class="p1">В ярко освещённой, натопленной таверне пахло тушёным мясом, пивом и по́том. Гам и звон посуды заполнял пространство. Я осмотрелась, выискивая свободный столик. Посетителей набилось много, и почти все места оказались заняты. За широким столом у полыхающего очага шестеро мужчин играли в кости. У окна ещё одна компания вела шумное обсуждение, разложив перед собой бумаги. Девушки в чепцах и передниках сновали по залу с высокими кружками и подносами. Один из мужчин шлёпнул разносчицу по заду, та ойкнула и пошла прочь, кокетливо виляя бёдрами.

Мы устроились в закутке между ряда бочонков и дверью в подсобное помещение. Стол качался, как ладья на волнах, жестяную банку на полу переполняли объедки, а столешницу покрывали капли застывшего воска и въевшиеся жирные пятна. Я протерла скамью рукавом и села на самый край. Богдан расположился, напротив. Рядом тут же появилась молоденькая подавальщица с очень откровенным декольте. Она посмотрела на Богдана и расцвела широкой улыбкой, но стоило перевести взгляд на меня, как та померкла. Богдан без зазрения совести пустил в ход очарование и попросил принести нам по вкусному горячему и кружке эля. Девушка раскраснелась от потока комплиментов и ещё раз одарила его улыбкой.

— Ты натурой собрался расплачиваться за наш обед?

Вопрос прозвучал резче, чем я планировала, и Богдан поднял брови, не ожидая такого выпада. Он наклонился вперёд, поманил пальцем, и я подалась навстречу.

— У тебя много историй в запасе?

— Ты серьёзно?! Лучше кольцо продать, — я снова попыталась его снять, но оно сидело, как влитое.

— Поверь, не лучше.

— Как ты себе это представляешь? Мне встать на стол и начать декламировать? Я не умею работать с аудиторией, я на презентацию собственной книги не пошла. Я просто боюсь выступать на публике, — призналась я почти шёпотом.

Он взял меня за руку, заглянул в глаза и ободряюще улыбнулся.

— Расскажи мне. Но достаточно громко. А потом прервись на самом интересном моменте. Кто-то обязательно захочет дослушать. Он и заплатит за нас.

Я пробежалась взглядом по залу изучая посетителей. Явно не моя целевая аудитория.

— Чёрт, здесь так шумно.

— У тебя всё получится. Гномам твоя история зашла. Некоторых проняло аж до слёз. Да я и сам впечатлился.

— А если затея не выгорит?

— Полы подметём, посуду помоем, не четвертуют же нас в конце концов.

Я собралась с духом, прочистила горло и произнесла, как можно громче.

— А я рассказывала про смертного, который поссорился с Богом? Нет? Ну слушай. Далеко за северным морем есть маленькая страна дождей и туманов. Там облака застилают небесное панно плотной ватой, величественные фьорды перетекают в изумрудные долины, на которых лениво пасутся стада овец. Каменистые берега омываются холодными водами океана. Этот суровый край воспитывает суровых людей. Едва научившись ходить, они берут в руки оружие. Как мужчины, так и женщины. Самых доблестных и неукротимых воинов называют берсерками. Пав смертью храбрых на поле брани, они попадают в небесный чертог — Вальхаллу, где правит мудрый и справедливый Бог Всеотец. Пируют, поедая мясо дикого кабана и вкушая вино из волшебного мёда. И нет тем пирам ни конца, ни края.

Кьелль сидел за длинным столом среди сотоварищей и откровенно скучал. Лёгкий хмель от пряного вина бродил по организму, но голова сохраняла ясность. Обсуждение былых побед его не прельщало, ибо нечем особо похвастаться. Погиб в третьем своём сражении. В чём же доблесть? Сам он не считал себя великим бойцом, хоть присутствие здесь говорило об обратном. Молодая кровь бурлила и требовала подвигов. Он обвёл присутствующих скучающим взглядом и заметил в дверях женщину с прекрасным лицом. Толстые золотые косы струились по плечам и спускались до самых бёдер. Из-за спины выглядывали два массивных крыла, перья переливались, словно покрытые золотой пылью.

— Кто это? — спросил он соседа, пихая локтем в бок.

Тот перевёл взгляд и посмотрел на вошедшую.

— Это властительница битв богиня Фрейдис, супруга славного воина Орда.

Кьелль снова взглянул на женщину, любуясь её красотой. Та поймала его взгляд и с вызовом посмотрела на мужчину. На губах промелькнуло подобие улыбки. Она подмигнула, быстро отвернулась и зашагала к Всеотцу, засвидетельствовать своё почтение.

Вино уже не лезло, но Кьелль продолжал заливать в себя медовый напиток. Прекрасная Фрейдис никак не шла из головы. Ещё никогда он так не желал женщину. Но она ведь богиня, и к тому же чужая жена. Зазвенели струныстакхарпа[1], засвистели костяные флейты, загремели барабаны, и воспользовавшись суетой Кьелль вылез из-за стола и направился в сторону балкона. Он облокотился на балюстраду и уставился вдаль, где между солнцем и луной протянулся радужный мост.

— Неужели нашёлся тот, кому здешние развлечения не по вкусу? — послышался насмешливый голос, мелодичный, будто звон хрустальных колокольчиков.

Фрейдис приблизилась. Кьелль почувствовал её пьянящий аромат и окончательно потерял голову. Он подался навстречу и впился в её губы. Даже если оттолкнёт, оно того стоит. Фрейдис не оттолкнула. Прильнула сильнее, обхватила руками за шею и призывно разомкнула губы.

— Что здесь творится?! — подобно грому раздался крик за спиной.

Кьелль выпустил Фрейдис из объятий и обернулся. В проёме стоял здоровенный детина и сжимал кулачищи, каждый размером с мьёльнир. «Вот и обманутый муж», — молнией пронеслось в голове Кьелля. Что ж, он же хотел драки.

Я прервалась, поднесла к губам кружку и сделала медленный глоток. Богдан одобрительно кивнул, исподлобья окинул зал и громко спросил.

— Ну, дальше-то что?

Я отставила кружку и уже собиралась продолжить, но он пнул меня под столом. Я опомнилась, вспоминая наш план, и наклонилась к нему.

— Что теперь делать-то? — произнесла шёпотом.

Он театрально округлил глаза, словно я призналась в преступлении и процедил, не размыкая губ.

— Крючок заброшен, остаётся ждать.

У меня не имелось уверенности, что план сработает, и от беспокойства пропал аппетит. Я возила ложкой по тарелке, предполагая, как придётся расплачиваться. Хорошо если ограничимся уборкой и мытьём посуды.

— У нас клюёт, — тихо проговорил Богдан.

Я выпрямилась и схватилась за кружку, как за спасательный круг. Богдан пересел ко мне, освободив место двум подошедшим мужчинам. Они смотрелись, как постаревший рыцарь и верный оруженосец. Один — высокий и плечистый, с короткой стрижкой и бородкой, в которых прослеживалась седина; широкий лоб бороздили глубокие морщины и придавали ему суровый вид. Его спутник напротив — мелкий и тощий с взлохмаченной густой шевелюрой и редкой щетиной.

— Складно рассказываешь, — произнёс «рыцарь».

— Только дюже охота услышать конец истории, — добавил мелкий.

— Обязательно услышите, — заверил Богдан, — но за хорошую историю, требуется хорошая плата.

Мужчины насупились, а я напряглась. Богдан положил руку