Он сам понять не успел, как случилось, что одна его рука поднята вверх и чьи-то жесткие пальцы отгибают мизинец. Больно было. Тонкие косточки ощутимо похрустывали, до звона натянулись сухожилия.

— Слушай, белый человек, — вежливо сказали откуда-то снизу, — с этой минуты ты должен понять, что пальцев у тебя всего десять. А ты сейчас отваливаешь отсюда, ведешь себя хорошо, и мы живем мирно.

На лице Азамата было написано искреннее изумление. Старший курсант приподнялся на цыпочки от боли, замер, боясь пошевелиться.

— Иди, — сказал голос снизу. И боль отпустила. — Еше раз рыпнешься, я тебе не только пальцы переломаю. Трех танкистов еще никто не задевал, и тебе первым не быть.

— Какие смелые мальчики, — пробормотал курсант, потирая ноющий мизинец. — Такие смелые и такие глупые.

Сейчас он видел того, кто провел безотказный болевой захват. Большой, широкий парень. Один из трех прибывших вчера татар. Ландау усмехнулся про себя. Мальчишки смелые, хоть и не большого ума. Как же так вышло, что эти черномазые оказались на базе всего через три месяца службы в учебке? Чем они так хороши?

Чем они лучше?

— Ты, Тихий, что, безрукий? — сердито спросил Айрат у задумчивого Азамата. — Почему сам так не сделал?

— Я не понял, — честно признался парень. — Он говорит, сходи за куревом. Я смотрю, вроде не офицер. Ну и спросил. А ему, видишь, не понравилось.

— Тебе про Ландау мало рассказывали? — рыкнул Айрат.

— Да кто ж их здесь поймет? — Азамат нахмурился, — Ладно, спасибо. Главное, чтобы у нас из-за этого неприятностей не было.

— Не будет! — подоспевший Азат махнул рукой. — Формально мы правы. Ландау здесь официальный нацик, а мы будем оппозицией.

— Ага. «Три танкиста», — скептически пробормотал Азамат.

— Между прочим, у нас в личных делах так и написано. У всех. Мы трое — единственные, кто на армейку с правами четырех стихий пришел.

— А ты откуда знаешь?

— Я много чего знаю. — Азат подмигнул. — Я обаятельный и любопытный. В сочетании страшная получается вещь.

Дежурный офицер погасил окурок в медной пепельнице и снова склонился над бумагами. «Три танкиста», как и предсказывалось, проявили себя с лучшей стороны. Надо будет отметить в рапорте, что практика совместной службы курсантов, связанных родственными или дружескими отношениями, совсем не так порочна, как принято думать. Во всяком случае, для данного рода войск.

Это была перспективная группа. Перспективная и экспериментальная. Колонизация планет, вообще, не сахар, но Раптор обещал стать чем-то совершенно особенным. Так что готовились соответственно. Неизвестно, в чью светлую голову пришла мысль собрать в одной роте всех новобранцев с высшим образованием, но идея такая появилась и начала воплощаться.

Разумеется, таинственная светлая голова обретет имя сразу, как только окажется, что солдаты в экспериментальной роте действительно работают с большей эффективностью и отдачей. Если это случится. Если нет… ну, нет так нет. Да если вдруг окажется, что межнациональные конфликты, усугубленные образованием, порождают внутри подразделения не здоровую конкуренцию, а исключительно мордобой с последующей госпитализацией, роту расформируют. Еще один провалившийся эксперимент — ничего особенного. В армии постоянно кто-нибудь с чем-нибудь экспериментирует.

Пока же наблюдали.

Противостояние стало очевидным меньше чем за неделю. Группа Ландау и «три танкиста». Девяносто человек курсантов заняли ту или иную сторону, разделившись примерно поровну. Странно, но к Ландау примкнуло большинство новобранцев из России, хотя, казалось бы, они должны поддержать земляков. Лагерь-база № 1 на планете Вероника был настолько далек от Земли, что даже определение «суперэтнос» казалось недостаточным. Земляками могли считаться люди с одного континента, не говоря уже об одной стране.

И тем не менее русские татар не любили, относясь к «танкистам» с великолепным пренебрежением, которое было бы оправданно, не окажись те единственными в нынешнем наборе курсантами, досрочно закончившими учебную часть Впрочем, трое в одной роте — это очень много.

«Больше, чем нужно», — мрачно делились впечатлениями инструктора. А таинственная светлая голова получала все больше шансов обнародовать свое имя. Потому что конкуренция, здоровая и не очень, имела место.

Ландау управлялся со своим окружением почище старого сержанта. Он лидировал по всем показателям, силой дотягивая остальных до собственного уровня. «Танкисты» разделили обязанности лидера на троих И не уступали. Соревнование шло с переменным успехом. Соревнование во всем. До отбоя работали вместе, вежливо улыбались друг другу, после — мордовали друг друга в туалетах и устраивали «темные» в казармах Обычное дело. Где-то в таинственном «наверху» рапорты из лагеря №1 сравнивали с отчетами из других лагерей подготовки. Делали какие-то выводы. И неизменно приказывали продолжать эксперимент. Надо думать, что-то все-таки получалось.

Май. Степь. Казахстан

От идеи поехать на Балхаш Зина была не в восторге. Собирались-то в горы, на Иссык-Куль. Хотели устроить себе полноценный отдых — полазать по скалам, покупаться, позагорать вволю. А вместо этого отправились зачем-то в степь. К заросшей камышами илистой луже.

Это все Глюк. Свихнулся на своей биологии. «Уникальное озеро! Тугаи! Вода соленая, вода пресная, одной рыбы тыщща видов…»

Ну, приехали. И что? Лужа как лужа, большая только. В тугаях — это камыши так называются — кабаны бродят. По ночам орет кто-то ужасным голосом. Глюк сказал, что это лягушки орут. Ага! Как же! Так ему и поверили.

Парням-то что? Они как поняли, что здесь рыбачить можно, так лодку надули, удочки разобрали, и на весь белый свет им плевать.

Олька с Гулей довольны. Они обе здешние, в степном каком-то городишке выросли, им на Балхаш съездить — все равно что на родине побывать.

В общем, всем хорошо, одной Зине плохо. И никому это не интересно. Даже Игорю. Кто бы мог подумать, что он окажется таким эгоистом?

На четвертую ночь, когда лягушки орали особенно громко, Зина устроила Игорю скандал. Шепотом. Потому что в соседних палатках все уже спали. Ругаться шепотом было не очень интересно. Оба чувствовали себя глупо. Поэтому, поорав друг на друга с полчасика, успокоились и пошли купаться. В конце концов, пляж здесь был очень неплохой.

И первый выстрел услышали, когда были довольно далеко от берега.

А потом в лагере началось что-то непонятное.

Костер погас, и в темноте, с воды, было не разглядеть, что происходит. Но выстрелы грохали один за другим. Кто-то кричал. Метнулся по палаткам, по воде, ослепил на секунду и исчез яркий луч фонарика. Взревел было мотор Мишкиной тачки, но заглох.

Игорь уже плыл к берегу, и Зина поспешила следом, кричала:

— Подожди! Да подожди ты! Игорь, не надо туда. Не надо. Ты что, не видишь?..