П-21. Но?

К-22. Но, если вокруг слишком много людей, я не могу как следует сосредоточиться. В своей работе я должна уметь сосредоточиваться. Если я отвлекаюсь, мои мысли сразу улетучиваются. (Пауза.) Я не знаю, как он терпит некоторых из этих проныр, которые приходят в магазин. Впрочем, это его головная боль. Я очень рада, что не моя.

П-22. Вы вновь и вновь возвращаетесь к тому факту, что вам бы не понравилась такая работа.

К-23. Да, именно так (делает паузу, обдумывает). Ну, я не знаю, но я действительно знаю, что мне это точно не понравилось бы (останавливается, кажется сбитой с толку). Как мы подошли к этому? Я не могу вспомнить, почему я говорю о… (коротко, немного иронически посмеивается). О чем мы говорили?

П-23. Вы говорили о работе своего мужа и о том, как вам не нравится иметь дело с такими людьми, которых он должен терпеть.

К-24. Это безусловно. В моей сфере деятельности мы должны много напряженно думать, прежде чем получим то, что нужно. Если какой-нибудь старый проныра вертится вокруг, все сразу – фьють; ничего не получается.

П-24. «Проныры», как вы их называете, с которыми он имеет дело, действительно мешают вашему сосредоточению.

К-25. Вы должны поверить этому! Я полагаю, что не должна называть их «пронырами», но в самом деле… Ведь как раз на прошлой неделе он позволил этой сумасшедшей старухе прийти и потребовать, чтобы он принял пачку просроченных купонов. Сказала, что она позовет полицейских или напишет президенту о нем, если Боб не сделает этого. Вы знаете, он был так добр с ней. Я, конечно, не смогла бы так. Эта невозможная женщина у меня враз бы испарилась вместе с ее бумажками, поверьте мне.

П-25. Донна, эти люди, с которыми ваш муж имеет дело, часто занимают ваши мысли, не так ли?

К-26. Нет, я… ну, как будто. Так или иначе, о чем я действительно хочу поговорить, так это о том, что случилось на работе.

П-26. Вы хотите оставить тему о работе Боба, да?

К-27. Конечно. Он хорошо справляется с ними; так почему я не могу пропустить все это и вернуться к тому, из-за чего я здесь?

П-27. Очевидно, потому, что они некоторым образом имеют отношение к тому, из-за чего вы здесь, я полагаю. Дайте себе минуту, чтобы осознать это и посмотрите, что приходит на ум.

К-28. Да я не вижу тут никакой связи с проблемами, о которых хочу говорить. Я думаю, я…

П-28. Подождите, Донна, вы сейчас отвечаете первое, что пришло в голову. Попробуйте еще раз. По какой-то причине те чудаки, с которыми Боб должен иметь дело, сегодня продолжают занимать ваши мысли. Где-то для этого существует основательная причина. Просто позвольте себе увидеть, что еще приходит в голову. Не пытайтесь это вычислить.

К-29 (молчит тридцать–сорок секунд, тело напрягается). Да, ох… ну, я… я не знаю. У меня нет никаких новых мыслей, но я чувствую какую-то тревогу, как будто мне лучше об этом больше не говорить. Может быть…

П-29. Никакого «может быть». Просто оставайтесь с этой тревогой.

К-30. Ух-х. (Молчание, руки скрещены, кисти крепко сжимают руки.) Мне на самом деле не нравится это чувство (молчание). Я думаю об этой старухе с ее проклятыми купонами на продукты… Ох, я не знаю (раздраженно). Интересно… я хочу знать, что она чувствовала, когда Боб отказал ей. Ох, проклятие, я не вижу ничего хорошего в том, чтобы разбираться во всей этой чепухе.

П-30. Вы хотите выскочить оттуда, куда вы забрались, но ясно, что в этом есть некие действительно неприятные чувства. Вы сможете побыть с собой и посмотреть, где они овладевают вами?

К-31. Да, я думаю, что могу. (Пауза.) Ладно… я думаю, из-за матери. (Лицо становится неподвижным.) Не хочется думать о ней… о том, где она могла бы быть или что могла бы делать… или она… может быть, сейчас она нуждается… (лицо искажает гнев или боль.)

Уровень пятый: интимность

Для большинства из нас слово «интимность» имеет значения, далекие от словарного. Оно означает интенсивность и эмоциональность, чувственность и сексуальность, наготу и физическую близость. Оно предполагает нечто личное, даже секретное. Подобные понятия точно выражают качество этого уровня человеческого взаимодействия. Именно поэтому некоторые психотерапевты его избегают. Брейер, который сначала сотрудничал с Фрейдом, отошел от дальнейшей работы по развитию психоанализа из-за своего викторианского отвращения (страха?) к интимности[20]. Сегодня последователи Брейера так же рассматривают интимность в отношениях как неуместную или даже непрофессиональную.

Говоря откровенно, я уверен, что психотерапия, которая не предполагает моментов искренней интимности, может быть полезной, но никогда не ведет к глубокой конфронтации, необходимой для важных жизненных изменений.

Характерные особенности уровня. Когда два человека вступают в отношения на интимном уровне, то общение между ними характеризуется максимальной доступностью и/или экспрессивностью. В психотерапевтической обстановке это значит, что клиент настолько захвачен выражением своих внутренних переживаний, что почти совсем или совсем не заботится о сохранении своего имиджа (см. рис. 2.3) и с готовностью воспринимает то, что может сказать или сделать психотерапевт. Параллельно психотерапевт в полной мере воспринимает то, что выражает клиент. Он максимально настроен на восприятие, его интуиция предельно обострена. Может возникнуть то, что считается экстрасенсорным восприятием, или телепатией.

Взаимность интимности – это одна из ее наиболее значимых черт, но эта взаимность принимает у партнеров разную форму. Тогда как клиент открыт и выразителен в чувствах, мыслях и внутренних процессах, психотерапевт в меньшей степени склонен быть вербально свободным. Вместо этого, стремясь быть максимально восприимчивым, психотерапевт одновременно позволяет своей человеческой отзывчивости попасть под влияние переживаний клиента и часто допускает, чтобы клиент заметил это.

В такие моменты я плачу, смеюсь, переживаю глубочайший страх, восторг, страдаю от осознания одиночества и отчаянья, испытываю нарастающий гнев или сексуальное возбуждение и храню молчание, ценя мужество клиента и его глубокую мудрость.

Как результат этих моментов интимности появляется возможность конфронтации с паттернами, формировавшимися в течение всей жизни, появляется надежда на преобразование способа «быть живым» и возникает ви́ дение более аутентичного бытия. Это не просто слова. В моменты подлинной интимности субъективное бытие клиента энергично включается в процесс внутреннего осознания, который приводит к стойким результатам.

Стоит отметить, что я не считаю моменты интимности сами по себе изменяющим фактором. Не в этом дело. Истинным агентом изменения является,