосками по бокам. Колеса с белыми дисками и вся машинка выполнена настолько реалистично, что ее можно было принять за игрушку. Кроме того, Лотти только что вставила на место фар и руля лакричные конфеты.

Превосходный торт для маленького мальчика, помешанного на машинках.

Блестяще.

Роб подошел ближе и кивнул Йену, который перестал настраивать свет и выдвигать вперед сложную камеру на треноге.

– Приятно познакомиться, Роб. Адель много рассказывала о вас.

– Правда? – Роб оглянулся на маменьку, которая весело щебетала с Лотти и ела пирожное. Потому что мне она не сказала ни слова о тебе. – Поздравляю, каталог выставки получился. Все, с кем я вчера говорил, отметили это.

– Мне было приятно над ним работать. Хотя, признаюсь, не ожидал встретить здесь Адель, когда пришел утром поработать над благотворительной книгой Лотти. А вы интересуетесь кулинарной фотографией, Роб?

– Совсем нет. Я оставляю это дело специалистам. Сам же просто готовлю еду, а стилисты и фотографы делают свое дело для моих кулинарных книг.

Он быстро осмотрел комнату, отметил высокий потолок, естественный свет и высокие окна.

– Здесь всегда была фотостудия?

– Нет, насколько мне известно. Лотти перестроила чердак, как только купила этот дом. Получилось что-то необыкновенное. Но мне нужно вернуться к работе, иначе торт высохнет.

Быстрая «экскурсия» по лофту выявила, что вкусы Лотти в чтении варьируются от книг по классической французской кулинарии до финансовой литературы, пылившейся на дальних полках и успевшей зарасти паутиной.

В дальнем конце напротив окон располагалась закрытая ширмой зона. Роб не смог сдержаться и заглянул за ширму.

Двуспальная кровать с резным викторианским изголовьем стояла у стены. Простыни из лилового сатина и мягкое одеяло. Пуховое, судя по всему.

Хм, интересно. Он бы не стал спать на такой кровати. Слишком девичья.

Интересно, кто спит на ней?

Он уже хотел провести расследование, но позади раздался резкий кашель.

– Нашли что-то интересное? – спросила Лотти; он, не глядя на нее, понял, что она уперла руки в бока. – Любопытство гложет?

– Что есть, то есть, естественное и непреодолимое любопытство, соня.

– Соня? Что вы имеете в виду?

Роб посмотрел на нее и улыбнулся:

– Да так, подумал. Нашел ваш спрятанный секрет. Неплохое местечко. Совсем не плохое.

– Как ни странно, оно просто очаровательно. Но я не сплю в студии в летнее время. Здесь трудно просыпаться по утрам.

– А в другое время?

Лотти зашла за ширму и жестом показала на террасу, где Адель только что закончила завтракать:

– Когда я пришла в бизнес, первую рождественскую премию отдала за квартиру в городе с видом на Темзу. В тот момент я снимала ее у одной из моих бывших коллег. Пока она работала над проектом в центральном Лондоне и хотела иметь дом, а не гостиничный номер с кухней. Вы знаете, что, по статистике, многие рестораны и кафе никогда не доживают до своего первого дня рождения. Ну а я держусь уже восемь месяцев, и, – она постучала по деревянной раме ширмы, – пока дела идут неплохо. Однако кто знает? Обстоятельства меняются. Люди меняются.