Не пытаясь даже сопротивляться обуявшему его праведному гневу, он двинулся в шестидесятое отделение полиции, и вошел в его здание все с тем же перекошенным лицом. Не замечая ничего вокруг, он направился в кабинет следователя. Кто-то из дежурных попытался его притормозить, но был отправлен в нокаут, лишь одним ударом ладони в лоб. Больше Денису никто путь не преграждал.

Ворвавшись к Павлу Вениаминовичу, изучавшему бумаги, он навис над его столом с вопросом:

— Кто?

— Ты сядь, Денис, сядь, — засуетился следователь, видя, что перед ним стоит страшная машина для убийств, у которой напрочь поврежден головной компьютер.

То, что сын его сослуживца мог вырубить человека одним ударом, он не просто знал, но и видел собственными глазами. Павел Вениаминович не раз наблюдал за ним на тренировках по карате и даже звал работать в убойный отдел. Но парень отказывался, проявляя такое же рвение в работе с текстами, какое он демонстрировал на ковре.

— На-ка вот, выпей, — проговорил следователь, выуживая из сейфа бутыль беленькой и протягивая Денису граненый стакан.

— Не хочу! — прогремел он, сжимая кулаки и начиная метаться по кабинету, словно тигр в летке.

В этот момент, распахнулись двери и вбежал один из оперев.

— Павел Вениаминович, там Самохина побили!

Хозяин кабинета поднял глаза на Дениса и застонал.

— Иди, Карпов, иди, я сам разберусь.

Карпов бросил быстрый, жесткий взгляд на мечущегося Дениса и вышел.

— Ну, что ты творишь? — простонал следователь, — Это же умышленное причинение вреда работнику полиции, да еще на его рабочем месте! Приди в себя Денис, приди в себя! А то я тебя приведу, — уже тише добавил он.

— В обезьянник посадите? — зло выплюнул он.

— Да хоть бы и в обезьянник, пока ты кого-нибудь не убил! Ладно, сядь, — скомандовал Павел Вениаминович, немного смягчаясь. — Самохина придется задобрить, чтобы он и не думал писать заявление на тебя. А «кто» я не знаю. Интересный тоже такой, два дня с момента убийства прошло, я что тебе Шерлок Холмс что ли?!

— Вы Павел Вениаминович — следователь с двадцатилетним стажем, — с нажимом проговорил Денис.

— Денис, — начал отцовский друг как можно мягче, — я не представляю, что там произошло, не представляю, кто и за что мог наказать твою девушку. И в этом деле вопросов больше, чем в сборнике по алгебре, но я тебе обещаю, мы во всем разберемся.

— Сами-то верите? — Денис устало уронил голову в ладони и Павлу Вениаминовичу показалось, что он плачет.

Когда парень оторвал лицо от рук и встал его глаза оказались сухими, но взгляд был страшным, мертвым, будто в тот час, когда он осознал, что его Катерина мертва в нем самом тоже что-то умерло.

— Нашлись у нее какие-то родственники? — чужим, загробным голосом спросил Денис.

Павел Вениаминович отрицательно покачал головой.

— Сообщите мне, кода можно будет забрать останки, возьму на себя организацию похорон.

— Я распоряжусь, — пообещал отцовский друг.

Денис чуть заметно поклонился и направился к дери, затем резким движением снял с шеи массивную золотую цепь, и положил ее на стол следователя.

— Передайте Самохину и скажите, что я сожалею о случившемся.

Дверь за Денисом закрылась на удивление тихо, в холле его отчего-то тоже никто не окликнул и не попытался задержать. Он шел через пространство шестидесятого отделения будто воплощенная месть, шел тихо и беспрепятственно.

***

Прошла неделя со дня Катиной смерти. Денис сидел у себя на кухне и глушил стаканами водку. Рядом сжимая в руке рюмку сидел Родион. Они неспешно беседовали.

— Знаешь, Родь, я всё же хочу докопаться до правды, — проговорил Денис, вертя в руках гранитную плитку, на которой значились даты (1995—2019гг.) и имя — Земцова Екатерина Александровна. — Кем же всё-таки была Катя, той веселой девчонкой, которую я знал, или же совсем другим человеком?

— Я уже понял, дружище, что эта история не отпустит тебя, пока ты сам во всём не разберёшься, — отозвался Родя, икнув.

— Как думаешь, раскопают что-нибудь ваши нюхачи?

— Шутишь?! Они в полном шоке от этого дела пребывают. Секретарша начальника отдела отказывается на работу выходить, все время крестится и нечистую силу поминает. Отгулы затребовала!

— И что, дали? — горько усмехнулся Денис.

— Какой там, страх перед бесами у нас уважительной причиной не является.

— А ты, в самом деле, в бесов веришь?

— Ты же знаешь, шевеление мозгами не мой конек. Но я все же одно к другому прикинул, и вот что думаю — без мистики тут явно не обошлось.

— Какая мистика, Родя?! — простонал Денис. — Какой-нибудь химик или маньяк-креативщик всё это сотворил не иначе. Ну не станут обычные бандюганы жертву таким экзотическим способом мочить.

— Обычные не станут, — согласился Родик и почесал в затылке, уставившись в окно.

Взяв на себя устроительство похорон Денис днем ходил по ритуальным конторам, оплачивал счета, выбирал урну, венки, кладбище, а с наступлением вечера, надирался как сапожник и засыпал, роняя голову на кухонный стол.

Родик поддерживал друга, как умел, а именно — напивался вместе с ним, а утром выуживал себя из болота алкогольного недомогания и тащился на работу. Вконец обнаглевшего Родю не уволили только благодаря его несравненным водительским талантам и зоркому глазу, который не раз обращал внимание криминалистов туда, куда следует. Начальство отправило его в принудительный недельный отпуск за свой счет. Так Денис оказался под чутким и постоянным надзором лучшего друга.

Хлипкое суденышко Дининой жизни, выпущенное барахтаться по волнам, последнее время норовило перевернуться. Он словно бы плыл против течения, а борта его лодки облепляли надоедливые моллюски, создавая ещё большее сопротивление. Моллюсками он называл всех: работников ритуальных бюро, Игоря Аристарховича, который не сумев найти ему замену, стал звать обратно в газету, Карпова названивающего Денису и требующего прийти в участок чтобы лично извиниться перед изувеченным Самохиным, что ходил теперь с двумя финалами напоминающими очки.

Погрязнув в пучине всех этих удручающих ритуальных мероприятий и не имея уже возможности самоотстрониться, Денис испытал неведомые ему доселе материальные трудности. Переводов он не делал, курсовые за студентов (как прежде) не писал, единственным источником доходов осталась жалкая газетенка, приносившая скромные гроши (он все же накатал в нее невнятную статью про странное происшествие, правда, не на 12 линии, а в Волховском лесу). Эти деньги Денис тратил на сигареты, кофе и выпивку, как быть со всем прочим, он не знал.

— Отвлекись хоть ненадолго, — умолял его Родик, забивая холодильник друга пельменями, — возьми халтурку.