каждой камерой и без улыбки протягивала пленнику, дожидаясь, пока тот не протянет руки из треугольного оконца; до ее рук было не достать. Корзинка опустошалась и отдавалась обратно, чтобы другой пленник тоже мог получить ужин.

Все это говорило о том, что девушка понимает, как на нее злятся. Но, кроме этого, ничего в ее манерах и поведении не поменялось. Ласковые и печальные глаза по-прежнему лучились невинностью.

Она шла вдоль дверей, но за ними царило молчание. Она никогда не показывала, понимает ли, что обращаются именно к ней. Слова были излишни. А то, насколько разнились ее действия и внешняя доброта, потрясало до самой глубины сердца.

Мелькни в ее взоре насмешка, искривись уголок детских губ в коварной улыбке, и происходящее, каким бы ужасающим оно ни казалось, стало бы немного легче перенести. Но ничто не говорило о ее порочности. Кажется, она искренне им сочувствовала. Ее совесть будто оставалась чиста, хотя ей было больно видеть их в оковах и думать об их приближающейся гибели. Грустно, очень грустно, что мир столь жесток и беспощаден, а четверо сильных мужчин сходят с ума от беспомощности, отдавшись на милость хрупкой юной девы!

Уэринг и впрямь приблизился к самой грани безумия. Всепоглощающая скорбь после страшной смерти друга наполнила его яростной ненавистью, против которой были бесполезны самые убедительные аргументы. Угрозы Уэринга в адрес девушки не были пустым звуком!

Глава 13

УЖАСНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

Прошел час, и вновь вокруг жертвенной ямы закружился причудливый церемониальный танец узников и надзирателей.

Однако между первым и вторым ритуалом ощущалось различие. Заключалось оно не только в сократившемся до четырех числе пленников, но и в том, что эти пленники двигались со странной осмотрительностью, не спуская друг с друга глаз.

Растерянно моргающему Отуэю приходилось полагаться лишь на стюарда: тот предупреждал его об опасностях и указывал путь. Молодого Сигзби больше не увлекал «танец естества». Не выдавая своих целей, они с Уэрингом молча вели дуэль атак и защиты.

Девушка еще у камер будто почувствовала угрозу и прошла мимо Уэринга к Джону Б., переложив на него обязанность освободить себя самого и товарищей. Последний стал первым, а первый — последним, отчего в конце, когда дюжий корреспондент покинул камеру, всем своим видом говоря о недобрых намерениях, между ним и его мишенью оказались три человека.

Чуть раньше между друзьями разразилась перепалка. Смерть нависла над ними, но не помешала квартету перессориться. Уэринг принялся беспричинно обвинять всех в предательстве, но наткнулся на холодный отпор Отуэя, чьи встречные обвинения привели к активному противостоянию. Естествоиспытатель слышать не хотел об убийстве женщины: у Уэринга нет права лишать остальных даже малейшей возможности спастись этим вечером.

Корреспондент был вынужден угрюмо согласиться. Но он отказался поручиться за свое дальнейшее поведение на центральной площадке. Там, если он все же нападет на танцовщицу, его, конечно убьют. Но пока чудовище на него отвлечется, остальные смогут воспользоваться «призрачным шансом выжить» — и сбежать.

К компромиссу прийти не удалось, потому что в самый ответственный момент доносящаяся из флейты Пана мелодия прервалась. Все мгновенно поняли намек и поспешили вслед за девушкой к площадке. Хотя больше не было сказано ни слова, решимость Уэринга никуда не исчезла.

Танцовщица, как и прежде, двигалась так, словно рядом никого и ничего не было. Ужасающие, ни на секунду не прекращавшиеся вращения колец вокруг нее могли бы с тем же успехом быть бесплотными клубами дыма. Разгневанный, ослепленный желанием мстить великан, следивший за изящными движениями девушки налитыми кровью глазами, словно не существовал для нее.

Но молодой Сигзби не сомневался, что угроза реальна.

За двое суток, проведенных в этом месте, добродушный и хорошо воспитанный силач превратился в дикаря, одержимого одной-единственной идеей. Уэринг был вынужден беспомощно наблюдать, как в муках погибает его лучший друг. Теперь обросший щетиной и сверкающий безумным взглядом журналист, крепкий и опасный, как пещерный человек, преследовал равнодушную жертву, а Сигзби вновь и вновь предпринимал рискованные попытки заслонить ее собственным телом и не подпустить его близко к ней.

Случись мужчинам столкнуться в драке, юный яхтсмен вряд ли смог бы соперничать с Уэрингом. Несмотря на всю свою грузность, корреспондент был быстрым как молния, столь же ловким, как сама танцовщица, — и гораздо сильнее Сигзби. Однако даже секундная борьба означала бы смерть для обоих. Ни один из них не осмеливался остановиться, беспрерывно избегая мелькающих вокруг страшных когтей.

Законный спутник девушки отнюдь не пытался помочь Сигзби. Как хорошо чудовище ни было выдрессировано, ему не хватало интеллекта понять, что за странная схватка за жизнь его повелительницы разыгрывается между пленниками. Мельтешащие когти грозили смертью как защитнику, так и нападающему.

Развязка грянула как гром среди ясного неба.

На какое-то мгновение девушка застыла в одной из грациозных поз, коими она перемежала шаги. Мститель очутился примерно в трех метрах от нее. Сигзби попал в ловушку из очередного кольца, находящегося примерно на уровне колен.

Поняв, что это его шанс, Уэринг сразу приступил к действию.

Одновременно произошло несколько вещей. Некоторые частности заметил лишь один человек, остальных просто втянул в себя хаос опасной ситуации.

Уэринг прыгнул. Сигзби, хватаясь за последнюю соломинку, перескочил через когтистую петлю. В воздухе он столкнулся со своим мощным противником. Оба тяжело рухнули у самых ног девушки.

Джон Б., находившийся неподалеку, увидел, как взметнулась голова Желтой Смерти. И предостерегающе закричал. Но схватившиеся на камнях противники самозабвенно тянулись к глоткам друг друга и не обратили внимания на предупреждение. Девушка сделала шаг назад — и отодвинула флейту Пана от губ.

Это было сигналом, и Джон Б. увидел, как чудовище еще выше подняло голову. Изогнутые кинжалы ядовитых жвал широко раскрылись. Мельтешение колец прекратилось… голова зависла…

К удивлению Джона Б., она не устремилась рывком вниз, а метнулась в сторону.

Невозможно объяснить, зачем она столь стремительно ударила по ограненной стороне сияющего кристалла над ямой.

В следующую секунду всем показалось, что над площадкой разразилось желтое торнадо. Все вокруг заполнилось смазанным хаосом мелькающих сегментов.

Желтое пятно перескочило через яму и облаком колец обвилось вокруг колонн. Затем сгустилось, вновь превратившись в когтистое извивающееся создание, расположившееся непрерывно движущимся клубком у опор «Солнечного огня». Из клубка