вырвалось немало». Пинелес вел самое крупное в истории дело черных трансплантологов — дело косовской клиники «Медикус». Тщательно разработанное, безупречное по доказательствам дело в итоге было развалено усилиями косовского суда.

Дело «Медикус» привело к разоблачению большой европейской сети. Клиника делала нелегальные трансплантации прямо в косовской столице — Приштине. В 2008 году, как только Косово провозгласило независимость, посредники начали отправлять туда доноров из Молдовы, Украины и России.

Дело «Медикус» привело к разоблачению большой европейской сети. Клиника делала нелегальные трансплантации прямо в косовской столице — Приштине. В 2008 году, как только Косово провозгласило независимость, посредники начали отправлять туда доноров из Молдовы, Украины и России.

По документам доноры ехали в Косово якобы для медобследования. Такая массовая диспансеризация вызвала подозрения у косовской погранслужбы, и оттуда поступил звонок в полицию. Полицейский агент пришел в клинику, потом в аэропорт — и случайно застал там всю компанию: донора и посредников. Расследование понеслось быстрее, чем за клинику смогли вступиться влиятельные люди.

В тот момент правоохранительную систему Косово контролировала миссия Евросоюза — EULEX. Если бы не она, дело, вероятно, удалось бы замять. Потому что у директора клиники были связи в косовском руководстве, и эти связи помогли раздобыть лицензию. По версии следствия, в преступную группу входил директор клиники Лютфи Дервиши, его сын Арбан, несколько посвященных врачей. Доноров и реципиентов подгоняла другая часть группировки — граждане Израиля Моше Харель и Авигад Сандлер (они ускользнули от следствия в Израиль, но там их в конце концов арестовали и осудили). Посредники находили пациентов в Европе и Америке, деньги

поступали на счета израильской фирмы, а частично передавались наличными врачам клиники.

Пациенты платили за трансплантацию порядка 70-120 тысяч долларов, донор получал, как повезет — иногда 6000 долларов, иногда 15000, а иногда — ничего. Уже тогда появился приём, который позже преступники использовали очень широко: выплатить донору часть суммы, а остальное пообещать, если он приведет новых доноров. Эта схема вовлечения позже стала встречаться повсеместно.

Дин Пинелес вспоминает, что как только началось расследование, косовская элита начала сопротивление. Потому, что в криминальной трансплантологии были задействованы не только десятки рядовых участников — водители, сопровождающие, медсестры, но и очень уважаемые люди.

«Директором клиники был уролог, очень известный в своей среде человек. Он вступил в партнерство с турецким врачом по имени Юсуф Сонмез, которого хорошо знали среди трансплантологов, он великолепный хирург», — вспоминает судья. Все осложнялось тем, что за 10 лет до этого в Косово шла война за отделение от Сербии, и косовских боевиков также обвиняли в том, что они похищали сербов и цыган и пускали их на органы.

Историей с похищениями людей во время войны занимался по просьбе Совета Европы сенатор из Швейцарии Дик Марти. Он подготовил обстоятельный доклад, в котором доказывал, что похищения и убийства людей с изъятием органов действительно были. И они не закончились после войны. По его словам, правящий класс Косово вступил в сговор с криминалитетом. Торговля человеческими органами продолжилась, только другими средствами. «По нашей информации, существует широкий и сложный международный преступный сговор по заготовке человеческих органов для незаконных трансплантаций по крайней мере в трех странах за пределами Косово, и эта схема действует более 10 лет, — писал Марти в 2008 году. — Мы нашли доказательства тому, что задержания людей с целью заготовки органов, описанные в нашем докладе, тесно связаны с текущим делом клиники «Медикус», не в последнюю очередь через известных косовских албанцев и других лиц, которые являются сообщниками в обоих случаях».

«Нас это очень заинтриговало, — вспоминает судья Дин Пинелес. — Мы подумали, что господин Марти нашел какие-то важные улики по нашему делу. И в ходе процесса мы попытались связаться с сенатором Диком Марти, чтобы он приехал в Косово и выступил в суде». Но оказалось, что доступ к Дику Марти заблокирован. Суд направил официальный запрос в Совет Европы и в Швейцарию и получил отовсюду ответ, что Дик Марти пользуется иммунитетом от допросов, причем таким крепким, что суд даже и помышлять не должен о том, чтобы его допросить. «Мы полагали, — говорит Пинелес, — что после заявлений на такой высокой ноте сенатор Марти пожелает, даже с энтузиазмом, поучаствовать в нашем процессе. Но в ответ мы получили «Нет». Что для нас было крайне удивительным».

Суд в Приштине закончился обвинительными приговорами. В 2013 году директор клиники получил 8 лет тюрьмы, его сын — 7 лет. Но позже судьи Европейской миссии уехали из Косово, и дело взяли в руки местные судьи. На апелляции они нашли в деле процедурные несоответствия, отменили приговор, назначили новый процесс, и главные подсудимые бежали.

Это была, пожалуй, самая серьезная в истории попытка осудить черных трансплантологов. Были и другие провальные процессы. В середине нулевых в России развалилось знаменитое «дело 20-й больницы», а совсем недавно, в 2020-м, в Казахстане суд оправдал трансплантологов, которые проводили коммерческие пересадки почек. Везде дело закрывали по одной и той же схеме: сначала профессиональное сообщество напоминало, какие заслуженные врачи оказались под следствием, затем останавливались любые операции по пересадке органов, после чего суды начинали принимать решения в пользу врачей.

Куда более важно, что все эти дела: и в Косово, и в Москве, и в Казахстане, объединяет еще одно обстоятельство: за нелегальными операциями стояла одна и та же международная группа посредников. Это узкий круг, участники которого действуют уже более двух десятилетий в десятках стран.

Израиль занимает «непропорционально большую» долю на рынке черной трансплантологии, выяснили в своем расследовании журналисты New York Times. Дело, судя по всему, в том, что к началу 2000-х из-за несовершенства израильских законов, сложилась особенно острая ситуация с пересадками органов: лист ожидания растянулся на годы, и у многих пациентов просто не было шансов дожить до операции.

Этим воспользовалась группа людей, которые создали несколько фирм, предлагавших трансплантацию за рубежом (подразумевалось, что фирма решала и проблемы с поиском доноров). Компании открывались и закрывались, но, по сути, делали одно и то же. Последним воплощением такой компании стала компания MedLead, владельцем которой по документам значится гражданин Израиля Роберт Шполиньске. Об этом человеке почти ничего не было известно: ни фото, ни биографии, ничего. Писали только, что его партнером был другой гражданин Израиля — Борис Вольфман.

Это партнерство было самым тесным образом связано с делом «Медикус». Про Бориса Вольфмана писали, что он — протеже Моше Хареля, главного координатора в косовском маршруте. Таким образом, здесь произошла смена поколений: на место Сандлера/Хареля пришло следующее