«Ну, лихач!» — подумал Никита. И тут кто-то упал на него тяжелым грузом. Он оттолкнул тело, подумав, что это очередной швед, убитый Егором.

— Не-е-ет!!! — голос Сашки, как огромный булыжник, придавил Никиту к земле и заставил посмотреть на убитого. Это был Егор. Что в тот момент случилось с Никитой, он сам объяснить не мог. Боль, которую он увидел в глазах Сашки, напомнила ему свою собственную, когда убили Сергея.

Никита стал с такой яростью размахивать саблей налево и направо, что уже через десять минут битва прекратилась. Заканчивать ее пришлось только двоим — Никите Преонскому и Никите Кузнецову. Сашка, расправившись со своим противником, оставил их с двумя шведами и подбежал к Егору.

Никита наблюдал за Сашкой. Скупые мужские слезы текли по его щекам. Он отлично понимал, что сейчас чувствует Сашка!

Никита подошел к нему и, обняв его по-братски, как делал это Егор после очередной победы, отвел от трупа.

— Мы не оставим его… здесь? — сквозь слезы спросил Сашка.

— Конечно, нет! — ответил Никита.

Кузнецов тем временем выпытывал у раненого шведа, куда направлялся отряд вражеских разведчиков. Он прекрасно знал шведский язык. После тщетных попыток что-либо разузнать от шведа, Кузнецов обыскал его карманы. Он обнаружил важные документы, которые тот со своим отрядом вез для Лархи. В документах было указано местонахождение русских кораблей и пехотных отрядов, а также численность и расположение шведских войск.

Поняв, что в их руках оказались ценные сведения, Никита решил, что им пора возвращаться.

— Завтра мы вступим в бой, — мрачно оповестил он, — для этого у нас есть все необходимые сведения.

«Но вот кто доставляет шведам сведения о нашей армии?» — задумался он.

А назавтра шведские селения и леса по берегам Ботнического залива загорелись до городов Вазы и Умео. Вместе со страшным пожаром потухла наконец продолжительная война шведов с русскими: король согласился на все предложения Петра, и 30 августа 1721 года был заключен Ништадтский мир. Все понимали, что выгоды этого мира были бесчисленны. Утвердив в вечном владении отечества своего области Лифляндию, Эстландию, Ингерманландию, Карелию и часть Финляндии с городами Кексгольмом и Выборгом, русские осуществили великий план Петра: соединили народ его с европейцами и тем в полной мере вознаградили все труды и опасности, каким подвергался царь в продолжение этой более чем двадцатилетней войны.

Забавный случай приключился с Никитой, когда им с Остерманом нужно было любым сособом задержать Ягужинского в Выборге хотя бы на три дня. И тогда Остерман послал Никиту к генералу Шувалову.

— Андрей Иванович просит помощи в удержании Ягужинского в Выборге! — Никита ничего не мог придумать, так как Остерман в скорейшем порядке послал его и наказал любым путем уговорить Шувалова принять Ягужинского у себя.

Так, при Ништадтском мире Россия навсегда осталась обязанною Остерману удержанием Выборга. А дело было вот в чем.

Петру хотелось оставить за собой этот город, но русский царь, утомленный продолжительной войной, еще более нуждался в мире и потому просил Остермана не упорствовать чересчур из-за Выборга и уступить его шведам, если они будут грозить прерыванием переговоров.

Остерман хотел во что бы то ни стало сохранить для России этот город, меж тем участвовавший в переговорах вместе с ним Ягужинский был того мнения, что Выборг следует уступить, и собирался ехать к государю за его окончательным распоряжением об отдаче города.

Генерал Шувалов согласился задержать у себя Ягужинского, а меж тем Остерман должен был постараться настоять на уступке Выборга России.

Так и случилось. Шувалов начал угощать Ягужинского, а вместе с ним и Никиту Преонского, состоявшего при нем по приказу Остермана. Ягужинский был вообще склонен к пиршествам, в отличие от Преонского, который после двух дней гульбы сильно заболел. В то время Остерман успел добиться своей цели: шведские уполномоченные, желая также скорейшего мира с Россией, согласились на уступку Выборга.

— Ну как, Никита, здорово тебе досталось во время празднества Ягужинского и Шувалова? Наслышан, что второй день был более приятен, нежели первый, — по-доброму посмеивался Остерман.

Никита немного смутился под взглядом этого чрезвычайно хитрого человека. Его невозможно было обмануть, казалось, он знает все твои мысли наперед.

— Первый день я думал, что умру, во второй ' же, Шувалов, видя мое состояние, предложил другую утеху. Но, если сказать честно, я просто ушел. — Потом, видно, испугавшись, что Остерман уличит его в неспособности вести такие дела, добавил: — Но Ягужинский был всегда в моем ведении. — Никита опустил голову.

— Значит, ты за ним все же наблюдал? — совсем вводя молодого гвардейца в смущение, спросил Остерман. Но Никита быстро взял в себя в руки и ответил:

— Я выполнял приказ, и Ягужинский в Петербург не отлучался!

— Ну ладно, ладно! Молодец, обязательно доложу государю Петру Алексеевичу, что ты выполнил задание, — он встал, давая понять, что разговор окончен.

Кончился в этот день не только утомительный для Никиты разговор с Остерманом, но и не менее утомительная война со Швецией.

Как радовался царь этому счастливому окончанию! Как весело праздновал полученное известие о мире! И 4 сентября с торжеством объявил о нем народу.

Двенадцать драгун и с ними два трубача, одетые в зеленые мундиры с белыми тафтяными перевязями через плечо и со знаменами, украшенными лаврами, ездили по городу и почти на каждой улице повторяли свою радостную весть.

Вернувшиеся с этой войны солдаты были лично приняты Петром и все были награждены медалями и денежным пособием.

Праздники продолжались три дня, и каждый вечер были иллюминованы корабли и дома петербургские, каждый вечер сверкал фейерверк.

Но вернемся ко времени чуть более раннему, когда Ольга и Татьяна Преонские с таким нетерпением ждали своего Никиту. Случай, который произошел с Ольгой незадолго до того, как вернулся Никита, сыграл очень важную роль в жизни девушки.

Собравшись как-то с челядью в лес за грибами, Ольга была предупреждена теткой своей Татьяной, что недобрая слава у того места, куда она хочет пойти. Ольга лишь засмеялась в ответ. Что молодым бояться, тем более что вернется скоро Никита и, соскучившись по грибочкам соленым, отведает их? Не было удержу в молодой Ольге ни в чем. Все старалась сделать лучше и проворнее остальных.

Не могла Татьяна нарадоваться на нее. Знала мудрая женщина причину этого приятного беспокойства.

Пошла Ольга в лес. С ней отправились слуги: Гаврила, Иван и Варвара. Ольга, поддразниваемая спелыми и ароматными грибочками, пошла в сторону Черного болота.

Много раз предупреждаемая то Иваном, то Гаврилой, она не могла отдалиться и потеряться в лесу.