— Это глупо…

— Это жизнь, — перебила сестру инфанта. — Когда семя твоего императорского жеребца даст всходы в твоем лоне, вот тогда ты поймешь. Не сочти за грубость то, что я обращаюсь к тебе вот так запросто, но, мы ведь сестры?

— Конечно, — и они обе улыбнулись, просто физически ощущая фальшь этих улыбок.

— Тогда поделись со своей бедной сестрой, — на этот раз во взгляде Луизы Елизаветы горело любопытство, — твой муж действительно так хорош собой, как о нем говорят?

— Я не знаю, кто о нем говорит, и что о нем говорят при европейских дворах, но то, что Петр красив, не вызывает сомнений. Как мне, смущаясь, поведал мой новый секретарь, он однажды на поле боя был ранен и принял склонившегося над ним государя за архангела Михаила.

— Значит, на этот раз тебе повезло, — Луиза Елизавета задумалась, а затем тряхнула головой, отчего с напудренного парика посыпалась рисовая пудра, что вызвало гримаску брезгливости к отвыкшей от подобных украшений Филиппы.

— Судя по всему, тебе тоже… сестра. Фердинанд, а? И да, не поведаешь, как произошла та трагедия с несчастной Барбарой?

— О, Луис умер от оспы, как ты знаешь.

— Это я знаю. Я практически сразу уехала, после этого трагического события. А перед этим моя жизнь здесь превратилась в пытку злословием. Это долго не забывается, особенно для молоденькой девочки, которая даже не слишком в тот момент понимала, в чем ее конкретно обвиняют.

— О, кто старое помянет… — махнула рукой Луиза Елизавета. — К тому же, ты не можешь признать, что я таким образом оказала тебе услугу. Ведь, если бы ты не вернулась в Париж, то сейчас не имела бы в мужьях молодого и опасного хищника, который будоражит умы и кружит головы у доброй половины Европы.

— Слишком много разговоров о Петре, — сухо прервала ее Филиппа.

— Самая популярная тема, год уж точно, — инфанта поморщилась и поменяла положение тела. Было видно невооруженным взглядом, что корсет все же причиняет ей массу неудобств. — И да, я тоже обязана ему своим теперешним положением.

— Что? Что ты хочешь этим сказать? — Филиппа нахмурилась.

— О, вовсе не своей беременностью, я еще не сошла с ума, придумывая такое, — Луиза откинула голову назад и хрипло рассмеялась. — Я его даже ни разу не видела. Вдруг сплетни преувеличивают и мне вовсе не захотелось бы проверить его мужественность. Да и речь не о том, на самом деле. Все дело в испанцах, дорогая моя сестра.

— Интересный поворот. И что именно произошло? — Филиппа слышала краем уха, что Барбара Браганса не дожила каких-то недель до свадьбы с инфантом Фредериком, который сейчас являлся наследником испанского престола. И что Луиза Елизавета обратилась к Людовику с просьбой одобрить ее брак с внезапно ставшим «незанятым» Фредериком, который ее просьбу удовлетворил. Самой Филиппе были неинтересны подробности произошедшего, но сейчас, услышав, что ее Петр как-то косвенно с этим связан, она превратилась в слух, рассчитывая услышать что-то, что поможет ей в ее нелегкой миссии.

— Начну, пожалуй, с себя, — Луиза Елизавета снова поменяла положение тела, подумав пару секунд, положила под поясницу подушку и выдохнула с облегчением. — Как вдовствующей королеве мне была положена пенсия в размере шестисот тысяч ливров. Два года я пребывала в прострации, и не могла понять, что вообще произошло, но потом горе утихло, и я напрямую спросила у Изабеллы, а где, собственно мои деньги. На что эта су… ее величество заявила, что Испания не обязана мне ничего платить и не собирается этого делать. Я принесла со своим приданым четыре миллиона ливров этому идиоту Луису, а в итоге осталась ни с чем! Кроме того, она заявила, что будет настаивать на расторжении нашего брака, как не осуществившегося в физической его сути. Это было так унизительно… Они меня осматривали, чтобы убедиться в моей девственности! Дальше настала волокита с папским престолом, который сначала отказался аннулировать мой брак, но в итоге Изабелла дожала папскую канцелярию, и я из вдовствующей королевы Испании, снова стала мадемуазель де Блуа. И вот когда настала пора возвращаться в Париж, чтобы составить тебе компанию в твоем униженном испанцами положении, пришли вести от де Лириа, который был в то время послом ко двору твоего мужа, о том, что он пришел к некоторым ниям с убитым горем от потери любимой сестры юным императором Петром. Все тогда страшно переругались между собой, пытаясь понять, нужно ли идти на сделку с Российской империей, но когда пошли товары для оснащения наших кораблей, да еще и по сильно заниженным ценам, Карлу пришлось принимать решение. А пока все были заняты так внезапно свалившейся на Испанию благосклонностью этого русского варвара, и которую совсем неохота было терять, состояние здоровья португальской принцессы оставляло желать лучшего. Мы с Барбарой сдружились на почве взаимной неприязни к Изабелле, и только я одна видела, как она угасает день за днем. Медики только руками разводили и не знали, что можно сделать. Барбара страдала от приступов астмы, которые учащались и учащались, и однажды этот приступ никак не останавливался, и в конце концов остановился вместе с дыханием бедняжки. Милый Фердинанд был просто убит горем, — и Луиза Елизавета поднесла платок к абсолютно сухим глазам.

— И ты конечно же не преминула его утешить, — язвительно заметила Филиппа.

— Ну да, мы ведь были с ним так дружны еще в то время как Луис был жив, — Луиза Елизавета опустила руку с платком и с вызовом посмотрела на сестру.

— Хм, — Филиппа не помнила проявлений такой уж большой дружбы между сестрой и инфантом Фердинандом. Более того, она не помнила проявлений дружбы своей сестры вообще к кому-либо. — И Изабелла не была против вашей с Фердинандом свадьбы?

— Конечно же она была против, — Луиза Елизавета пожала плечами. — Но Фердинанд настолько не любит свою мачеху, что приложил все усилия к тому, чтобы эта свадьба состоялась.

— А король Людовик не захотел терять своего положения в Испании, или ему не захотелось содержать тебя? — Филиппа улыбнулась, с трудом удержавшись, чтобы не высказаться о том, что нахождение Луизы Елизаветы подле заболевшей невесты Фердинанда выглядит очень подозрительно, если не сказать большего.

— Как ты понимаешь, мне все равно, какие у него были мотивы. Тем более, что в политику я лезть не собираюсь. Во всяком случае пока снова не стану королевой. А это вполне может скоро произойти. У его величества в очередной раз разовьется его знаменитая меланхолия, и он в очередной раз уступит трон своему сыну. — «Главное, чтобы это произошло не раньше того момента, как я уеду отсюда», — промелькнуло в голове Филиппы. — Ну а когда ты подаришь своему мужу наследника? — в голосе Луизы Елизаветы прозвучало такое знакомое злорадство, что у Филиппы сами собой сжались кулаки. Все никак не наступающая беременность — это было для Филиппы больной темой. Она бы так не реагировала, если бы не делила постель с Петром задолго до свадьбы. Если в течение года она не сможет забеременеть, то начнут возникать перешептывания, а там и до развода недалеко. Уж она-то прекрасно знает, что случается с неудачницами, которые не могут дать трону наследника. И с каждым месяцем очередной неудачи, она понемногу начала причислять себя к этим неудачницам. Поэтому-то Филиппа и настояла на этой поездке, в надежде помочь стране, которая ей нравилась, и которая много чего ей дала. Ну и еще ей хотелось оставить хоть какой-то след в истории этой страны, а не отделаться одной строчкой, что была такая первая жена у Петра Второго, а что с ней дальше случилось — неизвестно.