В конце концов, я выполняла прихоти вот этого неряшливого свинтуса и выбирала подарки его жене, дочери и любовнице!

Но теперь я стала «лишним человеком» в компании.

— Я так понимаю, речь идёт о моём увольнении, Борис Николаевич?

— Нет, что ты, Настенька! Какое увольнение? Всего лишь сокращение. Временное, пока наши позиции на рынке не укрепятся! — замахал руками начальник.

— То есть мне нужно сидеть и ждать у моря погоды? — резко спросила я.

— Значит так, Настенька! — резко заявил начальник. — Не хочешь? Не жди. Место хорошее! На него знаешь, сколько желающих наберётся? И за меньшую зарплату, чем ты получаешь!

— Когда произойдёт ваше «сокращение»?

— Если ты не согласна ждать, то мы можем оформить всё прямо сейчас, — развёл руками Борис Николаевич.

— Извините, Борис Николаевич, но я мать-одиночка, у меня кредиты и обязательства. В конце концов, мне надо есть самой и кормить ребёнка, — твёрдо заявила я.

— Вот только на жалость давить не надо! Обойдёмся без этого. В конце концов, матери-одиночки получают помощь от государства…

Вот и славненько закончился понедельник.

В пять часов вечера я вышла из офисного здания безработной матерью-одиночкой с незакрытой ипотекой и кучей других проблем. Расчётные деньги мне должны были скинуть на карточку уже завтра.

Я прогулялась пешком до мороженщика и купила рожок мороженого. Плакать хотелось неимоверно сильно, но нужно было что-то решать, а не хлюпать носом.

Я села на скамейку возле торгового центра, который был напротив офисного здания, и открыла сайт по трудоустройству с мобильного телефона, чтобы вновь активировать своё резюме.

Морально я готовилась обивать пороги многочисленных контор и получать отказы. Потому что устроиться на престижную работу без связей было непросто.

В моём случае, практически невозможно!

— Мышка, нельзя так провоцировать мужчин! — раздался голос Смолякова. — Не лижи мороженое!

Я вздрогнула.

Чёрт. Не ожидала увидеть здесь Смолякова. Я поспешно отёрла слёзы с глаз и придала своему лицу спокойное выражение лица.

— Даниил? Что ты здесь делаешь?

Даниил плюхнулся рядом на скамейку и закинул руку на спинку скамейки. В следующее мгновение он наклонился и лизнул моё мороженое.

— Ванильное? А я люблю шоколадное! — заявил Даниил.

Я опешила от его наглости. А он воспользовался моим ступором и поцеловал меня в губы.

Губы Смолякова сомкнулись на моих губах.

Я почувствовала, что попалась в ловушку, а выхода из неё нет. Или просто не хочется его искать?

Тот недо-поцелуй в доме Даниила завёл меня. Мне хотелось большего, хотелось почувствовать его губы на своих губах.

Сейчас Даниил целует меня безудержно и страстно, не оставляя ни одного шанса на отступление. Что-то влажно шмякнулось на асфальт. Наверное, это моё мороженое, а впрочем, плевать.

Мои руки сами обхватывают мужские плечи, гладя их. Крепость бугрящихся мышц сводит с ума и наполняет каким-то сладким предвкушением. От него внутри начинает трепетать и сжиматься что-то невероятное и давно забытое, или вообще ни разу не пробованное. Потому что вот так меня целуют впервые.

Напористо и нагло, раздвигая губы языком. Но в то же время чувственно и жутко эротично.

Глубокие толчки его языка быстро меняют амплитуду. Он быстро и коротко движется кончиком языка, ласкаясь об мой, а потом начинает двигать неумолимо медленно.

Его поцелуй сводит с ума. Я сама развязно отвечаю на него, вгрызаясь в его рот, смакуя сливочный привкус мороженого и сладость ванили.

Как же вкусно….

Даниил что-то хочет сказать, но потом оставляет это неблагодарное занятие и продолжает заражать меня своим безумием. Его губы и зубы жадно терзают мои.

Он посасывает и покусывает мои губы перед тем, как облизать их языком. Даниил выпускает мои губы всего на мгновение, а потом сминает их ещё безжалостнее и жаднее.

Горячие ладони обжигают даже через ткань блузки. Он гладит спину и замком смыкает ладони на моей талии, перетягивает к себе на колени.

Разумная мысль о том, что мы целуемся, сидя у центрального входа в торговый центр, зажигается и тут же гаснет, как перегоревшая лампочка.

Зато внутри ширится яркое и безумно светлое ощущение, что так и надо. Ещё…

Я дышу часто-часто, но дыхание становится невозможной задачей, когда я чувствую, что горячая ладонь Даниила гладит моё бедро через тонкие брюки.

Пальцы немного пощипывают кожу. Я отрываюсь от мужских губ, понимая, что сижу на раскачанных бёдрах.

Слава богу, что всего лишь боком, а не оседлав Даниила верхом. Вот стыда было бы не обобраться!

— Я не знал, что ты настолько сладкая, — охрипшим голосом произносит Даниил, обводя подушечкой пальца мои губы.

Я смотрю в его глаза и теряюсь.

Мне кажется, что серый цвет излучает тепло и его свету можно довериться. Но зелёный подмигивает хитро и словно усмехается, себе на уме.

Я торопливо пересаживаюсь на скамейку.

— Я потеряла мороженое из-за тебя…

— Хочешь, куплю ещё? — предлагает Даниил. — Только не облизывай шарики мороженого, а то у меня мысли начинают течь в направлении с пометкой «18+»…

Фривольный намёк с его стороны. Мои щёки краснеют, как у девочки подростка, первый раз сказавшей об «ЭТОМ» вслух открыто.

— Нет, спасибо. И это не должно повториться! — торопливо отвечаю я, опасаясь смотреть на красивое лицо Смолякова.

— Это не повторится, Мышка! — выдыхает мне на ухо Смоляков и обхватывает мою шею пальцами. — Это продолжится…

Горячий шёпот звучит интимно и многообещающе. Ещё интимнее и ощутимее намекают на продолжение его губы, обхватившие мочку уха.

Даниил легонько прикусывает её и посасывает, посылая импульсы порочного удовольствия по моему телу. Миниатюрные звёздочки ярко зажигаются тут и там.

Довольно жмурюсь, понимаю, что надо оторваться и не давать себя сводить с ума вот так нагло и беспринципно.

Но мысли текут не в том направлении. Я лишь думаю о том, что ещё он умеет делать своими губами, и где.

Потому что его губы оказываются невероятно горячими и мягкими.

— Прекрати, — прошу я ослабевшим голосом.

— Останови… — едва слышно простонал Даниил.

— Сейчас нас бравая полиция остановит. Ты же едва меня не…

Я вовремя прикусила язык, чтобы развратное слово «трахать» не вырвалось из моего рта.