Марк пошел в спальню за коробкой.

Келли воспользовалась его отсутствием, чтобы позвонить Линн и узнать, как дела. Выяснилось, что Линн и Грейс, обе в пижамах, смотрят мультфильмы. В сущности, у Линн так хорошо получалось ладить с детьми потому, что она и сама была ребенком в душе.

К счастью, подруга не стала задавать лишних вопросов. Она по-прежнему думала, что Келли все еще занята с полицией по поводу грабителя, а заодно улаживает дела с домом.

– Вы уверены, что хотите это увидеть? – спросил Марк, когда вышел из спальни с коричневой картонной коробкой. Он поставил ее на журнальный столик и сел рядом с Келли на диван. – Тут полно тяжелых для вас воспоминаний.

Келли задумалась. Ее очень взволновала новость о том, что у Марка есть документы, которые, возможно, могут привести их к человеку, виновному в смерти Виктора. Но ей страшно было снова окунуться в прошлое.

– Мне нужно это сделать, – наконец решилась она. – Если не ради Виктора и справедливости, то ради того, чтобы защитить Грейс. Так или иначе.

– Тогда приступим.

– Что ж, изложите мне вкратце все, что вы обо всем этом думаете. – Келли кивнула на разложенные на журнальном столике бумаги и фотографии.

Последние полчаса они провели в тишине, тщательно пересматривая и перечитывая все, что удалось собрать Марку. На последний файл Келли взглянула мельком и отодвинула его в сторону, чтобы позже заняться им подробнее.

Марк провел ладонью по снова заросшему щетиной подбородку и положил на стол фотографии, которые держал в руке. На них был изображен дом Виктора, его «хижина» у озера, на следующий день после пожара. Келли уже обратила на них внимание, но решила особенно не разглядывать. В самые темные свои дни она иногда закрывала глаза, и перед ней вставал образ объятого пламенем дома… и окружающая его глухая ночь.

– На первый взгляд все просто, – начал Марк. – Туповатый паренек, почти подросток, который любит баловаться с огнем, поджигает дом. В процессе случайно взрывается баллон с пропаном, происходит цепная реакция, и в результате дом сгорает дотла. При пожаре погибает человек. В полиции подросток признается, что поджог совершил намеренно, плюс это уже не в первый раз, поэтому его судят как взрослого и отправляют в тюрьму. И все об этом забывают. Но я лично видел человека в черном, который поджигал дом, и он был значительно крупнее мальчишки. Человека, в существование которого никто не верил. Келли, он очень похож на того, кто влез в ваш дом прошлой ночью. Он устроил пожар, не собираясь оставлять никого в живых, и исчез. Дарвина схватили только на следующее утро, во многих милях от дома. Вы помните, как он вел себя на суде?

О да, Келли помнила это прекрасно.

– Нагло.

Марк кивнул.

– Он совершенно очевидно не пытался вызвать к себе сочувствие, не лил крокодиловых слез, не говорил, что очень сожалеет о своем поступке и все такое. Даже при том, что перед ним сидела его бабушка и не спускала с него взгляда.

Дарвин действительно не выразил раскаяния, что было и правда удивительно; он рассказывал о пожаре абсолютно бесстрастно и так же бесстрастно признал, что совершал и другие поджоги. Он нисколько не сокрушался, хотя твердо ответил, что ему известно, какие последствия его преступление имело для семьи Крейн. Ему было все равно.

Келли прочистила горло:

– Я помню, как она плакала.

Всхлипывания бабушки Дарвина были почти такими же громкими, как рыдания самой Келли. До рождения Грейс она далеко не всегда могла держать себя в руках. Собственно, никто от нее и не ожидал, что она будет твердой, как скала.

– Она вырастила Дарвина, – заметил Марк. – Вроде бы, кроме него, у нее не осталось других родственников. Через несколько месяцев после суда я из любопытства выяснил, что она находится в каком-то доме престарелых на берегу озера.

Келли насторожилась.

– Дом престарелых на берегу озера? – повторила она, вытаскивая телефон. – Вы, случайно, не знаете, как он называется?

– М-м-м… что-то на «Э». «Эпо…», «…Эпи»… Нет, не помню. Но это где-то возле Уилмингтона, в Северной Каролине. Дарвин оттуда родом.

Келли вошла в Интернет и залезла в поисковик.

– А что такое?

Она молча подняла палец. Неужели она что-то нащупала? Найдя наконец то, что искала, Келли невольно ахнула.

– «Эплтон ритрит», – сказала она и передала телефон Марку. Она открыла сайт дома престарелых. На главной странице красовалась целая галерея фотографий.

– О’кей. И на что именно я должен смотреть?

– Дарвин не нанял адвоката. Защитника ему предоставило государство. Вы помните почему? – Келли знала ответ, но хотела лишний раз в этом удостовериться.

– Они не могли себе этого позволить. На суде шла речь о том, что Дарвин и она много задолжали за ее лечение. Еще до пожара.

Келли показала на телефон.

– А теперь, меньше чем через два года, она живет в доме для очень зажиточных престарелых?

Марк молча просмотрел фотографии.

– Они жили вместе в маленькой квартирке. Я помню, как его спрашивали о месте проживания, когда он давал показания. – Если она не могла оплатить медицинские счета и Дарвин – ее единственный родственник…

– То где она взяла деньги на проживание в «Эплтон ритрит»? – закончил Марк.

Келли щелкнула пальцами.

– Именно! Это объясняет, почему вы видели другого поджигателя и почему Дарвин не пытался защищаться на суде.

– Дарвину Макгрегору заплатили за то, чтобы он взял все на себя.

– И я готова поспорить на что угодно, что все медицинские счета тоже оплачены. Как мы можем это подтвердить?

Мысли Келли неслись вперед. Разумеется, она не собиралась звонить старушке и задавать ей вопросы. Во-первых, это встревожит неизвестного преступника. Во-вторых, кто точно не должен беседовать с бабушкой Дарвина, так это они, Марк и Келли. Только представив себе, как она пытается поговорить со старушкой, Келли словно наяву услышала ее плач.

– У меня есть друг, который может… посодействовать нам найти ответы на наши вопросы. Хотя… я не знаю, насколько это будет законно.

– Еще один приятель-телохранитель? – спросила Келли.

– Близко, но не в десятку. – Марк отдал Келли ее телефон и вынул свой.

– Значит, это не сотрудник «Ориона»?

– Нет. Его жена.

– «Экьюити инвестигейшнз». Дарлин Куинн слушает.

Марк кашлянул. Этот голос он не слышал уже полгода.

– Привет, Дарлин, это Марк. Марк Трентон.

Последовала короткая, но заметная пауза.

– Ладно, я не собираюсь притворяться, что совсем не удивлена, – сказала Дарлин. По интонации Марк понял, что она улыбается, и вздохнул с облегчением. Супруга Оливера Куинна всегда высказывалась прямо. Однако ее легкий тон тут же сменился на озабоченный. – Все в порядке? Что-то случилось с Никки?