предположить, — продолжил Опричников, — что с кровью волка в Вас тоже попало какое-то вещество. Возможно, оно отвечает за реакцию. Вспомните, когда солдат стрелял в Вас в лесу, Вы же видели дуло?

Иван поднял глаза ко лбу, вспоминая тот момент. Действительно, он отчётливо вспомнил чёрный зрачок дула. Потом его голова резко качнулась вправо и вернулась на место. Просто в тот момент он этого не осознал. Потом ещё шея побаливала, как будто он потянул её. Поймал себя на мысли, что держится рукой за подбородок. Убрал руку. Сказал:

— У этих людей, если их так можно назвать, есть ещё одна схожая черта, точнее, возможность.

— Какая же?

— Они могут издавать рёв.

— Рёв? — переспросил Опричников.

— Ах да, вы, Пётр Николаевич, были без сознания, я побежал за ним, — Иван неопределённо мотнул головой в сторону двери, — и даже успел выстрелить, после чего он издал вой, очень схожий с тем, который издала ведьма у проклятого озера, когда мы… точнее, вы отбивались от бешеных людей Пугачёва.

Пётр неопределённо хмыкнул, почесал в затылке, сказал:

— Ещё они очень гибкие. Когда я повалил на пол нашего шустрого покойничка, он саданул меня локтем из невозможного для человека положения. Палач ваш опять же говорил, что кости не хрустят.

«При каждой встрече с ними мы узнаём что-то новое», — подумалось Ивану.

— Однако, господин Розинцев, что-то мы засиделись в застенках, да ещё и без палача, — хохотнул Пётр. — Пора нам и на свет Божий.

Иван был с этим полностью согласен. Предложил Петру помощь, но тот, отказавшись, указал ему рукой на ведро:

— Вам всё-таки неплохо было бы умыться.

Вспомнив, что ему так и не дали привести себя в порядок, Иван пошёл завершать начатое. После одел камзол и вновь стал похож на добропорядочного служаку.

— Выходить будем осторожно, а то запросто на залп можем нарваться, — предупредил Опричников.

***

Отец Прокопий по обыкновению своему обходил внутреннее помещение церкви, готовясь к заутренней молитве, когда двери отворились, чуть не сорвавшись с петель. В церковь ввалился запыхавшийся солдат с ружьём в руке:

— Батюшка, выручай! Нечистая сила на свет Божий вырвалась! — и размашисто перекрестился.

От такого неслыханного богохульства у отца Прокопия глаза полезли на лоб:

— Я тебя, нехристя, сейчас вот посохом благославлю как следует! — наконец смог вымолвить святой отец. — С утра уже зенки залил! Ты куда, чёрт поганый, с ружьем вломился?! В храм Божий!

Солдат посмотрел на ружьё, как будто видел его впервые, ужаснулся и выбежал вон. Но не успело затихнуть эхо от стука закрывшейся двери, как он вернулся. Перекрестился, поклонился:

— Батюшка, отец родной! Тебя это, как его, сами их высокоблагородие господин Шешковский зовут, и чтобы святую воду прихватили!

— Да ты никак белены объелся?! Ты что несёшь, охальник?!

— У них там это, в пытошной, видать, зло накопилось и бесом-то и вырвалось, а ещё там оборотень засел. Господин, как его, господин Проклов говорит, чуть не в упор в него выстрелил с двух пистолетов, а тот даже не шелохнулся! Христом Богом прошу, святой отец, поторапливаться надо!

Отец Прокопий внимательно смотрел на солдата. Тот был как не в себе, глаза таращит, всего потряхивает, однако хмельным от него не несло. Вспомнил, как с рассветом протяжно и страшно выла собака. Не к добру. Молча перекрестился, взял кадило, крикнул служке, чтобы взял небольшую серебряную чашу со святой водой и кропило.

— Пошли.

Скоро вошли во двор большого дома, в котором строем стоял десяток солдат, два офицера и два вельможи. Перекрестились.

Невысокий и сухонький человек, судя по всему, здесь главный, обратился к нему:

— Святой отец, тут у нас в подвале нечистая сила образовалась. Пули простые её не берут. А серебряных у нас нет. Подумали, хорошо будет освятить обычные пули святой водой.

— Господи! — воскликнул и перекрестился священник.

— Ничего тут богопротивного нет, — продолжал невысокий человек. — Церковь же дозволяет освящать оружие и воинство, идущее на битву. А тут бой не с кем-нибудь, а с посланцем тёмных сил, — назидательно поднял палец.

В его словах была правда. Отец Прокопий осознал праведность предстоящего дела:

— А пули где?

Сразу же прозвучала команда:

— Скусить патрон!

Солдаты достали картонные патроны, откусили верх.

— Порох засыпай, пыж забивай, пули сюда, — сухонький человек снял свою шляпу и пошёл вдоль строя.

Батюшка провёл необходимый обряд, и вскоре освящённые пули были забиты шомполами в стволы ружей и пистолетов.

— Однако первым пойду я, — заявил святой отец.

— Как же это? — удивился сановник. — Ведь загрызть может!

— А ты что же думаешь сын мой, вурдалак против Слова Божьего сдюжит?!

Перекрестившись, откинув страхи и преисполнившись веры, начал спускаться, читая молитву, покачивая кадилом и окропляя полумрак лестницы святой водой.

Когда они со служкой прошли половину пути, дверь внизу лестницы открылась, и в неясном свете ламп появились два прилично одетых молодых человека. Перекрестившись, они стали подниматься навстречу батюшке, и по пути один из них даже отвесил земной поклон.

Отец Прокопий стал громче читать молитву и обильнее поливать лестницу, а затем и юношей святой водой. Она не оставляла на их лицах ожогов, как должно было быть, случись на её пути нечисть, молодые люди не ощеривались от запаха ладана и вполне набожно поцеловали протянутый крест.

Чинно поднялись на свет Божий. Для того, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что из подвала поднялись добрые христиане, а не вурдалаки, он ещё раз обошёл их с ладаном, окропил святой водой и дал поцеловать крест. Затем, благословив всех собравшихся во дворе, с достоинством удалился.

***

После обстоятельного доклада о происшедшем и полученного разноса от начальства молодые люди, отстранённые от поимки охотников за чинами, зашли в считавшийся вполне приличным кабачок подкрепиться и подумать, что делать дальше. Им было велено выяснить судьбу отряда, посланного на поимку ведьмы.

— Может, прижать как следует баронессу? — подал идею Иван.

— Да, с ней можно поговорить обстоятельно. У неё есть какой-то свой интерес, и, чтобы мы не нарушили её планы, думаю, она сможет поделиться информацией, — ответил Пётр, задумчиво покручивая что-то в пальцах.

— Тогда вечером наведаемся к ней, мне же надо по уговору отдать ей зелье, заодним и поговорим предметно.

— Так и сделаем… Только сначала наведаемся на кладбище, — повернул разговор в неожиданное русло Пётр.

— На кладбище?!

— Именно, Иван Михайлович, — подтвердил Опричников и продолжил: — Скажите, дорогой мой друг, Вы случаем на пулях не имеете обыкновения выцарапывать И. Х. — Иисус Христос?

Иван густо покраснел. Когда они готовились к поимке