на дно. Их не снять. И не пробуй! Греби правой рукой сильно, а левой — слабей. И к берегу, берегу, берегу! Левая нога коснулась опоры — перевернись на бок. Сгруппируйся. Выбрось тело на стабильный грунт. Вонзи пальцы хоть во что-нибудь. Уцепись».

Сергей приподнялся на корточки — и упал… «Да и незачем вставать. Лёжа вылей свинец из сапог. Поднимись. Чувствуешь, как стало легче. А теперь иди. До вагончика недалеко — течение приблизило на километр! Вот уже совсем рядом. Ещё один шаг!»

Все спали. В сумрачном тамбуре Сергей споткнулся, загрохотало ведро — на лежанках приподнялись тени. Луна просочилась в вагончик.

Костя и Андрей пробормотали вразнобой:

— Мы думали, вы не придёте, у пастуха останетесь. — И уткнулись в стену досыпать…

— Снимите полевую сумку. Найдите ключ. Откройте вьючник. Спирту… — У Сергея сил говорить больше не было.

Юра метнулся к плите. Загудела паяльная лампа.

— Сейчас картошечку с тушёнкой разогреем — для вас приберёг на всякий случай. Я мигом.

Дима схватил мокрую одежду.

— Сюда повесим. В спальник залезайте. Жаркое по-домашнему туда подадим.

Забулькал спирт — жизнь налаживалась.

Сергей заснул, но ненадолго — что-то ударило в затылке, приоткрыл глаза.

— Михалыч! — На краю топчана примостился кто-то, пахнущий машинным маслом, и прошептал: — Михалыч, не бери в голову. Мой психический насморк прошёл. Вот моя рука. Всё будет путём. Я с тобой.

Луна мерцала тусклым синевато-белым светом, но его было достаточно, чтобы разглядеть шофёра — весь его облик говорил об искренности произнесённых слов.

За завтраком Сергеем овладела какая-то неконтролируемая, хотя и осознанная, торопливость — ему не терпелось воплотить задуманное. Мысли бились, стремились наружу: «Отдых, расслабление — непозволительная роскошь. Июнь в разгаре!»

Наконец, немного успокоившись, он озвучил последовательность предстоящих действий. В голосе непреклонность:

— Река разлилась, брод закрылся, продукты на исходе, поэтому мы с Кузьмичом едем в посёлок. У вас банные дни, стирайтесь, отдыхайте. Юрий за старшего. Когда вернусь, мы все с новым силами начнём мыть пробы. Усердно и тщательно!

Андрей и Костя нарочито резко отодвинули миски.

— С нас хватит! Романтика закончилась, с утра до ночи в воде, не деньги зарабатывать, а ревматизм. Требуем расчёта!

Сергей обрадовался — шелуха слетела сама, без усилий. Подмигнул Кузьмичу:

— Бабы с возу — нам облегчение.

Тот похвалил:

— Вот это в масть, им с нами не по пути, за секунду машину подготовлю, до города подброшу, а дальше на поезде… если денег заработали. Юра, Дима, доставайте ракетницы, дуплетом, зелёными в честь отъезда.

Сергей несколько изменил план: сократил отдых студентов до одного дня и распорядился продолжать мыть пробы у выхода сланцеватых гребешков.

Непутёвых высадили на вокзале. Сергей сел в машину, но указание трогаться не давал. Кузьмич немного подождал и спросил:

— О чём задумался, начальник? Что нас мало — не переживай, они по натуре крысы, когда-нибудь всё равно бы предали.

— Я о другом — едем ружьё тебе выбирать. Какую предпочтёшь? Рекомендую вертикалку, она меньше перекрывает поле зрения.

— Ну, Михалыч, не нахожу слов, в самое яблочко попал, век не забуду.

— Значит, жить будем долго.

Артельщики приобрели на геологической базе доски (чтобы не спугнуть удачу, Сергей не объяснил с какой целью), запаслись древесным углём, заправились соляркой, купили свечи и продукты, договорились о ночлеге в общежитии — комнату им выделили на двоих. Легли рано. Окно выходило на трассу, проходившие мимо машины убаюкивали.

Обратный путь всегда короче и воспринимается несколько иначе. И не понять: то ли мир изменился, то ли ты.

Три всадника перегородили дорогу, лошадь к лошади, бритые черепа, за спиной карабины. Сергею на подъём, им на спуск. Нехотя, заглядывая в кабину, уступили. Несомненно, они кочевали здесь всегда, но раньше их не замечали: были, как все, — теперь, как басмачи из кинофильма.

Шлагбаум был опущен. Василия среди пограничников не оказалось. Старший, в звании лейтенанта, попросил выйти из кабины и предъявить документы, проверил их и заглянул в кузов.

— Где остальные, которые выезжали из зоны?

— Они уволились, вычеркните из списка.

— Можете следовать. Будьте наблюдательны, поглядывайте в сторону границы.

Река гремела, плясала и буйствовала, выгрызая на крутых изгибах куски податливого грунта.

Впереди у самого обрыва расположились двое мужичков.

— Привет, что поделываете?

— Здравствуй, коль не шутишь. Видишь снедаем. И дорогу мало-помалу сторожим, чтоб шофера не утопли — размыло, однако.

— Бичи, что ли? На сезонной?

— Есть помаленьку. Дорогу трактором чистим.

— И где же он?

— Трактор, что ли? А ты глянь вниз — увидишь.

Действительно, под обрывом на боку лежал трактор. Река, довольно урча, облизывала его правую гусеницу. Сергей и Кузьмич не могли понять, что произошло. Им объяснили:

— Да просто! Остановились мы перекусить. Ну, выпили, совсем чуток. Начали его заводить, а он упрямый, хоть убей, трещит зараза — и никак. Устали мы, сели передохнуть, ну, сам понимаешь, бутылочку до дна освободили, а он — тварь эдакая — возьми сам и заведись, да ещё поехал. Пока удивлялись, пока приподнялись, поздно стало — только и успели, что три шага сделать, а он уже в реку сползать начал — так на глазах и завалился. Жалко его… — Мужики посочувствовали: — А вы, ребята, видать, настырные, вам куда-то спешить надо, но будьте осторожней: оползень, да и берег подмывает, не дай-то бог, вслед за трактором ухнете.

Егор забурчал:

— Обратно, что ли, пилить задним ходом? Три километра до удобного разворота раком пятиться. А там подмоет? Извините! — Неуверенно спросил Сергея: — Прорвёмся? — И ещё больше пригорюнился: —А если за нами и впереди — в ловушке окажемся.

— Егор Кузьмич, — сказал с нажимом Сергей, — у нас выход один — вперёд, на риск, другого нет. Представь, Юра и Дима без еды, что им предпринять: нас ждать до последнего или навстречу идти километров тридцать?

— Ладно, была не была, бог не выдаст — свинья не съест, — вздохнул Кузьмич, — за две недели дорогу, глядишь, расчистят — обратно выберемся. Погнали, — закончил он бойким словом.

Осыпающиеся сланцы хрустнули под колёсами, как стекло. Река с наслаждением перемалывала выступающие из обрыва «косточки».

Сергей тронул шофёра за локоть:

— Остановимся?

Егор вышел, приблизился к краю, потопал ногой — хорошо бы обвалился и ехать не надо, посмотрел вправо на склон, влево на воду… Протяжно вздохнул. Перекрестился. Вернулся в кабину. Понизил давление в шинах, распластав их как можно шире, и тронулся с места. Вначале медленно, потом быстрее, а на средине опасного участка газанул так, словно вбил кол в сатану.

Пронесло!

КамАЗ влетел в открывшееся пространство. Кузьмич давил на газ, клаксон и голосовые связки. Сергей сдержанно