для фантазии, а румяные щёчки алеют, выдавая девичье смущение. У меня было время рассмотреть её очень близко.

Чувство необъяснимой лёгкости окутывает душу, словно кошмар, в котором я жил, был смыт на несколько раз горячей водой. Я словно родился заново. Перевожу взгляд на Надю. С одной стороны ужасно неловко, что она помогает мне дойти до комнаты, а с другой стороны я сам не справлюсь. И ещё я не хочу её отпускать, меня удерживает необъяснимое желание чувствовать её рядом, ощущать тепло её рук на своём теле. Только от одного этого воспоминания начинает кружиться голова.

– Лёша, ты в порядке?

Киваю, что да, только ни черта я не в порядке. Я сам толком не понимаю, что происходит.

– Чай будешь?

Сейчас я в таком состоянии, что буду всё. Даже яд! И я опять киваю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я вскипячу свежий, – музыкой отдаётся в ушах. Голос мягко убаюкивает. Если это сон, то я не хочу просыпаться.

Вальтер утыкается мне в руку, которой я ничего не чувствую, подставляет голову, чтобы его погладили. Глажу любимого зверя здоровой рукой. Теперь я понимаю, как это хорошо. Пёс поднимает на меня свой умный взгляд, словно хочет сказать: «А я тебе говорил». Всё так. Это я, дружище, тебя не слышал. Как сейчас не слышу, что говорит Надя, а гипнотизирую влажные узоры на её футболке.

– Лёша! – повторяет Надя, вырывая меня из странного состояния. – Я сейчас вернусь.

Что? Нет. Не совсем понимаю смысл её слов. Она ставит передо мной кружку с горячим напитком, и я, как заворожённый, смотрю на пар, вдыхая лимонный аромат.

– Мне нужно переодеться, – объясняет Надя. – Я сейчас вернусь… Нет?

Нет. Мотаю головой. Не хочу, чтобы она уходила.

– Тебе плохо? Покажи где? – спрашивает обеспокоенно.

Я и сам не могу понять, что со мной. Надя вглядывается в моё лицо, ища ответы.

– Что? Кружится голова? Тошнит? Что?

Хочу пожать плечами, но получается только одним.

– Болит?

Нет.

– Голова кружится?

Нет.

Надя берёт меня за запястье.

– Пульс немного учащён, но это нормально после ванны, – произносит она вслух. – Лёша, мне нужно десять минут, чтобы переодеться. Даже пять. И я вернусь. Точно всё хорошо?

Да.

– Может тебе лучше лечь?

Нет.

Она мечется, не зная, что делать. И я нехотя киваю, отпуская её.

– Я быстро! Сахар я положила. Чай горячий, не обожгись, пожалуйста, – просит Надя и, дождавшись кивка, что я её услышал, уходит.

В квартиру сразу закрадывается мёртвая тишина. Словно со щелчком замка из неё вышла жизнь. С силой сжимаю переносицу и делаю зарядку левой рукой. Почувствовав, что рука не дрожит, обхватываю горячий стакан, ощущаю боль, но отпускаю не сразу. Хочется прояснить мысли и разобраться в себе.

Резкий звонок в дверь разрывает полное безмолвие. Вальтер приподнимает голову и недовольно рычит, но не бежит в коридор. Спустя недолгое время звонок повторяется, заставляя мою собаку нервничать.

Глава 10

Надя

Выскакиваю из квартиры Алексея и выдыхаю. Щёки горят, и я не знаю, куда деть взгляд. Мне кажется, у меня на лице всё написано! Боже! Я готова сквозь землю провалиться, потому что мне невероятно стыдно за свои мысли! Я не имею права так смотреть и так думать. Я понимаю, что Лёше сейчас нужна помощь, что между нами стоит огромная пропасть, что он женат, и жена его никуда не делась, что я для него никто, и как только он сможет обойтись без моей помощи, мне придётся уйти. Но я ничего не могу с собой поделать. И очень рада, что люди до сих пор не умеют читать мысли, потому что за свои мне пришлось бы краснеть. Нельзя так смотреть на чужих мужей, особенно голых!

Никакие внутренние уговоры и убеждения, словесные формулы, мантры, нормы морали и этики – ничего не помогает мне видеть в Алексее обычного пациента.

А ведь я была уверена – после его женитьбы моя наивная, детская влюблённость исчезла. Я искренне верила, что смогла справиться со своими чувствами.

Но всё оказалось совсем не так.

Я могу бесконечно смотреть в его глаза. Даже сейчас, когда Лёша не может нормально двигаться и говорить, я совершенно не замечаю этого. Для меня он остался прежним. И я благодарна за то, что могу быть рядом с ним какое-то время, даже касаться, как сегодня. Чувствую, что снова краснею. Всё моё смущение, стыд, стеснение, неловкость исчезли, стоило только увидеть его раздетым. Я как заворожённая любовалась совершенным телом, и мне ужасно нравилось то, что я вижу. Подтянутость линий, рельеф мышц, даже тёмные волосы на загорелой коже не портили вид. Никогда не думала, что буду с восхищением любоваться мужчиной.

Забегаю домой, скидывая на ходу мокрую футболку, надеваю чистую и сразу же выхожу. Я даже двери не закрывала, чтобы не тратить драгоценные секунды! Мне везёт – лифт никто не успел вызвать, и я, глубоко вдохнув, захожу в кабину. Стараюсь перевести дыхание, чтобы хоть немного унять свои эмоции. Но стоит только выйти из кабины, как меня ждёт сюрприз: у квартиры Алексея, слегка покачиваясь и ворча себе что-то под нос, стоит соседка и давит на кнопку звонка.

– Здравствуйте, Лариса Олеговна! – говорю я громко, чтобы привлечь внимание. – Вы что-то хотели?

Лариса Олеговна отпускает несчастную клавишу, медленно поворачивается и поднимает на меня затуманенный взгляд. В нос ударяет резкий запах перегара. Ни для кого не секрет, что она с определённой периодичностью уходит в запой. А так женщина вполне нормальная, правда, только когда трезвая.

– А, Надюшка… – тянет моё имя соседка. – А ты тут что делаешь? Ик…

– Лариса Олеговна, вы что-то хотели? – повторяю вопрос.

– Да. Ик… Меня Маринка просила посмотреть… ик… за мужем. Ик… А он двери не открывает. Как же я за ним посмотрю, если он… ик… меня не пускает? Ик…

– Вас Марина просила присмотреть за Алексеем? – повторяю вопрос, немного опешив.

– Ну да. Она мне и денег дала… Ик…

Господи! Мне становится нехорошо. Ведь прошло уже пять дней! Всё правильно: есть деньги – можно пить.

– Спасибо, Лариса Олеговна, но за Алексеем больше не надо смотреть, – отвечаю ей.

– Она что, и тебе денег дала? – Мутные глазки жадно щурятся. – Вот же сучка…

– Нет. Меня врач назначила, – нагло