– Давай мы это с тобой обсудим в понедельник, ладно? – вздохнув, быстро произнесла она. – Я сейчас вообще не в Москве.

– А где? – тон у бывшего мужа вмиг изменился.

– В Питере.

– С Лялькой?

– Нет. Лялька у мамы.

– А ты зачем поехала?

– Отдохнуть, Ваня, – снова глубоко вздохнув, произнесла она. – Представляешь, мне тоже иногда нужен отдых. Я тоже время от времени хочу развеяться…

– Развеяться? – голос Чебы сделался напряжённым и подозрительным, как у прокурора. – С кем это ты там… развеиваешься? Нашла себе кого-нибудь?

– А тебе не всё ли равно? – психанула Саня. – Я же не веду учёт всем твоим бабам, которых ты перетрахал после нашего развода… впрочем, ещё задолго до него.

– Сань, ну подожди… – взмолился он. – Я же не со зла, просто спросил…

– Всё, – услышав, как в дверь позвонили, Саня торопливо свернула разговор. – Я сказала – в понедельник. В понедельник! Пока, – и на подгибающихся ногах отправилась встречать Вика в прихожую, где уже вовсю весело вопила Майка.

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Рожать Саня должна была в последнем месяце лета – в самом начале августа. Она уже всё распланировала для себя, всё решила: сначала спокойно заканчивает первый курс (как раз успеет сдать летнюю сессию), а затем сразу же уходит в академический отпуск.

Спокойствия не получилось. Увеличивающийся с каждым днём живот привлекал слишком много любопытных, завистливых, насмешливых, а то и вовсе откровенно недобрых взглядов в универе; Саня уже забыла, когда не слышала за спиной ехидного шушуканья – одному богу известно, о чём судачили за глаза студентки, но явно ни о чём хорошем для неё.

Чеба же неизменно пребывал в благодушном настроении: сплетни его словно не касались, он был выше этого. Ему вообще всё сходило с рук на правах всеобщего любимца и баловня, даже женитьба. Саня и сама не отказалась бы быть выше, делая гордый и независимый вид, не обращать внимания на окружающих, но… слишком уж неуютно ей было под обстрелом чужих глаз. Особенно беспокоили почему-то взгляды старшекурсницы Ники Лазаревой – при виде Сани та всякий раз как-то подбиралась, точно пантера, готовящаяся к прыжку, и многозначительно прищуривалась. Саня с трудом сдерживалась, чтобы не начать нервно приглаживать волосы или поправлять невидимые складки на юбке, чувствуя себя неловкой, неуклюжей, грузной гиппопотамихой.

Пару раз она замечала, как эта самая Ника подходит в универе к Чебе, болтает с ним о чём-то, то и дело норовя притронуться к его руке, весело хохочет, скаля крупные хищные зубы, и вообще всячески демонстрирует, как ей приятно общество Саниного мужа. Законного мужа, чёрт бы её побрал!

Что касается, собственно, мужа, то он не допускал по отношению к Нике никаких вольностей – во всяком случае, на глазах у Сани; не лапал её, не касался даже мимолётно, но тот огонёк, который время от времени вспыхивал в его взгляде, когда он устремлял его на Лазареву… о, этот огонёк был Сане, к сожалению, хорошо знаком.

В мае муж неожиданно заявил, что у него намечается небольшой гастрольный тур и ему придётся уехать на недельку. Эта неделька как раз выпадала на выходные-праздники, и Саня не на шутку расстроилась: она-то намечтала себе, как они здорово проведут время на родительской даче, откроют сезон шашлыков… Чеба поклялся ей, что будет звонить из каждого нового города, и отбыл с небольшой дорожной сумкой, оставив беременную жену грустить в одиночестве. Ехать на дачу без него она отказалась.

Саня проводила время, старательно готовясь к грядущим зачётам, скучала по мужу, который, как и обещал, звонил ей каждый день, а затем… затем случайно наткнулась на его фотографии ВКонтакте.

Нет, сам он ничего не выкладывал – его просто отметили на паре снимков друзья. Фото были, несомненно, свежие, майские. Саня смотрела на них и не верила своим глазам: лес, речка, шашлык… парни и девушки. И среди этих девушек – Ника Лазарева, которая на фото всегда была рядом с Чебой. И вроде бы никакого криминала, даже на этих фотографиях муж не позволял себе ничего предосудительного, но… какого, простите, хрена Чеба прохлаждается на природе с этой сучкой?!

Естественно, эмоции снова взяли верх над разумом: вместо того, чтобы дождаться возвращения мужа и спокойно обсудить с ним сложившуюся ситуацию, Саня позвонила ему и устроила безобразную истерику.

– Козёл! – верещала она в трубку. – Вот так, значит, ты “гастролируешь”, да? С пивком и девочками у костра? Сволочь! Гад!

– Да успокойся ты, – пытался увещевать её Чеба. – Что ты там опять себе навоображала, Санчес?! Ну да, вырвались на шашлычок… в перерывах между концертами… организаторы предложили, что в этом такого?!

– А Лазарева там каким боком? Она кто, музыкант или организатор? Или эта, как её… групи?4

– Совсем уже с катушек слетела со своей ревностью, да?! – злобно прошипел Иван в трубку. – Блин, как же ты меня достала уже, а! И не надо давить на жалость, понятно? – рявкнул он, услышав, что Саня начинает всхлипывать. – Реально бесишь! Приеду домой – поговорим. Всё, всё! – и бросил трубку.

От волнения у Сани даже разболелся живот, но она, поглощённая своими переживаниями, даже не сразу обратила на это внимание, а когда обратила – то ошибочно приняла эти боли за расстройство желудка.

Всю ночь она проворочалась с боку на бок на ставшей такой неуютной и пустой супружеской кровати, пытаясь отвлечься от тянущих болей в животе, которые затем стали отдавать и в поясницу. К утру ужасно разболелась ещё и спина, начало слегка подташнивать, а живот то и дело напрягался, становясь по-настоящему каменным. Только тут заплаканная и измученная Саня, наконец, сообразила, что это не кишечные спазмы – с ребёнком явно происходило что-то не то…

Когда же она, охая от боли, с трудом села, а затем и попыталась встать с кровати, то услышала странный звук, точно слабый хлопок – а затем по ногам вдруг потекло что-то тёплое. Некоторое время Саня в замешательстве смотрела на маленькую лужицу воды на полу, а затем, скорчившись от нового приступа острой боли, практически упала обратно на кровать.

Позже, возвращаясь мыслями и воспоминаниями к тому страшному дню – точнее дням, даже неделям, когда жизнь Ляльки висела на волоске – Саня понимала, что особенный ребёнок был дан ей не просто так. Она выпросила, буквально вымолила его у бога, когда, обливаясь слезами, просила: “Господи, пожалуйста, оставь её мне, ну пожалуйста, ну что тебе стоит?! Оставь любую!”

Видимо, Он услышал…

Всё происходящее тогда напоминало ночной кошмар.