Пока мозг соображает, руки сами собой ложатся на штурвал. Что это за субмарина и какова ее цель – узнаю позже. А пока следует уйти с ее дороги. В подобной ситуации целесообразно занять большую глубину. Рабочие глубины большинства американских подлодок не превышают двухсот пятидесяти метров. Титановая «Барракуда» способна долгое время пребывать на шестистах. Этим преимуществом я и решаю воспользоваться.

Российская Федерация, Москва. Четырьмя месяцами ранее

– Операция «Цунами» и задачи «Барракуды» были окутаны такой пеленой секретности, что весь экипаж на время подготовки к походу полностью изолировали от внешнего мира – ни прямого общения с родственниками и друзьями; ни переписки, ни телефонных звонков, – начал Горчаков, в десятый раз наполняя кабинет табачным дымком. – В назначенный час субмарина вышла из североморской базы «Гаджиево», погрузилась на глубину и исчезла навсегда. Больше ее никто не видел и не слышал.

– Как никто не слышал?! – с возмущением гляжу на собеседника. – А связь?! Ведь «Барракуда» была оснащена новейшей на тот момент аппаратурой!

– Все верно. Но командиру экипажа строжайше запретили выходить на связь в течение всего похода. Никаких всплытий, никаких докладов с линии маршрута и точек сброса. Только изредка по ночам разрешалось подходить к поверхности для вентиляции отсеков. Риск был огромный. Причем для всех: и для идейных вдохновителей, и для руководства страны, и для военачальников, и для рядовых исполнителей…

Судьба вдохновителей, руководства, военачальников и прочей шелупени, мнящей себя заместителями Бога, меня волновала меньше всего. А вот за рисковавших жизнями моряков-подводников, честно признаюсь, стало не по себе. Поход через Атлантику и обратно на малошумной скорости занял по грубым прикидкам не менее двух с половиной месяцев. Плюс несколько точек сброса ядерных зарядов, расположенных вдоль атлантического побережья США, – это еще парочка недель. А то и дольше. И все это время экипаж находился под носом серьезного противника, обладавшего на тот момент передовым и мощным флотом.

– Погодите, Сергей Сергеевич, – нервно почесал я затылок, – откуда у вас в таком случае уверенность в том, что ядерные заряды доставлены до мест назначения? А что если «Барракуда» не дошла до побережья США, затонув вместе с зарядами где-то посреди Атлантики?

Он с усталым видом поморщился:

– Все шесть зарядов были успешно размещены в заданных точках.

– Но откуда вы знаете?! – настаивал я.

– Дело в том, что на каждом изделии имелся командный блок, электроника которого в установленное время отправила сигнал о готовности к работе. Спустя два месяца к атлантическому побережью США ушла другая подлодка, и ее аппаратура, посылая кодовые запросы, зафиксировала ровно шесть ответных сигналов. Это означало, что все заряды уложены в соответствующие точки.

– Вторая субмарина вернулась?

– Да, со второй, слава богу, обошлось. А что случилось с «Барракудой» – неизвестно до сих пор. Сам понимаешь, поднимать шум из-за ее исчезновения наше правительство не могло, поэтому искали скрытно. Увы, долгие поиски результатов не дали; скорее всего, экипаж погиб в полном составе, а точных координат гибели никто не знает.

Восстановив в памяти длинный список аварий и катастроф подводных лодок, я бормочу:

– В середине 1984 года наша разведка засекла странное поведение американской субмарины, вернувшейся на военную базу Нью-Лондон в штате Коннектикут. Она шла в надводном положении; в сотне миль от базы ее встретил буксир и фрегат сопровождения. А по прибытии на базу она надолго встала в ремонтные доки.

Горчаков довольно улыбнулся:

– Я всегда считал тебя отменным профессионалом с удивительной памятью. Именно этот факт, о котором ты только что упомянул, позволил нашим специалистам предположить о случайном столкновении под водой двух субмарин.

– Или о бое с применением обычных торпед, – добавляю для полноты картины.

– Может, и так. У военно-морских экспертов имелось несколько версий гибели «Барракуды», но наиболее вероятной они посчитали столкновение.

Да, я действительно ничего не слышал об исчезновении головного подводного корабля проекта 945. А если быть точным, то вообще не знал о существовании одной «лишней» субмарины данного проекта. Неудивительно – руководство СССР не любило распространяться о неудачах и катастрофах. Впрочем, даже если бы «Барракуда» вернулась, то о первом ее походе до сих пор знали бы единицы. О подобных «подвигах» политики и военачальники, как правило, тоже помалкивают. К сожалению, наша несчастная страна мало знакома с тем, что называется золотой серединой, – мы традиционно предпочитаем крайности. Сегодня господа журналисты получили слишком много свободы, а во времена социализма ее не было вообще – информация для граждан СССР выдавалась строго дозированными порциями. Как газированная вода в автомате. А чаще не выдавалась совсем.

Шеф бурчит примерно о том же – любит он поворчать и поучить жизни молодое поколение. Деваться некуда: делаю вид, будто слушаю, в глубине души надеясь на скорое продолжение интригующей истории. И оно следует.

– Да, я забыл спросить! – встрепенулся мой пожилой собеседник. – Ты, случаем, не женился?

При чем тут мое семейное положение? Постепенно в сознание закрадывается некое подозрение. Уж не собирается ли бывший шеф отправить меня в долгий «круиз» по Атлантическому океану в поисках сброшенных тридцать лет назад ядерных зарядов? Становится интересно. И смешно…

Я живу в скромной однокомнатной квартирке на московской окраине – даже не в спальном, а в настоящем могильном райончике. Заслужил, так сказать, жилплощадь за десяток ранений, пару контузий и клубок испорченных нервов. Семьи у меня нет и, можно сказать, никогда не было. Не женат я до сих пор из-за неприязни к зависимости. И еще благодаря абсолютной убежденности в том, что деньги на шлюх, бухло, хорошую закусь и прочие невинные мужские шалости не должны аккумулироваться в кошельке единственной женщины. Неправильно это. Они должны использоваться по своему прямому назначению.

Хорошеньких женщин вокруг и рядом крутилось за мою сознательную жизнь превеликое множество, но каких-то особенных и таких, чтобы захотелось навсегда удержать возле себя, – почему-то не попадалось. Или я ни черта не разбираюсь в людях. Самые длительные отношения состоялись с одной симпатичной особой со сказочным именем Марианна. Как мы с ней познакомились? Случайно, и морду за это бить некому. Как говорится: жили они долго и счастливо, пока не решили создать семью. За нашу недлинную семейную идиллию в гражданском браке Марианна изменилась до неузнаваемости. Однажды услышал мудрое изречение: «Мужское пристрастие к алкоголю порождается перевоплощением любимой женщины в стерву». Примерно так оно и было: вначале конфетно-букетный романтизм при свечах; затем тупое привыкание и минимум разнообразия; и банальный финал с необъяснимыми обидами, упреками и скандалами.

Короче говоря, из годовалого опыта супружеской жизни я извлек многое. И именно то, что мужчина может быть обвинен женщиной в чем угодно. Если вы не дарите каждый день цветов, то вас обвинят в невнимательности. Если дарите, значит, пытаетесь загладить какую-то вину. И не сомневайтесь – женщина мигом придумает, какую именно. Если вы молоды, то последует обвинение в несостоятельности. А если успешно состоитесь, то вам приклеят ярлык «немолодого».