Она положила руку мне на грудь и тихонько похлопала. — Я в порядке, Лэнс. Правда. Тебе не нужно волноваться, — она тяжело вздохнула. — И прости меня за то, что я сказала в тот день. Ты должен следовать за своими мечтами. Я была эгоистична и я… — она снова оглянулась через плечо, и я стиснул челюсти от досады.

Кого она так боялась? Мамы? Потому что мне было все равно, если она была моей плотью и кровью, я бы обвинил ее в манипулировании Кларой и заставил бы прекратить все, что она задумала.

— Расскажи мне, что происходит, — настаивал я, держась за ее плечи, уверенный, что стоит мне отпустить ее, как она снова уйдет от меня, и я никогда не смогу ее вернуть. Я почти проговорился, что видел, как она пила у дяди Лайонела, но не смог выплюнуть эти слова.

Она откинула челку с глаз и подняла голову вверх. — Ты узнаешь это сегодня вечером, — прошептала она как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и ударилась о стену от силы, которую применил виновник.

Лайонел вошел в помещение, как танк на ногах. Он был жестким и внушительным, его мышцы напряглись в попытке пригрозить мне. Но я лишь холодно посмотрел на него, расправив плечи, принимая вызов в его глазах.

Может, он и был Драконом-перевертышем, но мне достаточно было впиться в него зубами, чтобы вывести его из строя.

— Вон, — сказал он смертельно спокойным тоном, его слова явно предназначались моей сестре.

К моему ужасу, она повиновалась, выскочив за дверь, как будто она принадлежала ему.

Черт. Нет.

Я стоял на своем, пока он приближался, и давление воздуха проникало в мои легкие.

— Итак, — сказал он спокойно. — Похоже, вы с моим сыном хорошо ладите. Я рад видеть, что вы сблизились так, как мы надеялись, — ему не нужно было уточнять, чтобы я понял, что под «мы» он подразумевал себя и мою мать. Заговорщики, оба. Его жене было абсолютно наплевать на игру во власть, которую ее муж вел прямо у нее под носом; пока ей дарили платиновую карту, чтобы она могла потратить ее на любые сиськи или подтяжки, которые ей хотелось, она была довольна. Но отец Дариуса нашел равного себе манипулятора в моей матери. Жестокие и коварные по-своему, вместе они представляли собой неостановимую силу. А победить неостановимую силу можно только с помощью непреодолимой стены. Вот кем я должен был попытаться стать.

Я коротко кивнул ему в ответ, чувствуя, что его приход сюда — нечто большее, чем просто приятные слова. Если его беззлобный тон можно было назвать приятным.

— Я не уверен, что твоя мать уже объяснила тебе твои обязанности, но позволь мне изложить их тебе, Лэнс, — он уставился на меня через золотой кухонный островок, разложив руки на нетронутой поверхности. — Ты заканчиваешь школу на следующей неделе, да?

Я снова кивнул, скрежеща челюстью, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Поздравляю, — ничто в его тоне не говорило мне, что он имел в виду именно это. — Надеюсь, ты знаешь, что с момента окончания учебы ты полностью присоединишься к союзу между нашими семьями?

— Я буду присматривать за Дариусом, пока я рядом, — пожав плечами, ответил я.

Его рот искривился в унизительной усмешке. — Ах да… мечты о Питболе, о которых говорила твоя мать.

Мое нутро превратилось в камень, когда его глаза на мгновение стали рептильными, вспыхнув глубоким зеленым светом.

Я никогда раньше не отступал от борьбы, и даже если этот парень был самым могущественным Драконом-перевертышем в королевстве, я не собирался сдаваться в ближайшее время.

— Я терпеливый человек, Лэнс… — лжец. — … но у меня нет времени на пустые мечты и несбыточные амбиции. Как и у моего сына, твоя судьба уже предначертана. Ты возьмешь на себя официальную роль хранителя Дариуса, и я щедро вознагражу тебя за это. Справедливее не придумаешь.

Мое сердцебиение участилось, и адреналин забурлил, заставляя мои клыки жаждать крови. — Справедливо? Я Весы, сэр, думаю, я знаю, что справедливо, а что нет.

Его черты перекосились от ярости. — Не дерзи мне, мальчик. Это не просьба. Это приказ. Решение, принятое давным-давно твоей матерью и мной…

— И где я был, пока это решение принималось, а? — огрызнулся я, мои руки сжались в кулаки. Не то чтобы это была худшая работа в мире, но это означало наложить печать на мои мечты и похоронить любую мысль о том, чтобы стать чем-то большим, чем просто пешкой, которой помыкают Акруксы.

Этого не случится.

— Ты хныкал в своей кроватке, — прорычал он. — Вот как давно за тебя был сделан выбор. И ты добьешься большего в жизни, если больше никогда не будешь подвергать меня сомнению, — он отвернулся, как будто разговор был окончен. Но, черт возьми, это было не так. И не только это, он только что повернулся ко мне спиной, что было самым большим оскорблением, которое можно было нанести другому фейри в Солярии. Что доказывало, насколько сильно он меня уважает.

— Пошел ты, — прорычал я, и он остановился, его мышцы спины напряглись на фоне его модной рубашки. — У меня своя жизнь. Я не собираюсь вступать ни в какой союз. Дариус — друг, и все. Моя верность тебе и твоей семье на этом заканчивается, — мой рот приводил меня под арест больше раз, чем я мог сосчитать в Академии Зодиака, но это было по-другому. Как будто я только что уколол самую ядовитую змею в мире и предложил ей свое запястье.

Он бросился в сторону, и я задыхаясь, выбросил руку, чтобы отразить магию, которой он в меня выстрелил. Огненный хлыст поймал мое запястье, когда я выпустил поток мощного воздуха в самого лорда Акрукса, и он с яростным рычанием врезался в стену.

Боль вырвалась из огненного кнута, который обвился вокруг моей руки, а в нос ударил запах паленой плоти. Я вскрикнул, выплеснув воду из другой руки, и погасил пламя. Но это было не обычное пламя, это был огонь Дракона.

— Отпусти меня! — Я оскалил клыки и поднял руку, чтобы защититься,