— Моё сердце обливается кровью, когда я вижу, как этот грязный вояка оскорбляет моего Хеви! Но, если мы сделаем это, Тутмос нас уничтожит. Он не простит убийство своего любимого сына.

— Это сделаем не мы. Я приглядывался всё это время к молодой жене моего внука, Тии, и пришёл к выводу, что она женщина с сильной волей. Она уже помыкает своим мужем, как рабом.

— Мне это тоже не нравится. Но ведь Тии жена моего сына, и если она убьёт Яхмоса, то подозрение падёт на его родственников.

— Отнюдь нет! Мы сможем отсеять от нас и от царевича Хеви все подозрения в отравлении наследника и свалить всё на тупую и злобную простолюдинку Тии, которую твой сынок по глупости взял в жёны, — решительно сказал царь Митанни. — Все знают, что ты терпеть не можешь свою невестку, а она в свою очередь отвечает тебе тем же, поскольку не хочет выпустить из своих ручек Аменхотепа. Надо спровоцировать Яхмоса к очередной глупой и оскорбительной выходке против нас и Тии. Это я беру на себя. Затем я подкину идею жёнушке своего внука отравить Яхмоса. А чтобы она пошла на это, я представлю ей доказательство, что Яхмос сам замышляет извести её, прибегая к магическим чарам. Я подкупил мага-жреца наследника, с которым он постоянно советуется. Он провёл обряд уничтожения духа и здоровья Тии: простолюдинка увидит свою восковую фигурку, проткнутую булавками. Это её убедит. А когда начнётся расследование смерти наследника, то мы исподволь направим его в сторону твоей строптивой невестки.

— А как же мой сын?

— Жена не будет посвящать его в свои планы. Скажу тебе прямо, он слабак. И Тии это отлично знает. Так что ненавистную тебе невестку в конце концов замуруют живьём в склепе за зверское преступление. Царевич вновь будет свободен, станет наследником, и ты будешь опять влиять на него, как это было прежде до его встречи с этой честолюбивой гордячкой из простонародья.

— Но ведь сама-то она не сможет незаметно подсыпать Яхмосу яд, как бы страстно этого ни захотела.

— У неё есть могущественный союзник, который постоянно общается с наследником. Помощник главного архитектора Эйе. Я узнал, что он был женихом и любовником Тии, до того как твой сынок встретил эту красавицу.

— Да какая она красавица! Ну глаза голубые, а кожа белая, как у мертвеца, да и худющая — одни кости, просто смотреть не на что, вот и всё! — не выдержала ревнивая царица.

— Не будем сейчас это обсуждать, — улыбнулся Артатама. — Главное, что мы с тобой пришли к согласию. А устранение Яхмоса и назначение наследником Аменхотепа поддержат очень многие в вашей столице. Пожалуй, по этому поводу сойдутся во мнениях и аристократы, и выходцы из простонародья, особенно в армии. Посох Яхмоса попробовали на своей спине почти все командиры. Они это точно не забыли!

— Я всё равно боюсь, — прошептала царица. — Мой муж перевернёт всю страну, чтобы найти истинных убийц его любимого сына и наследника.

— Я повторяю, что нас обвинить в убийстве наследника никто не сможет. Да и фараон отлично понимает, что его младший сын не способен на такое, и лишаться последнего законного сына и прямого наследника он не захочет, — возразил Артатама. — А потом, мы можем не дожидаться, когда твою невестку начнут допрашивать, а просто обрубим все концы. Ты мне говорила, что у тебя есть свои глаза и уши в доме сына. Кто это?

— Бывшая любовница Хеви, служанка Амра. Она ненавидит жену моего сына.

— Вот и отлично. После смерти Яхмоса она отравит Тии, подбросив записку с признанием: мол, та в порыве гнева подговорила своего бывшего любовника Эйе подсыпать наследнику яду, а потом испугалась, поняв, что всё это выплывет наружу, и убила себя. — Царь Митанни усмехнулся. — Ведь твоя невестка, я надеюсь, умеет писать? Она же дочка жреца.

— Умеет, я это точно знаю, — кивнула царица. Помолчав, она выдохнула чуть слышно: — Ты просто демон!

— Я не демон. Я всего лишь властитель, просидевший на троне уже целых сорок лет. А это больше, чем десяток обычных человеческих жизней вместе взятых. Чтобы выжить, приходится придумывать такое, что никакому демону даже в голову не придёт, — с коротким сухим смешком проговорил Артатама. — А теперь давай расстанемся на короткое время. Скоро к тебе начнут съезжаться гости, вот на этом приёме всё и устроим. И не трясись, малышка, раз ввязались в бой, то надо идти до конца.

Царь Митанни похлопал дочь по спине, поцеловал в щёку и удалился быстрым, уверенным шагом. Белый песок громко похрустывал под его тяжёлыми ногами, обутыми в позолоченные сандалии.

Пир, устроенный царицей Мутемуйа для иностранных гостей, послов и высшей столичной знати, заканчивался. Фараон давно покинул дворец своей жены. Он не любил долго засиживаться за столом, да и пьяные развлечения его не привлекали. Когда строгие глаза повелителя перестали взирать на приглашённых, они расслабились. Чаши с лучшим финикийским вином стали подниматься чаще, музыка зазвучала громче, пытаясь заглушить шум голосов изрядно подвыпивших гостей. Пьяный разгул достигал уже своего предела. Именно в этот момент из пиршественного зала дворца на мраморные ступеньки, ведущие в сад, выбежала молодая, роскошно одетая женщина. Это была Тии. За ней торопился муж.

— Подожди, дорогая, подожди! — Стараясь не повышать голоса, чтобы не обращать на себя внимание слуг и гостей, он схватил её за руку.

— Отстань от меня! — громко бросила жена. — Как ты можешь позволять так обращаться с собой?!

— А что, мне драться с Яхмосом, что ли? — тоже переходя на крик, возмутился царевич. — Как я заткну его поганую глотку? Когда отец рядом, он ещё сдерживает себя, но как только тот уйдёт, так хамству братишки нет предела! Тем более Яхмос выпил изрядно.

— Да ты хвостик поджал и даже не пытаешься защитить честь свою и своей жены. А если бы ты дал ему сдачи, да ещё в присутствии отца, то он бы не стал о нас разные гадости говорить, — разозлилась Тии. — Разве так ведут себя настоящие мужчины? Ты бы поменьше наряжался и не пил столько вина, а больше заботился о своём положении. Ты ведь законный сын фараона и внук царя Митанни, а поставить себя так, чтобы тебя уважали и боялись, не можешь.

Молодая женщина грустно махнула рукой и пошла по белой песчаной дорожке сада, уже залитой бордово-красными лучами вечерней зари.

— Но ведь Яхмос не просто мой старший брат. Он наследник и соправитель моего отца, — быстро говорил, оправдываясь, царевич, коротко семеня рядом с женой. — Если я выступлю против брата, это будет воспринято как неуважение власти моего отца, повелителя всех египтян.

— Да пойми, глупый ты мой Хеви, — обратилась к мужу Тии, остановившись на берегу пруда, по зеркально-золотой поверхности которого плавали лебеди. — Ты именно сейчас должен завоевать авторитет в стране, чтобы никто тебя не смел тронуть. Ведь, когда Яхмос станет фараоном, будет поздно. Он просто уничтожит нас с тобой. Всё идёт именно к этому.

— Мои дорогие дети о чём-то спорят? — раздался вдруг сочный глубокий голос Артатамы. Он провёл детство в Египте, где воспитывались как царственные заложники многие сыновья и наследники азиатских государей, поэтому говорил на египетском языке почти без акцента.