— О! Нет, милый, только ты! Ты мне очень понравился, — ответила она.

Никита увлекал ее в сторону небольшой таверны, где, по его разумению, должны находиться его друзья, которые были просто не в состоянии двигаться после выпитого.

«После того, как я сам натешусь этой красавицей, они очухаются, и я преподнесу им этот трофей».

Было четыре часа пополудни. Захмелевшие радостные солдаты совсем не знали, как бы им развлечься еще, когда в таверну вошел Никита с незнакомой красоткой и оповестил всех, что подарит ее им после себя.

— Вот это командир! — кричали они. — Наша девка, а продалась шведу! А муженек не говорил тебе случаем, сколько наших солдат загубил?

И остервенелые воины, разгоряченные вином, стали приставать к женщине с вопросами. Она в испуге таращила глаза.

— Что, не по нраву тебе мои друзья? Ты же говорила, что они умнее и намного сообразительнее, а? Теперь убедишься, что я тоже от них недалеко ушел!

И он рывком потащил девку на второй этаж мимо ошалевшего трактирщика, который в удивлении наблюдал за кутящими русскими.

Опрокинув ее на деревянную кровать, он приказал ей раздеваться. Она поняла, что не сможет убежать. Об одном лишь молила бедная Наталья Волкова: о шестилетнем сынишке своем Станиславе, оставленном на полдня на попечении соседа — пьяницы-мясника Густава Прийхо…

После того как Преонский спустился вниз и присоединился к бражничающим друзьям, в комнату, где осталась Наталья, зашел совершенно пьяный гвардеец Матвей. Она уговорами и слезами убеждала его не трогать ее.

Пьяный Матвей пожалел девушку и отпустил ее. Да и сам он уже не только потешиться с бабой, а просто стоять на ногах не мог.

Наталья как на крыльях вылетела из этого мерзкого трактира.

— Ты еще жива? — спросил ее толстый трактирщик, когда она пронеслась мимо. — А говорили, русские еще те, — уже сам себе говорил толстяк.

Не вся Швеция сдалась на милость Петра. Были еще города, сопротивление которых вызывало у русского царя уважение, но оставить их непокоренными он не мог. Всем командирам и полководцам было приказано занять города по берегам Ботнического залива. К ним относились Веннес, Евле, Худиксвалль, Эрншельдсвик, Питео.

Находились эти городки по берегам рек, таких же, как и сами города, чистых и неторопливых. Их названия трудно давались русским, но все-таки они выучили их: Турне-Элье, Луле-Элье, Уме-Элье.

Военное командование городов Евле, Седерхамн, Худиксвалль, которые располагались на берегу Ботнического залива, никак не хотело признавать победу над ними русских, и потому предстояло еще повоевать.

Сначала русские полководцы думали, что им удастся быстро захватить города шведов, но, увы! Калинин срочно вызвал начальников всех отрядов к себе в штаб, который находился в бывшей гостинице.

— Голицин и Меншиков начнут действовать с воды, а нам отдан приказ продвигаться по суше, поочередно осаждая город за городом. Население волнуется, войны они не хотят и могут сдаться в любой момент, но их военные начальники думают совсем наоборот. Тупые их головы! Примите к сведению — мирное население ни под каким предлогом не убивать!

Никиту в то время волновал план мести. Хотя в последних боях и сражениях Листов вел себя как настоящий герой и упрекнуть его было не в чем. Он заслуженно завоевывал себе медали победителя, но Никита продолжал люто ненавидеть его.

Никите, как и в прошлый раз, Калинин доверил отряд из пятидесяти человек и приказал прочесать леса от Веннеса до Эрншельдсвика. Леса эти славились тем, что прятались в нем беглые каторжники, переправлявшиеся из Финляндии в Скандинавию и Норвегию. Из них-то и создавались наемные отряды шведской регулярной армии. Вот их и следовало бояться и обходить. Если с королевской армией можно было заключить договор, то армия наемников никогда не следовала этим правилам.

— Сашка, ты отвечаешь за лошадей и провизию, — приказал Никита.

— Слушаюсь! Служу царю, Отечеству, — и, состроив комическую гримасу, добавил, — и Никите Преонскому, и Егору Брян…

— Ну, хватит паясничать! — резко перебил его брат Егор.

Сашка обиженно поджал губы и, натянув поводья, поскакал в передний ряд движущего отряда. Никита лишь улыбнулся ему вослед. Нравился ему Сашка, и чем больше он с ним общался, тем сильнее Никита улавливал его сходство с Сергеем.

Егор же, старший брат Сашки, был более рассудительным. Он был в помощниках Никиты, так как был старше по званию своего брата и зачислен на данную должность самим Калининым.

— Никита, нам надо бы заночевать где-то, — сказал Егор.

— Я об этом подумал. Мы с тобой, Сашкой и Григорием поедем искать место, а отряд пусть переходит на шаг.

— Хорошо, предупрежу остальных, — сказал Егор и помчался вперед. Он хотел спросить, зачем брать с собой Сашку, ежели у него обязанности другие? Но потом, приняв во внимание то, что Никита дорожит дружбой с Сашкой, который напоминает ему погибшего друга Сергея, не стал навязываться к нему с этим вопросом.

Егор угадал. Никите действительно очень была нужна компания Сашки. Ему всегда казалось, что Сашка часто поступает точно так же, как поступил бы на его месте Сергей. Но кое в чем эти юноши были несхожи. Сашкиного мальчишества не было у Сергея, его заменяла широта ума и кругозор знаний и языков, которыми во множестве владел Сергей.

Небольшой конный отряд в составе Сашки и Егора Брянцевых, Григория Мелехова и Никиты Кузнецова под предводительством Никиты Преонского двинулся в сторону Эрншельдсвика, спокойно обойдя Веннес.

Приближаясь к Ботническому заливу, они заметили за собой слежку.

— Никита Антонович, — обратился Егор, — мне кажется, что нам следовало бы увеличить отряд.

— Да, я и сам теперь это вижу, — огорченно ответил Никита.

— Ничего, сынки, пробьемся. Мы должны сейчас только разведать и двинуться дальше, — сказал Кузнецов.

— Мне кажется, нам уже не выбраться отсюда без боя, — сказал Никита и, оглядываясь по сторонам, дал знак готовиться к сражению.

Они оказались окружены врагами, к счастью, немногочисленными и пешими. Послышались первые звуки выстрелов, и началось сражение. Лес, внезапно разбуженный, загудел, и невидимые оку звери и птицы встревоженно зашумели.

Конечно, то, что Никитин отряд был на конях, существенно облегчало задачу его солдатам. Когда шведы напали на них, стало ясно, что у русских значительное преимущество.

Никита и Егор дрались плечо к плечу, уже стоя на земле. Сашка и Григорий лихо расправлялись с двумя здоровенными шведами неподалеку.

— Никита, сзади! — крикнул Егор Никите, когда один из дюжих шведов пытался проколоть его шпагой. Не предупреди Егор Никиту, тот был бы уже мертв.

Никита же не выпускал из виду Сашку. Тот лихо управлялся со шпагой и, улыбаясь разъяренному шведу, дразнил его.