Что бы ни произошло: пожар, землетрясение, потоп — она займётся этом потом. Сейчас она хотела спать. И чтобы ничто — ни мысли, ни чувства — её не трогали.

Детский смех, весёлый, радостный, беззаботный, казался продолжением сна. Хорошего сна, но чужого. В её сне незнакомый потный мужик доводил её до исступления, вколачиваясь по самые яйца. В этом исступлении, размазывая по себе его сперму, она забыла обо всём. Забыла про стыд, честь, совесть. Выкинула из головы, что она дочь, мать, жена. Запамятовала, что живёт не последний день. И прожила его как последний.

Ия выскользнула из-под одеяла, на цыпочках подошла к окну и осторожно выглянула.

Её девчонки играли с Марко в бассейне. Он стоял по пояс в воде. А они с бортика кидали на него пластиковые обручи как на стойку. Кидали криво, косо, далеко, близко, вместе и поочерёдно, как могли, а он умудрялся каждый раз ловить собой эти летящие как попало цветные кольца, чем и вызывал дикий восторг детей, смех, радостные вопли и хлопанье в ладоши.

— Луд, — выдохнула Ия, прячась за выступ стены, словно её могли увидеть.

Прячась как преступница. Да и чувствовала она себя так же. Преступница, предательница, изменница. А он… он как ни в чём ни бывало играл с её детьми, смеялся вместе с ними, баловался, шутил, словно ничего и не случилось.

Хотя для него, наверное, ничего особенного и не произошло. Подумаешь, отымел жену хозяина и мать этих детей. Подумаешь: захотел — и взял. Взял не без спроса, да и отымел красиво — он вообще со всех сторон герой.

Ия ударила затылком в стену. И почему-то вспомнила про сейф.

Нет, конечно, не «почему-то». А потому, что подумала про развод. Сейчас этот неизбежный итог не сумевшей сберечь отношения пары, не маячил страшным призраком разрушенной семьи где-то в уголке сознания, а материализовался во весь свой исполинский рост, стал плотной, каменной, незыблемой истиной.

Всё ещё крадучись, словно боясь, что её увидят, услышат, поймают в собственном доме, Ия спустилась в кабинет мужа. Комнату, где и она какое-то время работала, когда была уже беременна Вероничкой и передавала Регине дела. А последний раз — когда умер отец и они с мамой разбирались в его бумагах.

Здесь, в сделанном под старину интерьере с дубовыми панелями и шкафами с книгами, стояли и компьютер, и принтер, и прочие прелести цивилизации. Даже большой телевизор напротив массивного стола, что при желании тоже скрывала панель, как и сейф.

Она не врала Регине, когда сказала, что не знает код. Но и Регина была права: те несколько комбинаций, что обычно использовал Марат во всех своих паролях, были так неразрывно связаны с Ией, что подобрать одну не составило труда.

«106» — номер бунгало, где они провели медовый месяц у Южно-Китайского моря. «12–45» номер джипа, что брали напрокат на одном из Полинезийских островов.

Ия угадала со второй попытки. Сейф пискнул и открылся.

Деньги. Пачками. Немного.

Загранпаспорта. Четыре. Другие документы, самые обычные, но сейчас Ие больно их было даже держать в руках: свидетельства о браке и рождении детей, ламинированные карточки пенсионного страхования, документы на дом, купленный Маратом, на машины, тоже купленные на его деньги и оформленные на него.

Она выложила всё это на стол. Сверху придавила двумя большими флеш-накопителями. На один из них она собственноручно скидывала фотографии. А на второй, кажется, записывали свадьбу и другое домашнее видео.

Нет, сейчас она не могла об этом думать. Сейчас она должна думать о другом. Не о том, что не смогла сберечь и чего уже не вернёшь. А о том, что рискует остаться совсем ни с чем, если Марат обескровит остатки папиной компании.

В сейфе действительно лежали какие-то рабочие документы. Договора, банковские выписки, счета — то, что, бегло листая, увидела Ия. И когда делала фотографии на телефон, торопясь, озираясь, особо не вчитывалась во все эти бумажки: на гербовой бумаге или обычной, с печатями или без, на английском или русском языках. Зацепился её взгляд только за один документ — нотариально оформленная бессрочная доверенность, подписанная Ией на право Марата распоряжаться её долей компании.

Тогда, много лет назад, когда влюблённая по уши Ия вышла замуж за мужчину своей мечты — Марата Гараева, она даже слегка повздорила с отцом из-за этой бумаги. Да и Марат дулся, что отец вроде вручил ему свою компанию как приданое, но при этом оставил половину за Ией.

«Оформишь на него генеральную доверенность и всё, — отмахивался отец от её нападок. — Глядишь, ещё спасибо мне скажешь когда-нибудь. Это бизнес, девочка моя, просто бизнес. Просто деньги. За деньги не купишь ни любовь, ни верность, ни преданность. Но деньги любят порядок. Ничего, с контрольным пакетом акций переживёт твой муж как-нибудь такую обиду».

Больше к этому вопросу они никогда и не возвращались. Да он и не возникал.

Да и сейчас Ия ничего не собиралась с этим делать. Просто сфотографировала всё и сложила на место.

Не откладывая в долгий ящик, отправила Регине.

— У вас там как? — спускаясь по лестнице в кухню, разговаривала она с перезвонившей Региной.

— Да как обычно. Работаем. Бегаем. Суетимся. Аринка как себя чувствует?

— Хорошо.

— Ия, мне жаль. Мне правда очень жаль, что так вышло. И знаешь, я же записалась с Русланом к врачу. Мне и в саду говорили, что у него повышенная агрессивность. Но тогда врач сказал: возрастное, перерастёт. Ты же знаешь, он с детства был таким: капризным, вспыльчивым, излишне возбудимым. Но я не плохая мать. Не такая идеальная, конечно, как ты, — вздохнула Регина. — Но и не плохая. Это не потому, что я его плохо воспитываю.

— Регин, я знаю, что ты хорошая мать. И что дети разные, кто-то добрый и послушный, а кто-то злой и не терпит, когда ему указывают. С детства. И ничего с этим не сделаешь, как их не воспитывай. Прости, если я в сердцах наговорила лишнего, — остановилась Ия на последней ступеньке лестницы и прислушалась — радостные детские голоса теперь раздавались из кухни.

— Нет, нет, ты всё правильно сказала, — не унималась Регина. И хоть Ия прекрасно понимала, что эта любезность исключительно временная и исключительно потому, что Регина получила что хотела, сейчас Ие было совершенно не до её проблем.

— Давай я потом тебе перезвоню, если хочешь, и поговорим, — перебила её Ия на полуслове. — Или приезжай, поболтаем.

— О, нет, спасибо! Твой муж сказал, чтобы ноги моей больше в вашем доме не было. Приехал злющий, узнал, что вы в больницу поехали, да ещё Руслан, пока я в душе была, на вашей кровати попрыгал. В общем, он его за ухо оттаскал и велел проваливать. Я, конечно, послала его куда подальше и сказала, что меня приглашал не он, не ему и выгонять. Но знаешь, что самое поразительное? Руслан даже не заныл. И как-то притих. Мужской руки ему не хватает, — снова тяжело вздохнула она и засмеялась. — Только какой же мужик рядом со мной удержится!