да возраст ни при чём! Ты и сама знаешь, что я просто… не могу. Не должна, не имею права.

– Фигня всё это, – отрезала Майка. – Те, кто внушал тебе эту мысль на протяжении многих лет – идиоты или… сволочи последние. Жизнь только начинается. Господи, Санчес, каждый имеет право на счастье, и ты не обязана швырять своё на жертвенный алтарь!

Слышать это было тяжело и обидно, но у Сани не осталось сил отбиваться.

– Не знаю, Май, – вздохнула она тихонько. – Иногда так хочется поверить, а потом вдруг как подумаю: ну встречу я мужчину, допустим, даже влюблюсь… а он категорически не примет Ляльку. Или даже просто скажет о ней что-нибудь такое… такое, что я никогда не смогу простить и забыть. Это же ещё больнее, понимаешь?

Майка шутливо двинула её кулаком в плечо в качестве ободрения:

– Не все мужики – скоты, хоть в это и трудно поверить. Если кто-то полюбит тебя по-настоящему, то по-любому примет и твою дочь. Такой, какая она есть. Без условий! Не хочу забегать далеко вперёд, но этот Виктор… он реально потрясный, почему бы вам просто не попробовать, м?

– Боюсь, он думает, что у меня совсем чердак уехал, – усмехнулась Саня. – Если бы ты знала, что я творила в поезде! Какую чушь несла, как вела себя… до сих пор глаза жжёт – так стыдно. По-моему, он был просто в шоке.

– Тем не менее помчался же догонять тебя без шапки по морозу, чтобы узнать телефончик! – лукаво прищурилась Майка. – На мой взгляд, этого уже достаточно, чтобы перестать загоняться и накручивать себя. Он ведь тебе самой понравился, ну признайся!

– В том-то и дело, что очень понравился… И это ужасно. А что, если у нас ничего не выйдет?

– Необязательно же сразу в загс, – Майка беззаботно передёрнула плечами. – Можно просто приятно провести вместе время. Полезно, между прочим… для души и для тела.

Саня замотала головой и, нервничая, достала из сумочки сигареты:

– Можно, я покурю? Я быстро, просто чтобы расслабиться…

Майка вытаращила глаза.

– Ты что, курить начала? Ну всё, Санчес, дела совсем трындец, как я погляжу…

Отмахнувшись, Саня приспустила стекло и щёлкнула зажигалкой.

– Я так не могу… – возвращаясь к начатому разговору, сказала она. – Чтобы немножко для тела, немножко для души.

– Угу, конечно, – ехидно заметила Майка, – тебе же надо влюбиться так, чтобы огнём всё выжечь на хрен и чтобы там потом ещё лет десять ничего не росло. Господи, хоть раз в жизни позволь себе просто короткую и совершенно ни к чему не обязывающую связь, ну?!

Саня втянула дым и отрицательно покачала головой.

– Ну, если не хочешь, тогда… тогда я Виктора себе заберу, вот! – выпалила вдруг Майка. – Между прочим, он мне тоже очень и очень понравился. Если тебе не нужен, то мне точно пригодится. Такие мужики на дороге не валяются.

Саня залилась краской, злясь и на подругу – за провокацию, и на себя – за столь явную и бурную реакцию на неё.

– Ага, жаль такое сокровище терять? – подколола проницательная Майка.

К счастью, в этот момент они как раз въехали во двор Майкиного дома и вынуждены были временно прервать столь мучительный для Сани разговор.

– Добро пожаловать, – Майка с шутливым полупоклоном распахнула перед подругой дверь подъезда.

Ах да, не подъезда, а парадной, спохватилась Саня с улыбкой. Она же в Питере! Она в Питере, и значит – никаких больше тягостных и неудобных мыслей. Её цель: просто расслабиться и начать получать удовольствие прямо здесь и сейчас!

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Несмотря на скептические усмешки знакомых, недоверие родителей и мрачные прогнозы свекрови, Чеба действительно был Сане хорошим мужем. По крайней мере, в первые месяцы после свадьбы. Он по-настоящему старался и, кажется, в самом деле любил её. Часто возвращался домой с цветами или милыми подарочками без повода, устраивал Сане романтические ужины при свечах, по утрам сам готовил завтрак и приносил в постель…

На своих концертах отныне он трогательно и нежно посвящал самые красивые песни жене, вызывая великое неудовольствие поклонниц и их жгучую ревность – Саня стала для них врагом номер один.

В университете они не особо-то афишировали свой брак, тем более и учились на разных курсах и разных факультетах. Но сложить два и два было проще простого: когда они встречались в стенах альма-матер, Чеба по-хозяйски приобнимал её за талию, притягивал к себе и коротко, но весьма откровенно целовал прямо в губы, а уж не заметить колец на их пальцах не мог бы только слепой.

Майка забрала документы из универа ещё до первой сессии, перед самым Новым годом. Саня, конечно же, пыталась с ней объясниться – звонила, писала… Но та поначалу сбрасывала её звонки и игнорировала сообщения, а затем и вовсе внесла её номер в чёрный список.

Саня приходила и к Майке домой, но её мать неизменно сухо говорила, что дочери сейчас нет. А в один прекрасный день и вовсе заявила, что Майя теперь живёт в Санкт-Петербурге и возвращаться в Москву не планирует… Что ж, Сане пришлось смириться с тем, что подругу она окончательно потеряла.

Жили молодые в квартире, которую Сане купили родители. Слава богу, не со свекровью – Саня так боялась этого! Впрочем, даже при раздельном проживании глубокоуважаемая Виолетта Эдуардовна умудрялась постоянно держать невестку в тонусе – видимо, чтобы не расслаблялась.

Она регулярно заявлялась к молодожёнам в гости без предупреждения (чаще в отсутствие сына), так что Саня про себя называла визиты свекрови “инспекторскими проверками”. Несмотря на то, что квартира принадлежала Сане, во время этих проверок она невольно чувствовала себя так, будто это она находится в гостях, а Виолетта Эдуардовна – у себя дома, настолько по-хозяйски и бесцеремонно вела себя свекровь.

– Нет, ну ты как хочешь, а это не дело, – кривилась она с порога, указывая на рассыпавшиеся на полочке перед зеркалом Санины заколки и резинки для волос. – Тут этому совсем не место! Немедленно убери.

Потом проходила в комнату и продолжала:

– Ну что это за цвет штор? Невыносимо, сразу такая темень…

И хотя Виолетта Эдуардовна не заявляла открыто, что Саня грязнуля, но постоянные намёки и завуалированные замечания относительно чистоты квартиры говорили сами за себя.

Она могла молча поджать губы – так, что они превращались практически в ниточку – и, схватив губку, начинала оттирать плиту, или принималась драить ванну, или смахивала невидимые пылинки с телевизора, даже если незадолго до её прихода Саня отчистила всё до