– Ах, да. Ты делишь только столбиком, – насмешливо бросила по ее поводу Светик. – Многое теряешь.

– Здравствуй, красавица! – незнакомый седовласый мужчина одной рукой поддерживал свою даму, а второй похлопал Светика пониже спины.

Но вместо пощечин от обеих женщин он получил улыбки.

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, Алла Станиславовна! – оживилась Светик. – Давно не виделись. Как ваша поездка в Ниццу?

– В Ницце плохо не бывает, – отозвалась дама.

Иначе ее и не назовешь. Столько достоинства было в ее облике и манере держаться. Хотя ее спутник смотрел на Светика с таким же восхищением, как космонавт на Землю, Алла Станиславовна и бровью не повела.

– Дай я тебя поцелую, Светик, – потянулся Сергей Михайлович к красавице. – Да не в губки, чтобы Лешка не ревновал. В шейку, там мягче...

– Он меня не ревнует, – хмыкнула Светик. – Дождешься от него!

– Дорогая, что там случилось с Олежиком? Я слышала о каких-то неприятностях, – в голосе Аллы Станиславовны была тревога, а не игривость.

– Не неприятности, а неприятность. – Светик выразительно посмотрела на Катю. – Очень неприятная такая неприятность. Пойдемте, я вам расскажу подробности.

Олежик – это, видимо, Олег Черкасский? Похоже, его тут не только знают, но и любят. Отлично! Кате предстоит провести выходные с друзьями маньяка. Может, для этого ее и позвали? Чтобы наброситься всей тусовкой и заставить ее проглотить протокол допроса за своей подписью, который стоил ему свободы. Иначе бы он тоже был здесь. Хотя мало ли на свете Олежиков с неприятностями?

Дамы отошли, и для Сергея Михайловича словно солнце закатилось. Он сразу поскучнел, отвернулся. Неприятность по имени Катя не вызывала у него желания говорить ей комплименты и целовать куда бы то ни было.

От тьмы полярной ночи импозантного мужчину спасло приближение Алексея Горчакова и его заек.

– Здравствуйте, красавицы! – вновь заулыбался он.

– Сергей Михайлович!!! – завизжали Ксюша и Лада, словно попали на концерт «Битлз». – Наконец-то! Вот это здорово!

– А мы тут с Ксюшкой поспорили: на Санторине Аристарх Панин свое шестидесятилетие отмечал или на Бали?

– Он же вас приглашал. Вы должны знать!

– Говорят, там голые танцовщицы вместе с леопардами выступали.

– Подумаешь, мы бы и с тиграми смогли!

Эта парочка так галдела, что у Кати заболела голова.

– Вижу, Катенька, вы уже познакомились с моими родителями? – улыбнулся ей Алексей Горчаков – так тепло, что и шумные зайки, и люди, считающие Катю самой неприятной неприятностью, словно куда-то пропали.

Зато остался летний вечер, приятная музыка и его внимательный взгляд. Конечно, он не раздевал ее глазами, как Светика. Но Алексей смотрел на Катю так, словно у них имелось что-то общее. Что связывает и отделяет их двоих от остальных и от суеты на лужайке перед домом. И от его родни – тоже. Сергей Михайлович и Алла Станиславовна – это, видимо, родители и есть.

Алексей смотрел на Катю и думал, что она бы не смогла с леопардами, и с тиграми бы не смогла. Зато она могла очень мило краснеть. От смущения, а не от возмущения, что он не купил ей что-нибудь от «Bvlgari».

Давай, ищи положительные моменты! Да, некрасива, но и не уродина. Очки дурацкие. Джинсы дешевые. Зато купила она все это на свои. У Ксюши и Лады из своего – только куриные мозги. Волосы и ногти нарощенные, зубы сделанные, губы с коллагеном, платья для рекламных съемок им дизайнеры прислали...

* * *

Все «отошедшие на минуточку» как-то разом вернулись. Петр с официантом, который нес поднос, уставленный бокалами с шампанским, Светик с Аллой Станиславовной. Да и новые гости прибавились. Всеобщее внимание привлекли полный молодой человек в шортах и тенниске и юная девушка восточной внешности рядом с ним. «Шейх и рабыня из его гарема», – почему-то подумалось Кате.

Парень демонстрировал спутницу, как трофей.

– Горчаков, познакомься! Это Асет. А-асет из А-асетии, правда, смешно? Ее папа занимается вином. Очень строгая семья. А девушка – очень красивая. Газель, а не девушка! Божественно танцует танец живота, но папа запрещает ей это делать перед посторонними. Но сегодня ночью она будет танцевать передо мной. Для меня. Да, Асет?

Газель кивнула и засмеялась. Может, семья у нее и строгая, но девушке явно льстило всеобщее внимание. Она с интересом вертела головой, строила глазки всем подряд и не походила на только что освобожденную женщину Востока.

– Коля Волконский в своем репертуаре, – не без одобрения заметил Сергей Михайлович Горчаков. – Любит экзотику. Хорошо, что не шпагоглотательницу притащил.

– Не завидуй, – усмехнулась Алла Станиславовна.

– Ой, чему тут завидовать? – скривилась Светик. – Любой каприз за ваши деньги. Этот танец живота сейчас только ленивая не танцует. Вместо аэробики. Впрочем, это уже не модно. Теперь в моде йога.

– Боюсь, Коля Волконский не сможет всю ночь смотреть, как кто-то, даже ты, Светик, занимается йогой. Другое дело – танец восточной красавицы. – Алексей Горчаков сказал это таким тоном, что стало понятно: недостатка в зрителях у Асет не будет.

* * *

В конце концов вечер превратился в клуб по интересам. Светик демонстративно обнималась с Петей. Алексей и Николай по очереди шептали что-то на ушко Асет, а она хихикала. Эти двое вели себя так, словно она – радиоуправляемая машинка. И хотя ее подарили одному мальчишке, он даст поиграть и товарищу.

Валерия и Елизавета Алексеевна беседовали с саксофонистом. Ксюша и Лада напились и с хохотом гонялись друг за другом. И чуть не уронили Марту, которая узнавала последние светские новости о дне рождения олигарха на Санторине от Аллы Станиславовны. Влад фотографировал. А Катя стояла в сторонке. Вернее, сидела на неосвещенной террасе, подальше от этой суеты.

Конечно, она была чужой на этом празднике жизни. Но сбежать домой, закрыться в своей комнатке и почитать на ночь Бердяева она не торопилась. Наверное, все дело в очаровании летнего вечера и усадьбы, отреставрированной под старину. Катя легко могла себе представить, какие здесь бывали званые вечера сто лет назад, и женщинам целовали ручки и называли их «сударынями».

Впрочем, Катя знала, что и в XIX веке все было не так уж чинно-благородно. Как у Николая – Асет, так и у многих дворянских отпрысков были на содержании цыганки. Анатоль Курагин чуть не увез Наташу Ростову, а с предком Черкасского сбежала «приличная барышня». Времена меняются, а нравы – не очень.

Приятно было поразмышлять об этом, сидя в плетеном кресле, с видом на восходящую над садом луну. Это даже хорошо, что про Катю все забыли. Не принимали за обслугу, не смотрели с недоумением: «И ты тут?» Не совали под нос бабушке, словно двоечник привел домой отличницу, и, пока она занимает старушку разговорами, он полистает в туалете «Плейбой».