как дерусь со старшей сестрой, — сразу же сознался Ян. Играть в допрос в такой ситуации было глупо. — Учитель, я одержим и не контролирую себя.

Не поднимая головы, сестрица умудрилась злобно зыркнуть на него. Он разглядел лишь край её глаза, и сейчас там бушевал шторм. Только присутствие дедули Цао могло заставить девушку держать себя в руках. Когда Инь подняла голову, он ожидал увидеть бурю эмоций, но на лице старшей сестры не разразилось ненастья, вместо него прошел легкий дождик. Её глаза слезились, аккуратная капелька сползла вдоль щеки и скатилась к краешку губы. Инь быстро слизнула её.

— Учитель, глупый братик всё напутал. У него случился обморок в поле, Тайцзи его выловил и начал откачивать, чуть не сломав несколько ребер. Вот Ян ему и всыпал, так, чисто на рефлексах. А я как раз шла попрактиковаться с ними.

Чистая ложь сорвалась с губ Инь как скороговорка. Тайцзи в этот момент покосился на Яна. Они переглянулись. Его друг улыбался только глазами, стараясь не выдать своего восхищения перед старшей сестрой.

— Никаких боёв без присмотра учителя — золотое правило, мы чтим его, — продолжала Инь. — Я знала — вы рядом, шли сразу за мной, но, видимо, задержались по пути. Знаете, как оно бывает — мы просто начали раньше времени. Прошу прощения!

Ян хотел уже возразить, когда ему прилетела новая затрещина. Следом пришла очередь остальных. Слово взял учитель.

— Без тренировок — месяц! Вы двое! — он обращался к Инь и Яну, — пока не научитесь чувствовать энергию, про оружие забудьте. Поняли? Не слышу!

— Да! — хором ответили ученики.

— Не обольщайтесь, молодежь, — насупив брови продолжал старик, — это ещё не всё! Пока идет этот месяц — никакой каллиграфии, до обеда никто не спит и в лес по ночам не шастает! Тайцзи!

— Да, учитель?

— Иди в дом, узнай, как проходит подготовка к трауру, пусть выдадут тебе работы, да побольше! Будешь отлынивать — никаких фейерверков не увидишь сегодня!

— А как же… — он не успел закончить — дедуля Цао влепил своему ученику подзатыльник.

— Живо! Марш!

Повторять дедуля ой как не любил. У него не было бамбукового шеста, но вот ладонью он орудовал лучше, чем некоторые — мечом. И никто из ребят не горел желанием проходить всю неделю с красной от лупцевания задницей.

Тайцзи пробежал весь путь, даже ни разу не обернувшись. После того, как он скрылся в доме, учитель шумно выдохнул. Боевая стать дедули куда-то улетучилась, плечи опустились, он сгорбился пуще прежнего: над ним явно что-то довлело. Старик сложил руки за спиной и стал медленно расхаживать из стороны в сторону. К ученикам не обращался, только посматривал на них исподлобья и хмыкал про себя. Возможно, придумывал как построже их наказать.

Наконец, учитель остановился напротив Яна и приложил к его груди сжатый кулак. Закрыл глаза, опять о чем-то крепко задумавшись. От напряжения морщины на его лбу теперь казались впадинами. Время шло. Старшая сестра внимательно наблюдала, всё больше наглея без присмотра учителя. В тот момент, когда она протянула ладонь, чтобы помахать у лица старика, дедуля Цао схватил её за запястье свободной рукой и применил болевой приём.

— Ай-ай-ай! Извините, учитель! Я забеспокоилась о вас! — простонала Инь с заведенной за спину рукой.

Старик ничего не ответил, оставшись в той же позе, даже не отпустил руку старшей сестры. Так они простояли ещё пол лепестка. Когда он убрал руки, на коже остались багрово-красные следы: на груди в форме кулака, а на предплечье у Инь в форме ладони. У Яна след не болел, от него по телу расходилось приятное тепло.

— Охотник угодил в капкан, — наконец заговорил учитель, — лучше же бы он и вовсе не приходил.

— Учитель, как мне избавиться от одержимости?

— Нет смысла, живите дальше, он никогда не получит ваши тела, пока в них нарушен баланс энергии.

— Наши? — Ян посмотрел на сестру — та опять отвела глаза. — Старшая сестра, почему ты всё держишь в секрете?

— Это личное, — пробормотала она себе под нос.

— Мы — родня! — он резко развернул её к себе за плечо, Инь тут же стряхнула его руку, оскалившись.

— Не утруждай себя, вы такие, какие есть. Две непохожие друг на друга половинки целого. День и ночь. Пойдемте в дом, только не спешите, я устал, — признался старик.

Инь перегородила ему дорогу. Казалось, пар вот-вот столбом повалит у неё из ушей.

— Эй, так просто от нас не получится отделаться! Старый… — дедуля Цао пронзил её острым взглядом, от чего Инь тут же поумерила пыл. — Расскажите, что вы скрываете, учитель. Получается тот паразит, засевший в нас, вполне себе известен вам.

— Я согласен с сестрой. Не проще ли будет поделиться между собой тем, что нам известно о нём? — Ян встал рядом, плечом к плечу.

— Не хочу омрачать день траура, сегодня наши мысли должны быть с ушедшими, — старик просто обошел учеников и продолжил идти по тропинке. Ничего не оставалось, кроме как увязаться за ним следом. — Поговорим об этом завтра.

Дом уже был рядом, оттуда доносились крики бабули Чухуань — она гоняла Тайцзи по двору. Из кухни приятно пахло варёной крольчатиной.

— Учитель, вы намеренно прогнали его перед тем, как проверить меня? — спросил Ян, касаясь следа на груди.

— Не надо вмешивать Тайцзи. Если он возьмётся за голову и перестанет бегать за Инь, из него выйдет толк.

— Кстати, — вспомнил Ян, — Инь, перестать называть нашего брата трусом, из-за тебя он сегодня чуть не погиб! Спору нет — он лентяй из лентяев, но уж точно не трус!

— Мне виднее, — процедила она, отмахиваясь от его слов.

Не успели они зайти внутрь, как Ян заметил блики около поросшей репеем дороги, и крикнул:

— Кто-то едет!

В сторону деревушки скакали три всадника, их сопровождал пеший отряд из десяти человек. Ян разглядел каждого: расстояние до них было около двух ли, этого ему хватало с головой.

— Странствующий торговец? — спросила у него старшая сестра, всматриваясь в вечернюю темень.

— Нет. Вооруженный отряд, — ответил Ян.

Солдаты, одетые в расшитые серебром кожаные доспехи и металлические остроконечные шлемы, несли копья. Трое всадников возглавляли шествие, одним точно была женщина. Серебро на доспехах, металл шлемов и наконечников копий отливал красным. Зловещий окрас был всего лишь отражением света, что лился из последней бреши в закрытом бутоне магнолии. С каждым мгновением прореха сокращалась, пока полностью не истончилась. Наступила ночь.

— Не бандиты, — прищурившись, сказал дедуля Цао. При его-то возрасте, острота зрения просто поражала, — сборщики налогов, скорее всего. Лет пять их уже не