Вильсон замолк.

– Вы можете вспомнить что-либо еще?

Когда на них безучастно взглянула Ширли, Райли конкретизировала:

– Кто-нибудь из них разговаривал с акцентом? Может, кто-нибудь совершил промах, назвал сообщника по имени?

– Они обращались друг к другу Смит и Джоунс, – сказала Ширли.

– Это псевдонимы! – в негодовании закричал на нее Вильсон.

Ширли взглянула на Райли, молчаливо обращаясь к ней за поддержкой.

Райли кивнула Вильсону в знак одобрения. Ее лицо выражало некоторую долю сочувствия.

– Весьма вероятно, – согласилась она. – Что-нибудь еще вы можете вспомнить? Вообще что-нибудь?

Явно обескураженная и удрученная, Ширли покачала головой. Затем ее глаза просветлели.

– Минутку, – оживилась она. – Чеснок. – И перевела взгляд от одного собеседника на другого: – Я помню чеснок.

– Чеснок? – повторил Сэм неопределенным тоном. Он переглянулся с напарницей.

– Что за чертовщину ты городишь? – сердито спросил Вильсон.

В этот раз Райли коснулась рукой плеча хозяина дома:

– Господин Вильсон, не заставляйте меня снова просить вас не унижать свою жену. – Она старалась оставаться спокойной. – Вы оба прошли через страшное испытание и уцелели. Это не всегда случается с жертвами ограбления, – подчеркнула она. Повернувшись к супруге, Райли сказала: – Теперь говорите, госпожа Вильсон.

– От одного из них разило чесноком, – сообщила она Райли, затем уточнила: – От того, кто привязывал меня. Кажется, он был моложе своего сообщника.

– Только потому, что его маскировочный шлем был не столь ветхий, как другой? – спросил Вильсон, высмеивая предположение жены.

– Потому что голос его владельца звучал моложе, – ответила она с вызовом, дернув головой.

Молодец дамочка! – подумала Райли, сохраняя преднамеренно безразличное выражение лица.

– Что-нибудь еще? – подбодрил супружескую пару Сэм, переводя взгляд с мужа на жену и обратно.

Не желая отставать, Вильсон повторил то, что уже говорил:

– Грабители были худощавыми и высокими. И они, кажется, хорошо ориентировались.

Это наводило на единственный возможный вывод.

– В последние шесть месяцев в дом заходили рабочие? – спросил Сэм.

Вильсон явно собрался сказать «нет», затем передумал, что-то вспомнив.

– Мы переделывали наши ванные комнаты. – В тот момент, когда эти слова слетели с его губ, Вильсон тяжело задышал. Он стал похож на буйвола, бьющего копытом землю, перед тем как ринуться в атаку. – Вы думаете, кто-то из рабочей бригады мог…

– Мы просто просчитываем все варианты, – прервала его Райли. – Если бы вы сообщили нам имена людей или бригаду, которую наняли для переделки ванных комнат, это было бы хорошим началом расследования.

– Конечно… сейчас… у меня есть папка в кабинете, – сказал Вильсон. – Вшивые твари, – выругался он и направился в холл.

– Мы не утверждаем, что они совершили преступление, – указал ему Сэм. Вильсон, видимо, не готов был что-либо воспринимать, пока его не приструнишь. – Но ведь нет следов взлома, насильственного проникновения в дом, поэтому, если вы не впустили их сами или не оставили окно на первом этаже открытым…

Вьятт осекся, ожидая протестов или признания небрежности. Некоторые люди еще двери оставляют незапертыми.

– Все было наглухо закрыто, – заверил Вильсон.

Поравнявшись с кабинетом, он вошел в него. Обстановка в этом помещении была такая же, как и в других. Вещи были разбросаны в результате поисков ценностей. Бормоча под нос угрозы в адрес грабителей, Вильсон пошел к своему столу и выдвинул один из ящиков. Несколько минут он потратил на поиски папки.

– Вот. – Он передал папку Сэму.

Вьятт обратил внимание на то, что папка была довольно пухлой. Ему не хотелось копаться в личных бумагах жертв.

– Достаточно будет одной визитки. – Он вернул папку Вильсону.

Теряя терпение, Вильсон с ворчаньем стал рыться в папке.

Между тем Райли, собираясь вручить свою визитку Ширли Вильсон, остановилась, поскольку обнаружила на карточке свой старый номер телефона в отделе борьбы с убийствами. Нужна другая карточка, подумала она. Расстроенная, она повернулась к Вьятту.

– У тебя есть карточка, Вьятт? – спросила она, протягивая руку.

Тот достал бумажник и передал ей. Райли, в свою очередь, передала карточку госпоже Вильсон.

– Если вы вспомните что-нибудь, что-нибудь вообще, – сказала она, – то, пожалуйста, позвоните нам в любое время. Днем или ночью. – Она указала на последнюю строчку надписей на карточке. – Вот телефон моего напарника.

– У вас нет своего номера телефона? – спросила Ширли. Она робко взглянула на Сэма, затем произнесла: – Я бы предпочла говорить с вами, если что-нибудь обнаружится.

– Наберите этот номер и попросите позвать меня, – ободрила ее Райли. – Мой напарник переключит разговор на меня, – заверила она женщину, затем добавила: – У меня еще нет карточки.

– А-а, – протянула Ширли, бросив быстрый взгляд на мужа, который все еще рылся в папке и дошел до предела своего терпения. – Я знаю, как это было. – Она понизила голос.

Райли не поняла, что именно женщина имела в виду, но сочла за лучшее не спрашивать.

– Вот, – объявил Вильсон, сунув визитку с посеребренной поверхностью Вьятту. – Вот их карточка.

Сэм пробежал по ней взглядом, прежде чем сунуть в карман.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Мы вернем ее вам.

– Лучше найдите наши вещи, – проворчал Вильсон.

Они оставались в доме еще несколько минут, осматривая другие комнаты и стараясь не мешать нескольким следователям, которые еще работали там, собирая улики.

После того как они покинули дом, Райли заметила, как Сэм покачивал головой на пути к машине.

– В чем дело? – спросила она, вызывая Сэма на разговор. Это было их дело, а не его одного. Если она его напарница, то ей необходимо знать, что он думает об этом.

Когда же Сэм заговорил, его слова не имели ничего общего с расследованием ограбления.

– Вот еще одна причина, почему я не женат, – сказал он.

Свара между супругами в доме была довольно неприятной, но не представляла собой нечто такое, чего Райли не видела бы прежде. Она потеряла счет случаям, когда благодарила мать за то, что та связала свою жизнь с Брайаном Кавано, вместо того чтобы оставаться жертвой домашних склок с предыдущим мужем. Правда, мать была женщиной-полицейским, обученной самозащите, но ведь и ее отец был полицейским и в конечном счете должен был по статусу доминировать.

– Не каждая супружеская пара ведет себя таким образом, – сказала она Вьятту, когда они подошли к машине.